Флоренс Уэстли - Память сердца

• Название: Память сердца
• Автор: Флоренс Уэстли
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7024-0391-6

Герои романа — американцы Джон Стэнли и Бетси Шепард-Вудбери — прошли тернистый путь, прежде чем обрели свое счастье. По вине Джона трагически погиб отец Бетси. Молодым людям пришлось испытать двадцатилетнюю разлуку. Но преодолев все препятствия, они навсегда соединяют свои судьбы.

---

Он безуспешно пытался вычеркнуть из памяти их печальное расставание. Ему так и не удалось отделаться от воспоминаний, хотя время притупило боль. Но пламя былой любви вспыхнуло вновь, едва он вошел под знакомые своды церкви Сент-Стивен, едва увидел нежный абрис лица Бетси, ее тонкий, похожий на изящную камею профиль. С годами ее прелестный образ стал для него еще более дорогим и недоступным…

Стоявшие рядом зашевелились, и Джон очнулся, видения прошлого рассеялись. Служба кончилась. Многие из прихожан устремились к алтарю, чтобы выразить Бетси соболезнование. Люди, знающие цену страданиям, говорили приглушенными голосами, но время от времени сквозь торжественно-печальные звуки органа вырывался чей-нибудь нервный смешок.

Пожарники в силу своей профессии, обрекавшей их на смертельный риск, обладали известным иммунитетом к жизненным трагедиям, но они же славились беззаветной преданностью дружбе, товариществу, братству. Человек, заглядывающий в глаза смерти каждый день, или обретает неколебимую стойкость, или ломается под гнетом вечного страха, но это случается реже…

Джон вышел из храма почти последним. Он после долгих колебаний решил, что переполненная церковь — не лучшее место для встречи с былой любовью.

Бесконечный мартовский дождь превращал улицы сдавленного горами Грэнтли в полноводные реки. Грозовые тучи спустились на верхушки деревьев как тяжелое темно-серое одеяло.

Когда в юные годы Джон жил в этом городке, молодежь называла весеннюю непогоду орегонским солнцепеком. В те времена дорога к Шепардам в такую круговерть превратилась бы в непроходимое болото. Теперь к ним вело укрепленное современное шоссе.

Бетси стала владелицей компании "Сады Шепарда". Ее обширные земли Джон проезжал по пути в город. Дом Бетси расположен в конце аллеи, усаженной высокими деревьями с густыми кронами. Джону казалось, что от него веяло радушием и гостеприимством. Он остановился на парапете перед выходом из церкви, чтобы надеть белую фуражку, какие носят старшие офицеры. Джон получил свой высокий чин, будучи одним из самых молодых брандмейстеров в истории пожарной службы Сан-Франциско.

Бравый офицер с наслаждением втянул в себя насыщенный дождевой влагой и запахом листвы ароматный воздух. В последний раз он стоял на пороге старой церквушки двадцать лет назад, когда завершалась похоронная служба за упокой Патрика Шепарда.

Так же, как и сейчас, на передней скамье сидела юная Бетси. Слезы затуманили ее ярко-голубые глаза ирландки. Изящная тонкая фигура прижалась к дяде Майку, словно ища опоры. Джон сидел на противоположной стороне с сухими невидящими глазами, будто запорошенными песком, его горло перехватило от снедавшего чувства непоправимой вины.

Он помнил все до мельчайших подробностей: как пристально следил за каждым ее движением, не находя слов для переполнявшего его истерзанное сердце раскаяния. Но Бетси за все время долгого отпевания ни разу не взглянула на него. Затем друзья Патрика подходили к ней с выражением глубокого соболезнования, делая вид, что не замечают Джона. А он стоял рядом окаменевший, с горящим от стыда лицом. Джон не уходил; он был не в силах оставить Бетси наедине с ее неутешным горем.

Никто из друзей и товарищей Патрика не удивился этому, но все знали страшную правду: из-за беспечности Джона не стало прекрасного человека.

Через два дня после похорон Джон уехал из Грэнтли, дав клятву сам себе и тем, кто отважился его выслушать, что не вернется сюда никогда. В течение двадцати долгих лет он пытался забыть о существовании города его юности, любви и страданий.

Но память бережно хранила то, что Джон безуспешно пытался забыть: он знал старые улочки Грэнтли не хуже, чем линии Сан-Франциско, где служил в пожарной части последние пятнадцать лет. А может, и лучше, подумал он. Джон медленно побрел по Хай-стрит под проливным дождем к машине, которую сегодня утром взял напрокат в аэропорту Юджина.

Мать Джона была похоронена на старом заброшенном кладбище; оно прилегало к другой скромной небольшой городской церкви. Выглядела церковь еще более сиротливо и отчужденно, чем в те времена, когда отец Джона служил в ней пастором.

