Дженет Таннер - Обман и желание

• Название: Обман и желание
• Автор: Дженет Таннер
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-87322-859-0

Фирма «Вандина», прославившаяся своими изысканными изделиями из кожи, переживает тревожные времена. Трагически погибает глава фирмы Ван Кендрик. Убитую горем Дину Маршалл, его жену и главного дизайнера «Вандины», продолжают преследовать напасти и лишения. Но словно за все отнятое судьба бесценно одаривает Дину — она вновь обретает сына, с которым была разлучена почти тридцать лет назад…

---

Далее его маршрут пролег через бары и рестораны Кливдона, где он задавал вопросы персоналу. Но и на сей раз он потерпел фиаско. Несколько официанток и барменов предположили, что видели Розу, однако никто из них не мог сказать ничего конкретного. Досадуя и чувствуя себя самым несчастным человеком на свете, Майк отправился выпить в «Чейнингс». Домой он вернулся за полночь. Оказалось, что он забыл включить автоответчик, и поэтому оставалось только догадываться, кто мог звонить в его отсутствие. Денек выдался не из легких. Майк выпил стакан молока и, едва добравшись до кровати, сразу заснул.

Первое, что озаботило Мэгги утром следующего дня, если не считать постоянного беспокойства за Розу и переживаний по поводу семейных неурядиц, это необходимость позвонить матери. Откладывать разговор дальше было невозможно.

Подобно всем пожилым родителям, Дульсия обладала множеством недостатков, но она оставалась матерью. Мэгги прекрасно понимала, что для нее избегать мать чревато неприятностями. Недовольство и обиды Дульсии могут достичь такой степени, что вынести разговор с ней будет просто невозможно. Так что визит к ней лучше совершить сейчас.

Кроме того, Мэгги надеялась, что матери могут быть известны сведения, которых она недооценивает. Вполне вероятно, что Роза рассказывала ей о каких-то моментах своей жизни, но Дульсия не придавала им особого значения, ибо природа наградила ее слабой интуицией, а ее способность концентрироваться практически равнялась нулю.

Мэгги позвонила матери и предложила встретиться у нее за ланчем. Хотя ехидный ответ вовсе не располагал к визиту, отступать было нельзя.

— Увидимся, Маргарет. Конечно, если какие-то обстоятельства не вынудят тебя свернуть в сторону.

— Я держу свое слово, мама.

— Неужели, дорогая? Возможно, доля правды в этом есть. По меньшей мере, в отношении твоих друзей, а вот с твоей семьей дела обстоят совершенно иначе.

— Я буду у тебя через пару часов.

Голос Мэгги звучал твердо и непреклонно.

Она приготовила легкий завтрак, приняла душ, оделась. Погода начинала портиться, становилось прохладно и сыро, сильный ветер трепал поникшие розы в маленьком садике. Мэгги села в машину и взяла курс на Уилтшир, в надежде легко отыскать дорогу самостоятельно. К сожалению, она не отличалась способностью хорошо ориентироваться. Мэгги нервничала, потому что знала: мать не простит опоздания, даже если оно будет вызвано тем, что она собьется с дороги.

Дульсия, имевшая обыкновение называть свой дом, в котором она жила с полковником, коттеджем, явно преувеличивала, поскольку его нельзя было сравнить даже с домом Розы.

На самом деле, семья Эшби проживала в маленьком домике, окруженном огромным садом, которому Дульсия посвящала практически все свое время и внимание. Львиную долю работ выполнял садовник, но этот факт совершенно не принимался ею во внимание: она всегда говорила «мои розы» и «мои сладкие бобы», как будто сама лично ухаживала за ними и лелеяла их. Хотя Мэгги едва могла припомнить, когда видела ее склонившейся над грядкой. Вместо этого она, как правило, ходила с деревянной указкой в руке, строя планы, критикуя садовника и восхищаясь садом.

«Как я рада, что посадила рододендроны именно здесь, — говаривала она. Или: — В этом году мои флоксы удались на славу, я обязательно рассажу их осенью».

Полковник вечно ворчал по этому поводу. Он всегда считал, что садом следует заниматься рабочим, а внимание Дульсии должно быть сконцентрировано на его исключительной персоне.

Мэгги подъехала к дому. Несмотря на хорошую погоду Дульсии в саду не оказалось. Мэгги вошла в дом:

— Мама, это я!

Дульсия появилась в прихожей. Она выглядела на редкость моложавой в светлых брюках и блузе. Лишь тщательно прокрашенные волосы да небольшие морщинки вокруг носа и рта выдавали ее возраст. Она поцеловала Мэгги, провела ее в дом, тихо ворча по дороге:

— Дорогая, что ты с собой сделала? Ты так исхудала. Наверное, плохо питаешься?

Мэгги сдержала раздражение. Каждый раз, когда они виделись, мать говорила одно и то же.

— Мама, у меня тот же самый размер, что и десять лет назад.

— Ну не знаю, не знаю. А потом, я тебя так нечасто вижу.

