Алексей Слаповский - У нас убивают по вторникам

• Название: У нас убивают по вторникам
• Автор: Алексей Слаповский
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9691-075

Введите сюда краткую аннотацию

---

Алексей Слаповский У НАС УБИВАЮТ ПО ВТОРНИКАМ

У НАС УБИВАЮТ ПО ВТОРНИКАМ

Произошло это в году не то 2011-м, не то в 2021-м. Неважно.

Главное — это было.

То есть я, конечно, подстрахуюсь и заявлю, что все пер­сонажи и события вымышленные, вот прямо сейчас и заяв­ляю: все персонажи и события вымышленные, ничего этого на самом деле не было, но мы-то с вами знаем — было, да еще как.

Или в газетах очень правильно пишут: «мнение редак­ции может не совпадать с точкой зрения авторов». На вся­кий случай.

Поэтому дополнительно оговариваюсь: мнение автора может не совпадать с его точкой зрения. И будущих продю­серов, режиссера и других членов творческой группы тоже попрошу обозначить в титрах: дескать, если мы так думаем, то это не значит, что мы так считаем.

Но хватит предисловий.

Итак, представьте: идет заседание то ли министерства, то ли ведомства, то ли вообще правительства, это детали, существенность в том, что на данном заседании обсуждают­ся важные вопросы государственного масштаба.

Впрочем, пока ничего не обсуждается.

Председательствующий Капотин в мертвой тишине, хму­рясь, просматривает какой-то доклад.

Чиновники не смеют даже переглядываться, а если и де­лают это, то украдкой.

Жарко, со всех течет пот.

Секретари и помощники, что сидят на стульях по пери­метру стен, тоже потеют.

Потеют приглашенные журналисты с блокнотами, каме­рами и микрофонами.

Люди из обслуживающего персонала, неприметные, в оди­наковых костюмах, тоже потеют и переминаются.

Вот один из чиновников глянул на того, кто стоит у две­ри, умоляюще показал глазами вверх. Тот украдкой достал пульт, нажал на кнопку, чтобы прибавить холода.

Кондиционер зашумел.

Капотин поднимает голову и смотрит сначала на кон­диционер, затем на человека с пультом. Тот сразу же убрал звук и, соответственно, холод.

Один из чиновников с ужасом смотрит на коллегу на­против. У того сейчас сорвется с подбородка огромная ка­пля пота, но он не замечает. Чиновник хочет сказать ему, приставляет ладонь ко рту, чтобы шепнуть, но не успева­ет: капля срывается, падает в стакан с водой. Брызги во все стороны, оглушительный бульк. Чиновники и Капотин смотрят на провинившегося. Тот хватает платок и вытира­ет лицо.

И опять тишина.

В этой тишине Капотин переворачивает страницу.

Звук такой, какой услышал бы Гулливер в стране гиган­тов, если бы рядом с ним перевернули страницу книги, раз­мером с футбольное поле.

Наконец Капотин нарушает тишину. Он говорит мягким, но укоризненным голосом.

— Ну что это такое, Деляев? Опять в прошлом месяце взял полтора миллиона из фонда социальной помощи?

Деляев хочет встать, но Капотин делает знак: отвечай си­дя.

Тот бормочет:

— В связи с мероприятиями по улучшению работы по улучшению контактов с общественно значимыми организа­циями...

Капотин морщится:

— Перестань, тут все свои. Опять, что ли, дом строишь?

— Для младшей дочери, — признается, потупясь, Деляев.

— А сколько ей?

— Восемнадцать уже. Тесновато нам стало.

— Где строишь? — интересуется Капотин.

— Ипатовка, двенадцать километров от окружной.

— Знаю, место хорошее, — одобрительно кивает Капотин. — Позови на новоселье. Я слышал, дочка красивая у те­бя.

Капотин улыбается, Деляев тоже улыбается.

Но Капотин построжал — и у Деляева тут же стало такое лицо, будто он с детства ни разу не улыбался и даже не зна­ет, как это делается.

— Все равно, имей совесть, Деляев, — продолжает Капотин. — В этом месяце очередь из фонда брать Субботину. Вы уж хоть какой-нибудь порядок соблюдайте. А то ты взял, ему не досталось, он будет в претензии.

— Да я тоже взял, — успокаивает Капотина Субботин.

— И чем ты гордишься?

— Я не горжусь, просто — констатирую факт.

— Нет, ты гордишься, — Капотин начинает сердиться. — Нельзя так, коллеги. Воруете, я знаю, и все знают. Но, во-первых, воруйте все-таки в порядке очередности, во-вторых, не так нагло, в-третьих, надо же иметь эту, как ее...

— Совесть, — подсказывает Переметнов, руководитель отдела по связям со СМИ.

— Спасибо. Вот именно — совесть. Я не призываю ее все время применять и демонстрировать, но, повторяю, иметь ее надо. Вещь не лишняя все-таки. К нам гости приезжают зарубежные... Журналисты вон стоят, как волки, следят, за­разы... Чтобы, если попросят ее показать, эту... Опять за­был.

