Флоренс Уэстли - Память сердца

• Название: Память сердца
• Автор: Флоренс Уэстли
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7024-0391-6

Герои романа — американцы Джон Стэнли и Бетси Шепард-Вудбери — прошли тернистый путь, прежде чем обрели свое счастье. По вине Джона трагически погиб отец Бетси. Молодым людям пришлось испытать двадцатилетнюю разлуку. Но преодолев все препятствия, они навсегда соединяют свои судьбы.

---

— Бетси, — позвал Джон тихим голосом. — Проснись. Как ты себя чувствуешь?

Она нахмурила брови, глубоко вздохнула и облизнула пересохшие губы. Мгновенно его охватило желание: ему хотелось освежить эти запекшиеся губы своими поцелуями, вернуть ласковую теплоту ее улыбке.

Его тело, несмотря на все муки, перенесенные на пожаре, испытывало знакомое возбуждение темпераментного мужчины. Может быть, он не был безумно влюблен в ту милую, обожавшую его шестнадцатилетнюю девочку, но ему так и не дано было забыть ее.

Отгоняя крамольные мысли в самую глубь сознания, на обочину внушительного списка запретов, которые он установил сам для себя, Джон попытался сесть, но ахнул от резкой боли в коленях.

Тошнота подступила к горлу. На лбу выступила испарина. Он прерывисто тяжело дышал, борясь с приближением приступа.

Джон, не владея собой, непристойно выругался. Нецензурная брань, несвойственная сдержанному, корректному Стэнли, потрясла и огорчила Бетси.

— Со мной-то все в порядке, — подчеркнуто заметила она, выпрямляя ноги и моргая сонными глазами. — Который час?

— Сейчас тебе пора лечь в собственную постель.

Бетси медленно села.

— Ой-ой! — вырвалось у нее. Рука затекла.

Джон неожиданно разозлился. Лоб сковало железным обручем.

— Ничего удивительного. Ты так причудливо изогнулась в этом кресле.

— Клянусь тебе, я лишь на минуту закрыла глаза. — Бледные губы Бетси смущенно улыбались; они напомнили Джону нежный бутон, чуть раскрывшийся ему навстречу. — Тебе хоть немного получше?

— Самую малость. Что за дьявольщина со мной приключилась?!

— Ты потерял сознание.

— Это я понял. Но меня волнует другое — почему?

Обрадовавшись, что она может встать на ноги, Бетси высвободилась из кресла и приблизилась к Джону. Он ощутил знакомый запах дыма, исходивший от одежды Бетси, как и в ту ночь, когда погиб ее отец. Неумолимо в памяти всплывали картины, которые он хотел бы забыть навсегда.

— Доктор назвал нервное истощение и воздействие ядовитых газов. И еще разбитые, ослабленные от постоянного напряжения колени.

Джон ожидал совсем другой диагноз.

— Продолжай.

— У тебя ожоги второй степени на лице и на шее. И твои волосы местами опалены.

— Надеюсь, седина главным образом.

— Сожалею. Седина осталась нетронутой. Лишь немного пострадала.

Неподдельная печаль в ее голосе взволновала и растрогала Джона.

— У тебя был нелегкий денек, Бетси, я прав? — спросил он с грубоватой нежностью.

— Да уж легче, чем у тебя, Джон.

— Ну мой-то был не так уж и плох. Особенно когда я проснулся и обнаружил очень милую и очень заспанную леди прямо у своей кровати.

— Заспанную, это верно.

Бетси с сожалением посмотрела на свои лучшие рубашку и бриджи, которые в семь часов утра дышали весенней свежестью. Теперь, измятые и испачканные сажей, они, вероятно, окончательно испорчены. Бетси попыталась оценить драматические события, произошедшие в Грэнтли, с точки зрения здравого смысла. Все могло быть значительно хуже.

Джон заметил, как вновь погрустнел ее взгляд.

— А как твоя приятельница Кармен? Она выжила?

Бетси содрогнулась как от удара, голубые глаза затуманились слезами.

— Нет, она умерла в машине "скорой помощи". Мне сказали, что Кармен так и не пришла в сознание. Доктор Армади убежден: она погибла бы все равно. В нее, оказывается, стреляли.

— Стреляли?!

Джон был в полном недоумении: что это — кошмарный сон? Или у него снова галлюцинации, вызванные уколами морфия?

— Да. В затылок. Доктор не мог поверить, что она так долго оставалась жива. Он сказал: эта женщина была очень сильным человеком.

Слезы брызнули из глаз Бетси, струились по щекам. Она досадливо смахивала их ладонью.

— Как жаль ее, Рыжик!

— Очень жаль!

Для Джона подобные трагедии не были неожиданностью. Порой, какие бы чудеса храбрости ни совершал пожарник, люди погибали в огне.

— У нее не было семьи. Кармен страдала от одиночества.

Бетси выглядела измученной, бледной, припухлые синяки окружали глаза.

