Кеннет Морган (ред.) - История великобритании

• Название: История великобритании
• Автор: Кеннет Морган (ред.)
• Издательство: Весь мир
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: ISBN 978-5-7777-0326-2

Оксфордская "История Великобритании", подготовленная группой авторов во главе с выдающимся историком Кеннетом Морганом, относится к числу лучших примеров современной британской историографии. Масса интересных, порой малоизвестных фактов позволит российским читателям лучше представить себе сложные перипетии этнического, государственного и культурного развития народов, населявших и населяющих территорию сегодняшнего Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, на протяжении огромного исторического периода - от римского завоевания до 90-х годов XX в.

На русский язык книга переведена впервые.

Увлекательное изложение позволяет адресовать издание не только профессиональным историкам и учащейся молодежи, но и широким кругам читателей.

---

Технологию обработки хлопка довольно быстро приспособили для изготовления камвольной ткани и, несколько медленнее, для материала из льна и шерсти. Одновременно это дало толчок развитию технического изобретательства и возведению металлических конструкций. Требовались мощные и надежные механизмы, способные приводить в движение тысячи веретен. Ткацкие фабрики – легковоспламеняющиеся сооружения – следовало по возможности обезопасить от пожаров металлическими опорами и перекрытиями. В 1770 г. Аркрайт устанавливал свои преимущественно деревянные станки в Кромфорде с помощью слесарей-монтеров и часовых дел мастеров. Однако скоро проектирование прядильных фабрик и сборка машин превратились в сугубо специализированный вид деятельности с использованием водяных колес мощностью до 150 л.с, сложных прядильных станков (снабженных двигателем гибрида «Дженни» и фрейма, прядущего нить очень тонких «номеров»), а затем и с возрастающим использованием энергии пара.

Свою паровую машину с цилиндром двойного действия Джеймс Уатт запатентовал в 1774 г., а ее вариант с центробежным регулятором – в 1781 г. Уже в 1800 г. ее главными пользователями стали хлопкопрядильные фабрики, ибо она являлась надежным и постоянным источником энергии для прядильных мюль-машин. Изобретение Уатта вскоре дало толчок созданию локомотива (1804) и парохода (1812), развитию станкостроительной промышленности, прежде всего связанной с именем Генри Модсли, сконструировавшего токарно-винторезный станок с механизированным суппортом. Это позволило (вместе с таким прибором, как микрометр) изготавливать детали машинным способом и с абсолютной точностью. С этого момента машины уже могли воспроизводить сами себя, и не было предела их конструктивной сложности. Работа часовщика в XVIII в. больше не требовала какого-то выдающегося таланта – достаточно было обыкновенных знаний основ устройства механизмов.

Период создания транспортной инфраструктуры был золотым веком инженерного искусства; такие умельцы, как Бриндли, Смитон, Телфорд и Ренни, старались максимально повысить эффективность водного транспорта и лошадиной тяги, а парусные суда усовершенствовали настолько, что они до 80-х годов XIX в. продолжали успешно конкурировать с пароходами. Ужасные сельские дороги ремонтировались и снабжались указателями, некоторые прокладывались заново частными компаниями или, в отдельных случаях, правительством. В 1745 г. нужно было потратить почти две недели, чтобы доехать от Лондона до Эдинбурга, в 1796 г. – только 2,5 дня, а в 1830 г. – около 36 часов в карете или на пароходе. Под воздействием постоянного роста речного судоходства в XVII столетии в Ирландии к 30-м годам следующего века была создана целая сеть шлюзовых каналов. Но лишь после реализации в 1760-1771 гг. планов герцога Бриджуотерского, задумавшего соединить Манчестер и Ливерпуль каналами с местными залежами каменного угля, стало очевидным важное значение водного транспорта для промышленного развития. Работавший у герцога инженер Бриндли спроектировал «узкий» канал, чтобы предотвратить потерю воды в «сухих» центральных графствах. В мирный период 1764-1772 гг. компании, организованные дворянами, купцами, фабрикантами и банкирами, сумели соединить все главные судоходные реки страны. Подобные частные предприятия могли получать – как в случае с оксфордским каналом – до 30% дивидендов, однако в среднем эта цифра равнялась 8%. Следующий строительный бум в 80-х годах вывел всю систему за приемлемые с коммерческой точки зрения рамки, но Британия имела теперь транспортную сеть, которой не было равных ни в одной стране континентальной Европы, а совместные усилия людей, приверженных прогрессу, помогли преодолеть многие барьеры на пути к сотрудничеству и взаимодействию.

