Дженет Таннер - Обман и желание

• Название: Обман и желание
• Автор: Дженет Таннер
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-87322-859-0

Фирма «Вандина», прославившаяся своими изысканными изделиями из кожи, переживает тревожные времена. Трагически погибает глава фирмы Ван Кендрик. Убитую горем Дину Маршалл, его жену и главного дизайнера «Вандины», продолжают преследовать напасти и лишения. Но словно за все отнятое судьба бесценно одаривает Дину — она вновь обретает сына, с которым была разлучена почти тридцать лет назад…

---

— Ненавижу эту суку, — обычно говорил он, напиваясь. — Она была ничто до нашей встречи. Я дал ей все. Богу известно, как я любил ее. Я возвел ее на пьедестал и любовался ею. А теперь взгляните, что она со мной сделала!

— Что же она сделала? вопрошали новички, окружавшие Брендана (старые знакомые знали, что лучше этого вопроса не задавать).

— Лгала мне, обманывала, обращалась как с игрушкой и считала меня полным дураком. Я готов был сделать все для этой женщины, а она лишь использовала меня, но когда я остался ни с чем, я ей стал абсолютно не нужен. Я ненавижу ее за то, что она со мной сделала, но в то же время я все еще люблю ее. Иногда мне хочется убить ее, чтобы она никому другому не досталась. Уверен — это единственный способ успокоить мое сердце, ведь мысль, что она сейчас с другим мужчиной, сводит меня с ума!

«Трагическая фигура! — думали новички. — Сердце романтика разбито, жизнь его загублена из-за любви к женщине».

Старые приятели Брендана, которые по-прежнему наслаждались его компанией, смотрели на это более прагматично. Брендан должен был винить только себя за потерю Розы — так же, как и за разрушенную карьеру, и за весь тот хаос, коим была вся его жизнь.

Сегодня утром Брендан проснулся несколько раньше чем обычно. Вынырнув из похмелья, он увидел солнце, сияющее за окном. Оно резало глаза и усиливало дикую головную боль. Он закрыл глаза и застонал.

Какого черта оно светит так ярко, когда он чувствует себя так ужасно? Солнца не было всю предыдущую неделю, и Брендану казалось, что он уже никогда больше его не увидит. Но сегодня оно вдруг появилось, на редкость яркое, и раздражало, проникая даже сквозь веки. К несчастью, ночью он не позаботился закрыть шторы. Он даже не мог припомнить, как разделся, хотя ясно, что сделал это: ведь сейчас он лежал в пижаме.

Смешно, когда ты что-то делаешь и не помнишь об этом. Такое происходило с ним все чаще и чаще, целые эпизоды вылетали из памяти, поскольку мозги были постоянно под алкогольными парами.

Конечно, так случалось и раньше, когда он набирался до чертиков. И тогда события вечера — где и с кем он был — выпадали из памяти. Но сейчас было по-другому, и его это озадачило.

Он не мог найти вещи — книгу, бумажник, часы, — проводил в их поисках целые часы, все сильнее и сильнее раздражаясь. Затем он обнаруживал пропажу в самом неожиданном месте, куда только он мог ее положить. Или он начинал разговор и, отвлекаясь, потом забывал, о чем шла речь. Для человека, который любил поболтать, как Брендан, это было катастрофично. Если он терял нить разговора, то, конечно, находил выход из положения, как-то выкручивался, но в любом случае это было вовсе не смешно — по крайней мере, для него самого. Он забывал о назначенных встречах, забывал, что друзья звонили ему, забывал, где он был в конкретный день и в конкретный час.

«Во всем виновато бездействие, — так он считал. — Это из-за того, что нет работы. Нора что-то делать с этим, пора взять себя в руки. Пора выбираться отсюда, с этого грязного дна, куда мои проклятые бывшие приятели меня упекли. Но Брендан Ньюман не из тех, кто легко сдается! Они еще обо мне услышат!»

Порыв быстро угасал, но поначалу все звучало очень решительно. Строить планы Брендан умел как никто, с огромным энтузиазмом. Его навязчивой идеей была убежденность в том, что благодаря своей силе и самодисциплине ему ничего не стоит изменить свою жизнь. Хотя именно этих качеств недоставало Брендану.

Но сегодня утром энтузиазм его покинул. Сегодня утром отчаяние пульсировало с такой силой, что отдавало в висках. В голове вертелась одна-единственная мысль — закрыть занавески и спрятаться от этого проклятого солнечного света.

Споткнувшись о сброшенный ночью ботинок, он едва не свалился на пол и крепко выругался. Резким движением Брендан задернул занавески и отправился в ванную. Солнце проникало и сюда. Его лучи просачивались сквозь жалюзи, и от этого блестящая рамка зеркала ярко сияла. Прищурив глаза, он оглядел ванную в поисках таблеток от похмелья. Пока он искал их, на пол свалилась упаковка пластырей и пузырек с жидкостью для ухода за линзами. Поднимать их он не стал. Любое движение, а тем более наклоны, усиливало головную боль, и Брендану это было прекрасно известно. После долгих поисков он разорвал упаковку «алка-зельтцера», положил две таблетки в стакан и наполнил его водой. Боже, почему эти таблетки так шипят?! Ну почему нельзя изобрести бесшумное лекарство от похмелья? Он выпил шипучий раствор, и его чуть не стошнило.