— Хорошо выглядишь, мама, — заметила Мэгги, меняя тему разговора.

— Правда? Уж я-то всегда знала, как использовать свои достоинства. Даже сейчас, когда артрит не дает мне покоя, а боли в спине возникают по малейшему поводу.

Мэгги знала про ревматизм матери, он проявлялся довольно часто, как мать ни старалась уберечься, но артрит был новым явлением.

— Я не знала, что у тебя артрит!

— Да, дорогая, проблема с руками! — Дульсия вытянула руки. Мэгги не заметила никаких признаков артрита — хрупкие запястья, тонкие, с ухоженными ноготками пальчики. Но мать с болью продолжила: — Иногда с трудом удерживаю вилку и нож. Но я стараюсь не плакаться, а то Гарри сердится на меня. Ну да ладно, не стоит говорить о моих маленьких проблемах. Проходи в гостиную, дорогая. Кофе почти готов.

Гостиная представляла собой небольшую, но довольно милую комнату, как и все, прекрасно меблированную, со множеством думочек на мягкой мебели. Посередине размещался полированный кофейный столик с разбросанными на нем книгами по садоводству.

Гарри сидел у окна и читал «Дейли телеграф», иногда отпивая кофе из чашечки, стоявшей на низком столике.

Как только в комнату вошли Мэгги и Дульсия, нарочито-небрежным жестом он начал сворачивать газету, затем отложил ее в аккуратненько сложенную стопку газет рядом с его креслом.

— Маргарет! Мать ждала тебя вчера, разве ты этого не знала?

Мэгги запротестовала:

— Я не давала обещания навестить ее вчера. Да и к тому же у меня была мигрень.

— Ах, дорогая, и у тебя тоже? Я ведь жутко мучилась из-за нее, надеюсь, что ты еще помнишь. Неделями лежала в темной комнате, не в силах пошевелиться, но представь — теперь ничего подобного, мигрень меня почти не донимает. Когда ты будешь в моем возрасте, Маргарет, возможно, у тебя она совсем исчезнет.

— Не могу даже предположить, что это когда-нибудь произойдет, мама.

Дульсия разлила кофе в чашечки из тонкого фарфора и протянула одну из них Мэгги, которая неловко примостилась в кресле, покрытом парчой.

— Ну как там Ари? — полюбопытствовала Дульсия со столь свойственной ей вежливостью, но в то же время выдавая свое неодобрение.

— С ним все в порядке. Много работает, как всегда.

Мэгги не имела ни малейшего намерения обсуждать свои личные проблемы с матерью, которая с удовольствием и интересом, хотя и преувеличенным, погрузилась бы в них.

— А его семья?

— Все то же.

— Они и не догадываются о своем счастье. Наверное, здорово жить, когда такие тесные семейные узы.

— Мама, ты бы не выдержала, если бы мы с Розой стояли у тебя над душой.

— Милая моя, что за вздор ты несешь! Да я бы была счастлива, если бы могла делить с вами ваши жизни, ваши судьбы. Я понимаю, что применительно к твоей жизни это совершенно невозможно, но вот Розалия… Она живет близко, и все же мы с ней видимся так редко.

У Мэгги комок подкатил к горлу, она подумала, увидят ли они с матерью Розу вновь.

— Мама, я ужасно беспокоюсь за Розу.

Гарри громко фыркнул, а Дульсия вздохнула:

— Опять ты за свое. Не пойму, зачем ты устраиваешь такую панику. Розалия живет и всегда жила своей собственной жизнью.

— Но не до такой степени. Даже Майку неизвестно, где она.

Дульсия снова глубоко вздохнула:

— Ты имеешь в виду этого учителя? Полагаю, Розалия нашла кого-нибудь более подходящего. Я всегда считала, что он не в ее вкусе, не в ее стиле. Даже у Брендана, до того как он резко переменился, было больше преимуществ. Ведь, в конце концов, он был яркой фигурой, а этот — просто какой-то учитель.

— А разве Роза упоминала о существовании кого-то другого? — спросила Мэгги.

— Боже правый, нет! — Дульсия с изяществом поднесла чашку ко рту и сделала глоток кофе. — Правда, она всегда говорила об этом мужчине из «Вандины». Она частенько о нем рассказывала. Но это было так давно.

— Какой еще мужчина из «Вандины»?

— Ну, самый главный — Ван, или как там его зовут. Но, кажется, он погиб. Как жаль, ведь он отлично подходил Розе.

— Если ты говоришь о Ване Кендрике, то он был женат.

— Неужели? Ну, в наши дни это не препятствие.

— Он был ее боссом, и ничего более.

— Как знать, дорогая. Мне кажется, там было нечто большее.

— Мама, тебе же известно, как фанатично относится Роза к работе. Поэтому имя Вана Кендрика не могло не возникать в ее разговорах.

Дульсия пожала плечами:

— Раз он мертв, то и нечего обсуждать эту тему. Ты абсолютно права по поводу фанатичного отношения Розы к работе. Никак не пойму, откуда это у нее.