Реформа и религия

Британское правительство не играло и не желало играть большой роли в процессе индустриализации, но, как показали Хлебные законы, принятые в 1815 г., оно не хотело занимать и позицию стороннего наблюдателя, невмешательства (laissez-faire) и постоянно придерживалось принципа благоприятствования, в первую очередь промышленным капиталистам и, конечно, крупным землевладельцам, которые зачастую тоже вкладывали капитал в горно-добывающую промышленность, транспорт и в недвижимость. Аксиомы Блэкстоуна и Бёрка гласили: преемственность, разделение властей, взаимопроникновение управления, экономики и общества и прежде всего представление о правительстве как о саморегулирующемся механизме – все это служило дополнением к механизмам классической экономики, научным открытиям и даже к деизму, культивируемому в верхних слоях общества.

Идеальное решение назревших проблем предполагало обновление. Во время Войны за независимость в Америке коррупция и некомпетентность нанесли стране чувствительный урон. Жестокость толпы, ее склонность к насилию (достаточно вспомнить гордоновский мятеж 1780 г.) сделали респектабельных реформаторов более осмотрительными, тем не менее реформы признавались необходимыми. Это отчетливо выразили в своих сочинениях, хотя и по-разному, Адам Смит и Джон Уэсли. Проблема состояла в том, как добиться этого в конституционных рамках. Попытки отдельных общественных движений сделать политику более принципиальной и симметричной лишь обнажили многообразие противоположных интересов и подлинный размах откровенной коррупции. «Обширное гнилое местечко», именуемое Шотландией, где 4 тыс. избирателей (лишь один из 114 жителей мог голосовать, в то время как в Англии правом голоса обладал каждый седьмой гражданин) выбирали 45 парламентариев, получало вознаграждения от своих «менеджеров», семейства Дандас, в виде должностей в Ост-Индской компании или в Адмиралтействе. В Ирландии после 1782 г. ни один католик не мог голосовать на выборах в «свободный» Парламент.

Из-за крайне неравноправного распределения политической власти крупным индустриальным городам для защиты своих интересов приходилось использовать давление влиятельных организаций, например Всеобщей палаты промышленников. В 1801 г. 700 тыс. граждан Йоркшира имели только двух депутатов от графства и 26 депутатов от городов, а в Корнуолле 188 тыс. жителей посылали в Парламент двух человек от графства и 42 депутата от городов. Диссентерам и католикам после 1793 г. было разрешено голосовать, но они не могли заседать в Парламенте. С другой стороны, воздействие депутатов на политику являлось настолько ограниченным, а предвыборная кампания обходилась кандидатам так дорого, что подобное отстранение можно было считать благом. Хотя общая численность квакеров неуклонно уменьшалась, сложные и тесные межсемейные узы (члены секты не могли вступать в брак с «посторонними» и оставаться после этого в ее рядах) позволяли им контролировать многие компании по всей стране – от чугунолитейных и свинцово-плавильных заводов до крупных банков и железных дорог. Свободомыслящие унитарии, «верившие не более чем в одного Бога», были энергичными проводниками научных знаний и образования в провинции.

Несколько иначе проходило Евангелическое возрождение. Популистское и берущее начало в традиционной Высокой церкви, оно извлекало вдохновение из религиозного наследия XVII в., каким оно представлено у Джона Беньяна и каким его пропагандировал Джон Уэсли, и из благочестивых сочинений, например, Уильяма Лоу. В отличие от «старого диссентерства» и кальвинистского «избранничества» оно подчеркивало, что благодать доступна для всех, кто руководствуется в жизни библейскими заповедями. Оно было респектабельным, но не привилегированным, экуменическим и преисполненным «энтузиазма» (многие из тех, кто стал строгим агностиком и критиком Высокой церкви, начинали как убежденные сторонники евангелистов). Словом, это была вера, противостоящая периоду кризиса, атеистической революции, бездушным отношениям в промышленности, жесткому личному поведению. Питт имел слабость к спиртному, Фокс – к игре, но оба были восприимчивы к особого рода давлению со стороны евангелистов, занимавших высокое положение.

В политическом смысле движение Евангелического возрождения – явление консервативное, однако вскоре оно стало развиваться в различных направлениях. В 1795 г. «Общество методистов», основанное Уэсли, откололось от Англиканской церкви, так как было не согласно с практикуемой процедурой посвящения в духовный сан. Правда, оно продолжало оставаться в партии тори, но другие группы методистов, например примитивисты (отделились в 1811г.), сделались более независимыми и радикальными. Методисты концентрировались в основном на севере страны («подлинная религия Йоркшира»), баптисты и конгрегационалисты преобладали в промышленных городах, где местная элита зачастую примыкала к унитариям или квакерам. Неортодоксальные ценности подробно описала в своем политическом романе «Феликс Холт» (1867) Джордж Элиот: «Какая-то часть населения не считала, что в старой Англии все было как нельзя лучше. Множество мужчин и женщин вполне сознавали, что их правители не придерживались одинаковой с ними религии, могли быть более праведными и, следовательно, могли изменить многое из того, что причиняло людям страдания и делало мир греховнее».