Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

• Название: Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)
• Автор: Анатолий Аврутин
• Жанр: Поэзия

---

Поскольку ныне мы, кустари-одиночки без мотора, свой садовый участок копаем исключительно лопатами, то я держу их целый набор. На каждого «возможного» копальщика по «штыку» — на себя, на сына, на внука. Включая и хозяйку, которая, верно, освобождена от прямой копки огорода, но орудует лопатой в более тонких операциях — делает грядки, прихлопывает посеянные семена, ровняет дорожки. И лопата её отличается от наших мужских — имеет более короткий и тонкий черенок.

Забавно, что у нас в России до сих пор не перевелись умельцы, которые, наравне с изобретателями вечного двигателя, пытаются если не изобрести новую лопату, то усовершенствовать действующую, с тысячелетним стажем.

Среди особо «продвинутых» приходилось, к примеру, видеть (притом — заводского изготовления!) такую, у которой середина была вырезана напрочь, так что от лопатни осталась только железная рамка по периметру. Замысел безымянного Кулибина состоял, видимо, в том, чтобы, во-первых, облегчить лопату, а во-вторых, улучшить рыхление почвы благодаря её перманентному провалу в отверстие. Но когда я сам попробовал это чудо-орудие в действии, попросив на минуту у соседа по даче, то не обнаружил ожидаемых преимуществ. Напротив, проваливание взрезаемой земли в «чёрную дыру» только мешало привычному процессу копки, а комья всё равно приходилось разбивать дополнительным пристуком. Да и дыра эта по сути сужала возможности лопаты, делая её уже непригодной, к примеру, для перебрасывания той же земли, песку или других «сыпучих тел», как это написано ещё в далевском словаре. А в нём, напомню я вам, лопата определяется именно как универсальный «лопастый снаряд для копки, выгребу, навалки и пересыпки сыпучих тел».

Впрочем, для «выгребу» да «пересыпки» среди железных имеются и специальные лопаты — под-борная или совковая. Их определения говорят сами за себя. Совковая тем и отличается от штыковой, что лопасть у неё похожа на плоскодонный совок с бортиками по бокам. Подобные жестяные бортики разной высоты имеют и все подборные лопаты, которыми «подбирают» что-либо: землю, гальку, уголь. Они «захватистее» совковых.

И недаром самую широкую из них иронически называют «стахановкой», по фамилии знаменитого шахтёра советских времён, рекордсмена по выдаче на-гора донбасского уголька. Видимо, также от подобных лопат, пошёл в народе и шутливый совет всякому грабарю: бери больше — кидай дальше…

Кстати, слово «грабарь» в наших местах малоупотребительно и носит некоторый книжный оттенок, как и «грабарка» — дроги с ящиком для перевозки земли. У нас о человеке с лопатой скорее скажут «землекоп», а двуколку с деревянным кузовком назовут «таратайкой». Название это звучит вроде бы полунасмешливо и непочтительно (не по созвучию ли с тараторкой?), но содержит, по-моему, вполне серьёзный смысл: телега, которая «тару» в себе «таит». К тому же — самосвальную (!), что делает её порою просто незаменимой. Допустим, в мелком дорожном ремонте.

Мне в отрочестве, когда отец мой, колхозный бригадир-полевод, отвечал ещё и за состояние дороги на нашей улице, приходилось, выполняя его «наряды», засыпать щебнем, гравием с песком ухабы и колдобины. Так вот эти «инертные материалы» я возил на таратайке, влачимой лошадью. Очень удобная повозка. Подъехал к рытвине, опрокинул кузов, подвижный на оси и подсильный любому пацану, разгрёб лопатой кучку — и все дела.

На обратном пути в порожней таратайке я даже умудрялся полежать, помечтать, глядя в небо. Лошадь сама знала дорогу к гравийному складу, ею не нужно было править. И, помнится, был такой случай. Опростал я свою таратайку и направился за новым грузом. Полёживаю в ней, считая облака. Лошадь шагает себе неспешно вдоль деревни… Но вдруг — стоп! — остановилась. Я, не меняя позы, прикрикнул на неё — она стоит, подёргал за вожжи — она ни с места. И тогда я нехотя поднимаюсь в кузовке, похожем на совковую лопату, и… аж волосы дыбом! Возле самого колеса, огромного, как у египетской колесницы, в вершке от деревянной оси, выпирающей из ступицы, замерла крохотная девочка-замарашка и с удивленьем смотрит на мой агрегат.

Меня словно пружиной выбросило из таратайки, я подхватил девчушку и отдёрнул, почти отбросил на обочину, подальше от колеса, которое могло бы раздавить её, как муху. Хотя моя запоздалая спешка была излишней. Старая лошадь-умница и без меня спасла эту глупенькую Любопытную Варвару — остановила таратайку перед самым её носом, «сунутым» было в чудо-юдо, катившееся по дороге.