Когда он поднял голову, то увидел собственное отражение, тупо уставившееся на него из зеркала, что висело над раковиной. От взгляда на себя глубочайшая депрессия лишь усилилась. Прежде его можно было даже назвать красавчиком. Ныне лицо, которое не так давно излучало юношескую радость и здоровье, раздалось и покраснело. Глаза, мрачные и отекшие, ввалились, под ними образовались мешки. Создавалась впечатление, что глаза спрятались в складках опухшего и разжиревшего лица. Линии скул приобрели смазанные очертания из-за щетины и появившегося второго подбородка. По крайней мере, волосы были прежними. Но и они неряшливо свисали на лоб, а их угольная чернота поблекла: пристрастившись к бутылке, он быстро начал седеть. Седина на висках сливалась с бледным, нездорового цвета лицом.

Брендан с отвращением изучал свое отражение. Едва ли отыщется человек, который признает в нем победителя, улыбающегося со страниц газет! Одно спасало — смотреть на него было некому. Он снова прилег на часок, чтобы «алка-зельтцер» подействовал, прежде чем он снова высунет нос из-под одеяла.

Он провалялся в постели минут двадцать и задремал, когда позвонили в дверь. Выругавшись, Брендан еще глубже зарылся под одеяло, не желая открывать дверь, кто бы за ней ни стоял. Но в дверь звонили настойчиво, как будто кто-то назло ему жал на кнопку. Брендан откинул одеяло и направился через комнату к домофону:

— Да! Кто это?

— Мэгги Веритос. Мне надо поговорить с тобой, Брендан.

Прилив злости охватил его. «Мэгги, сестра Розы. Сука. Это она подстрекала Розу бросить меня». Но вместе с яростью возникло и еще какое-то неясное чувство, должно быть, страх. Страх? С чего бы это ему бояться сестру Розы? Между Бренданом и Розой все было кончено, а Мэгги всего лишь обычная женщина. А может, есть какая-то причина для ее визита, о которой он позабыл?

— Брендан? Позволь мне, пожалуйста, войти, — звучал ее полный решимости голос. Было понятно, что Мэгги не уйдет, не побеседовав с ним.

— Хорошо. Я открываю дверь. — Он нажал на кнопку и услышал жужжание — замок входной двери на первом этаже открылся.

Брендан вернулся в спальню, натянул красный шелковый халат и открыл дверь на втором этаже. Мэгги уже добежала к этому моменту до последней ступеньки лестницы. В нем вновь пробудилась неприязнь к ней, но вместе с тем появилось и легкое удивление. В его представлении Мэгги осталась девочкой-подростком, какой была, когда он начинал ухаживать за Розой. Высокая, смахивающая на члена какой-то шайки подростков девчонка, одетая в голубые джинсы и огромных размеров рубашку. И несмотря на то, что она взрослела на его глазах, этот образ накрепко засел в его памяти. Он ее видел несколько раз и после того, как она переехала на Корфу. Но этот давний образ был ярче всех остальных, поэтому именно такой он по-прежнему представлял ее себе. Сейчас он заметил, что сестры намного больше похожи друг на друга, чем он предполагал. Большое сходство между ними поразило его. У них были одинаково четкие черты лица, одинаковые сине-зеленые глаза, «подобные морским волнам в лучах первого солнца», как он однажды, будучи в хорошем настроении, сказал. Даже в самих чертах лица было какое-то сходство. Длинные роскошные волосы Мэгги напоминали Розины до того момента, пока та не сделала короткую стрижку «боб», так как сочла ее наиболее подходящей для имиджа деловой женщины из мира моды.

Где-то глубоко, за солнечным сплетением, что-то защемило, и внезапно появилось невыносимо сладостное ощущение — боль и наслаждение одновременно. Брендан на мгновение очутился в прошлом и увидел Розу, бегущую по ступенькам навстречу ему. Тоска об утерянном навсегда времени и ускользнувшем счастье захлестнула его.

Как сильно он ее любил! Пламя любви жаркими языками пожирало его. Но она залила это пламя. Роза, которую он боготворил, которую возвел на пьедестал, исчезла, ее и вовсе не существовало. Вместо нее появилась пародия на его возлюбленную: холодная, грубая, амбициозная женщина, которая лгала ему, обманывала его, пренебрегла его верностью, предала его доверие. Эту Розу он ненавидел, как может ненавидеть параноик… Эту Розу… Он не дал назревающей мысли развиться, прервал ее. Но он прекрасно знал, что им овладевает желание разрушить эту, уже испорченную красоту.

Былые золотые волосы,