Рядом стоял, как и прежде, дом проповедника местной церкви, где родился Джон, с небольшим палисадником, выходившим на берег реки. Офицер сразу заметил, что ветвистое дерево, на которое он взбирался, воображая себя Тарзаном, срубили. Исчез и старый дровяной сарай, где он подолгу просиживал в наказание за проказы и детские невинные шалости.

У Джона сжалось сердце при воспоминании о воскресных службах своего детства. Чисто вымытый, в накрахмаленной рубахе, он часами покорно сидел на холодной жесткой скамье у кафедры, боясь вызвать отцовский гнев. До сих пор в ушах звучит скрипучий отцовский голос, предрекающий, что не будет прощения неправедным. В представлении строгого Тернера Стэнли ни у кого из ребят не было столько смертных грехов, сколько у его сына. Старик был самонадеянным, лишенным малейшего чувства юмора ханжой; но в данном случае он оказался прав, подумал в порыве самобичевания Джон, подходя к своей машине.

Да, он жил неправедно: нарушил слово, данное человеку, которого считал лучшим из людей, принес несчастье единственной женщине, способной дать ему душевный покой и умиротворение.

Дождь барабанил по крыше его малолитражки. Он вставил ключ в замок зажигания и оцепенел: менее чем в квартале от него несколько человек несли гроб, задрапированный национальным флагом, к траурному катафалку.

Джон чуть не потерял сознание, увидев, как из церкви появилась Бетси. Ее вел под руку господин в черном. Она остановилась, маленькая фигурка была наполовину скрыта под большим черным зонтом, который почтительно держал ее спутник.

Непокорные золотисто-рыжие волосы Бетси, в их густые пряди так любил запускать пальцы Джон, теперь были гладко расчесаны и закручены в аккуратный пучок на затылке над гладкой белой шеей. Под элегантным черным костюмом угадывалась расцветшая женщина — Джон знал ее еще девчонкой-сорванцом, по мальчишески угловатой. А на такую, исполненную женственной прелести, красавицу, какой стала Бетси, ни один мужчина не смог бы не обратить восхищенного взгляда.

Джон сжал руль, замерев от неожиданности и очарования, исходившего от "новой" Бетси. Его легендарная выдержка подверглась тяжкому испытанию.

В двадцать лет он игнорировал такие святые понятия, как честь, достоинство, верность данному слову. В ту пору Джон думал только о себе, об удовлетворении страстных порывов своей плоти.

В то последнее лето Бетси было всего шестнадцать лет: очаровательная, полная молодой энергии, заливисто смеявшаяся от неосознанного еще счастья — просто жить, девушка уже обладала качествами незаурядной личности.

В школьном фотоальбоме под карточкой Бетси красовалось чье-то изречение: "Да поможет небо человеку, который попытается укротить эту рыжекудрую".

К тому времени Джон жил в ее семье уже шесть лет и относился к ней как к докучливой, несмышленой младшей сестренке. Но в одно прекрасное утро он проснулся и, к своему великому изумлению, обнаружил: вспыльчивая златокудрая проказница, способная дать сдачи любому нахалу, незаметно превратилась в пленительную девушку с развитыми формами, пухлыми, красиво изогнутыми губами, которые хотелось бесконечно целовать…

До сих пор еще, хотя прошло столько лет, он помнит испуганные глаза Бетси, когда она осознала, что произошло между ними в ту весеннюю ночь у реки, под небом, усыпанным мерцающими звездами.

Наблюдая, как медленно направляется Бетси к поджидавшему ее лимузину, Джон почувствовал сильный озноб. Мужчина может многое изменить в своей жизни, если того потребует судьба, и Джону Стэнли с Божьей помощью удавалось совершать такие виражи. Но никому не дано, как ни бейся, как ни горюй, изменить прошлое. Джон вспомнил заповедь отца — старого пастора — о людях неправедных: как же он был прав! Но пора было уезжать. Джон завел мотор, машина двинулась вперед… Скорбный катафалк, одетая в глубокий траур Бетси — все промелькнуло, как в кадре фильма. Он мчался подальше от своего прошлого, воспоминаний, разрывающих сердце. Его смятенная душа так и не знала покоя все эти двадцать лет…

Двери большого старинного дома распахнуты. Кто-то фальшиво напевал в микрофон печальную модную песенку; слышался резкий неприятный смех явно подвыпившей женщины.

Дождь прекратился еще до захода солнца, оставив на улицах потоки липкой черной грязи. Вдалеке освещенная золотистым лунным светом показалась вереница миртовых деревьев. Весьма странные поминки по трагически погибшему пожарнику, с сожалением подумал Джон, коснувшись своей изуродованной ладонью створки полуоткрытой двери.

— Вы входите или выходите? — раздался ворчливый голос за его спиной.