3.

Однако вернёмся к нашим лопатам. Только уже не к железным, а к деревянным, которые у нас чаще первых используют для «выгребу, навалки и пересыпки», по крайней мере, таких «сыпучих тел», как зерно или снег.

По устройству лопаты деревянные — совершенно особые орудия. У них обычно нет раздельных лопастей и рукояток, инструмент выступает как единое целое и даже, можно сказать, монолитное. Деревянные лопаты не просто выстругивают, а «выделывают», притом особые столяры — лопат-ники, проявляя незаурядное мастерство. Отец мой лишь изредка брался сам за деревянную лопату и, как правило, мастерил её не в домашней, а в колхозной столярке, где имелись верстаки с большим набором приспособлений, специальные инструменты и заготовки. Дело в том, что лопата деревянная — это не просто плоская лопасть с черенком. Такие делают разве что для сельских хозяек, сажающих в русскую печь подовые булки да противни с шаньгами, и зовут «пекарными». Рабочие же лопаты для «пересыпки» имеют более сложную конфигурацию. «Хлебные», то есть те, которыми «лопатят», ворошат и провеивают зерно, выглядят этаким пологим жёлобом или совком, и черенок у них не прямой, как палка, а с прогибом, который придаёт им остойчивость в руках.

Ох, и красивы же бывают белые деревянные лопаты, сработанные настоящим мастером. Всё в них на диво ловко и соразмерно — от вогнутой лопатни, напоминающей старинную точёную ложку, до покатых и округлых «плечиков», гармонично переходящих в черенок с изгибом, изящным, как шея Царевны Лебеди…

Впрочем, красота эта не самоцельна, она выступает только внешним проявлением удобства сего инструмента, что и ценится в первую очередь всяким, берущим его в руки. А селянам в мои времена приходилось это делать довольно часто. В страдную пору на полевых токах и на дворах сушилок скапливалось огромное количество зерна. Веялки, сортовки да клейтоны с ручным приводом не справлялись с этакой его прорвой. И потому, чтобы не согрелось и не загорело зерно в золотых ворохах, его постоянно ворошили, перекидывали с места на место, то есть — лопатили.

И само слово это уже говорит, что орудовать приходилось не чем иным, как той самой лопатой — деревянной, хлебной, захватистой и желобистой. И именно такими лопатами, к примеру, работают истово сельские женщины, облитые солнцем, загорелые, с подоткнутыми подолами, на известной картине советской художницы Татьяны Яблонской «Хлеб».

Той же лопатой деревянной, бывало, брали на мельницах «лопатное» — натуральную плату за помол зерна: с каждого мешка — по лопате. И, возможно, отсюда взяла начало пословица: «всякого жита — по лопате»…

Хотя, как уже было замечено, у нас в России, а тем более в Сибири, есть у деревянной лопаты, кроме хлебной, другая, не менее важная служба — снежная: разгребать завалы снега, чистить дорожки после снегопада, а то и «пробивать» их в наметённых сугробах. Именно этим словцом определил мой родитель последнее задание себе на грядущий день. Он всегда с вечера, перед отходом ко сну, садился за стол и, придвинув лампу поближе, планировал предстоящие работы, записывая их в тетрадку. И когда отца проводили вьюжным февралём в последний путь, я, разбирая его бумаги, нашёл и последний его план, который он начал с насущного пункта: «Пробить старухе дорожку к колодцу». Не пробил… Это пришлось сделать мне. Отцовской деревянной лопатой.

Теперь городские дворники, я вижу, убирают снег особыми «снежными» лопатами, широченными, позахватистей даже «стахановок», но неуклюжими и непрочными — по сути просто кусками фанеры, прибитыми к палкам. В сёлах же по-прежнему многие хозяева разгребают забои-сувои настоящими деревянными лопатами. Незаменимыми, ловкими и «многопрофильными».

Так что скорее деревянная лопата имелась в виду теми, кто первыми «откатали» такие народные пословицы и поговорки, как «мужик богатый, гребёт деньгу лопатой», «что батюшка лопаткой сгребал, то сынок тросточкой расшвырял», «у Ипата борода лопатой», «в лесу живём, в кулак жнём, пенью кланяемся, лопате молимся», и ещё многие.

Ну, а уж среди лопат и лопаток, употребляемых в переносном смысле этих слов, зачастую трудно и даже невозможно отделить железные от деревянных. Положим, в лопатке, означающей тот старинный «брусок» для заточки кос, который представлял собою дощечку, усыпанную по смоле песком, явно просматривается деревянная. В лопатке, означающей в иных местах мастерок (жестянку с ручкой), — скорее железная, тот самый заступ.