— Совесть.

— Да. Она чтобы была в наличии! И опять Капотин изучает доклад.

— Ну вот, та же картина. Лучшенко у газовиков десять миллионов отжал, Зимянин в Монако землю купил, Рахманович третью яхту океанскую меняет.

— На свои деньги, — возражает Рахманович.

— Ничего у тебя своего нет — и ты это знаешь! — с нот­кой суровости отвечает Капотин. — Или вот — товарищ генерал Пробышев откатил целых двенадцать миллионов у Нижневерховского оборонного завода. Не много?

— Половину для вас, Павел Савлович, — торопится оправ­даться товарищ генерал Пробышев.

— А мне оно надо? Ты вот финансиста нашего спроси. Манин, скажи ему — деньги зачем?

Манин застигнут врасплох, не сразу может сообразить.

— Ну... Инвестиции... Вклады... Кредиты... Финансовая система.

— А попроще?

— Деньги нужны.   Чтобы все было!

— Вот. Чтобы все было. А у меня и так все есть. Капотин опять листает доклад и с неудовольствием от­брасывает его.

— Зарвались вы, ребята. Вы как хотите, но что-то надо делать.

— Сажать нас надо, — сокрушенно советует кто-то из чи­новников.

— Тогда уж всех. А кто работать будет? — задает Капотин риторический вопрос.

Молчат. Думают.

Заметим, пока они думают, что никакой фантасмагорией тут и не пахнет. Всё похоже на заурядное производственное совещание. И голоса заурядны, и лица, и сами слова. И то, что сейчас предложит товарищ генерал Пробышев, прозву­чит вполне буднично: так затурканный прораб в строитель­ном вагончике, чтобы ублажить начальство, спешит выдви­нуть деловую идею, доказывающую его если не рвение, то сообразительность.

Он предлагает:

— Убить, может, кого-нибудь?

— А что? Может, и подействует, — соглашается Капотин.

— У вас, силовиков, один разговор — убить, — шипит Манин. — А если тебя убить?

— Меня нельзя.

— Это почему? — удивляется Капотин.

— Да не люблю я этого. Не нравится как-то. Ерунда какая-то — жил, жил и вдруг мертвый. Неприятно.

— Все равно когда-нибудь помрешь, — стращает Лучшенко.

— Но не сейчас же.

— У нас смертная казнь отменена, — напоминает со­бравшимся юрист Рубак.

— Никто не говорит — казнить, предложение — убить, — как ребенку, разъясняет ему Капотин. — Криминальное, скажем так, убийство. На почве, к примеру, коммерческой деятельности.

— Политическое лучше, — осмеливается возразить това­рищ генерал Пробышев.

— Почему?

— У нас давно ни одного приличного политического убийства не было. Уже обвиняют, что мы всю оппозицию уничтожили. Пусть знают, что она еще есть.

— Воя не оберешься. Хотя можно так: убийство будет криминальное, но пусть думают, что на политической по­чве. Товарищ генерал Пробышев проведет расследование и найдет виновных. А то давненько ты никого не находил.

— Я находил и нахожу! — обижается Пробышев. — Но к ним не подступишься — то депутатская неприкосновен­ность, то такую взятку дают, что совестно отказываться. А то вообще свои. Рубак вон за год троих человек замочил.

— А я что, для удовольствия их замочил? — возмущается Рубак. — Я для дела! Согласились бы по-хорошему — я бы их пальцем не тронул. Я что, убийца по-вашему?

— Хватит пререкаться! — поднимает руку Капотин. — Суть в чем? Надо кого-нибудь из нас убить, чтобы другим стало хоть чуть-чуть страшнее. И вообще — бардак в этом деле полный. Кто кого хочет, тот того и убивает. Да еще от­ветственность на себя берут. Обидно даже — в прошлом году мы журналиста Зажигаева убили, а правые либералы приписали это себе. Всё должно быть под контролем, все должны видеть, что у нас сильное государство и без его ве­дома ничего не происходит. Теперь надо решить — кого.

— Может, проголосуем? — предлагает Переметнов.

— Тайно! — тут же уточняет Манин.

— Не тайно и не явно, — отвергает Капотин. — Лучше жребий кинуть. Я могу, конечно, и сам назначить...

— Жребий! Жребий! Жребий! — тут же раздаются голо­са.

Пробышев дает для этого дела свою генеральскую фу­ражку.

И вот Капотин уже держит в руках фуражку и встряхи­вает ее.

— Все бумажечки пустые, одна с крестиком, — говорит он. — Моей фамилии нет, потому что я вам отец родной. Или кто-то не согласен?

Молчат. Все согласны.

— Ну? Кто первый? — Капотин подставляет фуражку. Пауза.

— Чем больше листков, тем меньше вероятность, — ре­шается Манин.