— Надеюсь, она хотела бы быть похороненной рядом с дядей Майком. — Тень улыбки скользнула по ее бледным губам. Ничего большего для успокоения души покойной Кармен я не смогла придумать.

Джон был тронут добротой и чуткостью Бетси. Он бережно взял ее за руку. Бетси благодарно сжала его теплую ладонь.

— Джон, скажи, почему эта несправедливость настигает меня снова и снова? Люди, которых я люблю… уходят один за другим?!

Бетси замолчала, стараясь подавить подступавшие рыдания.

— Не знаю, почему, Рыжик. Только я убежден, что из всех людей ты менее всего заслуживаешь невосполнимых утрат.

— А разве кто-нибудь заслуживает?

— Нет. По-моему, никто.

Перед мысленным взором Джона прошла скорбная череда погибших у него на глазах: младенцы в колыбелях; уже начавшие ходить детишки, забившиеся в ужасе под кровати; отцы и матери, ценою жизни пытавшиеся спасти самое дорогое и заживо сгоревшие.

Отец Джона назвал бы эти трагедии Божьим промыслом, и, быть может, так оно и было. Но слишком уж часто причиной беды становилась бытовая проза: негодная электропроводка, засоренная печная труба или любопытный ребенок, игравший со спичками.

Никто конкретно вроде бы и не виноват. Просто дьявольски не повезло. Но у человека, который честно исполнил свой долг все равно остаются царапины на сердце.

Однако поджог — совсем иное. Это подлость, которая сводит пожарников в могилу, заставляет их спиваться или по меньшей мере раньше времени уходить на пенсию. Джон не знал ни одного из своих собратьев, кто не испытывал бы ненависти к хладнокровному поджигателю-убийце.

— Наверное, нам не дано понять, почему мы внезапно теряем близких, ни в чем не повинных людей. Я это знаю по себе, Бетси: пытался разгадать эту тайну в течение двадцати лет, но вряд ли она открылась мне.

— Ты не устал от своей работы, Джон? Невыносимо, чуть ли не каждый день видеть раненых, сгоревших в этом адском пламени.

— Да, я устал.

— Но ты упорно продолжаешь свое дело — борешься с огнем до последнего шанса.

— Это все, что я умею делать. Ведь иногда, несмотря ни на какие препятствия, мы все-таки берем верх. Это-то и дает нам надежду и силы снова состязаться с тупой стихией. — Джон посмотрел на нее — и глаза их встретились. Бетси попыталась улыбнуться, но улыбка замерла на ее губах.

— Если бы я пришла в дом раньше, мне бы удалось помешать убийце Кармен? — неуверенно спросила Бетси.

— Возможно, если бы ты пришла раньше, то сама угодила бы под коварную пулю. — При одной мысли об этом Джона охватил ужас, кровь прилила к голове. — Достаточно с тебя и того, что ты едва не поджарилась на электропроводе, — задыхаясь, проговорил он.

Она содрогнулась.

— Ты прав…

Бетси было приятно ощущать его большую теплую ладонь. Она наслаждалась чувством безопасности и надежности, которое исходило от этого бесстрашного сильного мужчины — Джона Стэнли.

— Ты спас мне жизнь.

— На моем месте это сделал бы любой из пожарной команды.

— Я в тот момент направлялась к Монку, чтобы сказать о Кармен, но внезапно — хлоп! — и все полетело в какую-то черную дыру.

— Да-а, так оно и бывает на пожарах, Бетси: сплошные неожиданности, порой смертельные. Ты чудом спаслась. Вот почему люди дорожат нами, то есть пожарниками, не боящимися риска в сражении с одним из самых опасных противников — с огнем.

— Тебя могло убить.

— Такова служба, Бетси.

— Но речь идет о службе рядового пожарника, а не начальника городского отделения.

— В небольших городках, как Грэнтли, это относится и к шефу.

— Но так не должно быть! Дяде Майку незачем было идти в горящее здание оперы, а тебе… — Глядя страдающими глазами, она безнадежно махнула рукой. — Ладно, забудем это. Я и раньше наблюдала этот твой упрямый взгляд, говорящий только одно: "Не читай мне лекций!"

— Брось, Рыжик, не надо так сердиться. Еще кто-нибудь подумает, будто тебе совсем небезразлично, что произошло со мной.

— А мне и небезразлично. Я просто не могу делать вид, что тогда ночью у реки ничего не случилось. — У нее затеплилась улыбка. — Ты был моим первым мужчиной… и моей первой любовью.

— Ты хочешь сказать, твоим первым сильным увлечением.

— Нет, моим первым сильным увлечением был Эрни Чэдуик. Мы были с ним в летнем лагере в одной команде, играли в мяч. Ты же — моя первая настоящая любовь, которую я так и не забыла.

Заметив красные пятна у нее на щеках, Джон проклял себя за то, что забыл о своих обетах и дал волю чувствам.

— Ты была любопытна. — Он пожал плечами, пытаясь вернуть им обоим душевное равновесие. — Я все время находился рядом с тобой. Ты просто удовлетворила свое девичье любопытство. Это так естественно.