Владимир Бушин - И все им неймется!

• Название: И все им неймется!
• Автор: Владимир Бушин
• Издательство: Самотёка: МИД «Осознание»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98967-044-4

В новой книге Владимира Сергеевича Бушина, популярного пламенного критика и публициста, известного своей бескомпромиссностью и аргументированностью, собраны статьи из периодики 2011 года. «Герои» все те же: прохиндеи, клеветники, очернители прошлого и настоящего великой Родины писателя.

---

Другое дело, что, действительно, «эта статья никогда не снабжалась никакими пояснениями: на основании чего может произойти отделение, какие должны быть выполнены процедуры» — тут автор совершенно прав. Это было непростительное упущение. В конституции должны быть «пояснения» и к статье о передаче какой-то территории от одной республики другой. Этого не было, чем в своё время и воспользовался Хрущёв для передачи Крыма ридной мати Украине. Надо думать, первым условием и в том, и в другом случае должен быть плебисцит. Его не было в Крыму. Нет сомнения, что жители, в большинстве русские, проголосовали бы за Российскую Федерацию. Я уверен, что даже и в Прибалтике как в 1989 году, так ив 1991-м население проголосовало бы за СССР, но там националистическая власть не проводила плебисцит.

Но почему же Сталин не осуществил план автономизации после смерти Ленина, допустим, в 30-годы или после войны? Есть дела и положения, в которых обратный ход уже невозможен. Именно так и тут: вдруг понизить статус союзных республик, уже вкусивших его достоинства и преимущества, было просто невозможно, это оказалось бы унизительно для республик и способствовало бы росту национализма. Больше того, в конце войны федерализм был даже углублён: в некоторых союзных республиках были созданы свои министерства иностранных дел, а Украина и Белоруссия наряду со всем Советским Союзом стали членами созданной сразу после войны Организации Объединенных Наций.

Но статья об отделении оставалась неразработанной, чисто декларативной — видимо, потому, что национальная политика в целом была вполне успешной, и никому в голову не приходило, что кто-то когда-то захочет отделиться. Конечно, это было недальновидно.

30 АВГУСТА 2011 г

Продолжаю просматривать накопившиеся газеты. В «ЛГ» большая статья уже поседевшего, но всё ещё небритого Сергея Миронова, только что «без инфаркта и паралича» перенёсшего отлучение от Совета Федерации. Между прочим, когда Синод отлучил от церкви Толстого, то сперва Софья Андреевна, а потом сам писатель дали на это достойные ответы Победоносцеву, обер-прокурору Синода, который, по слову Блока, «над Россией простёр совиные крыла». Интересно, а как встретила отлучение Миронова от Совета Федерации его софья андреевна? И что сам он сказал или написал прокурору Чайке или оберпрокурору Медведеву, простёршему над Россией свои крыла? Неужели проглотил пилюлю молча?

Тогда, в 1901 году, на выставке передвижников в Петербурге к репинскому портрету Толстого люди несли и несли цветы до тех пор, пока перепуганная власть не убрала портрет. Но вот на съезде «Справедливой России» нам показали большой портрет отлученца с седыми усами — и хоть бы один одуванчик! Тогда Толстой получил множество приветственных писем и телеграмм, в том числе такие, под которыми стояло 398 и более тысячи подписей. Миронов уверяет: «Я получаю великое множество писем». По свидетельству Булгакова, больше всего писем Толстой получал от крестьян. А кто пишет Миронову? И много ли сочувствующих его отлучению? Тогда устами Александра Ивановича Куприна, страницами его прекрасного рассказа «Анафема» своё слово в защиту гения сказала и русская литература. А кто из нынешних писателей заступился за отлученца наших дней? Не заступился даже Валентин Распутин, хотя тот поставил его сразу, вплотную за Достоевским. Тогда в Полтаве на спектакле «Власть тьмы» зрители устроили бурную овацию автору. А было ли что-нибудь подобное в честь Миронова на спектакле съезда его партии? Тогда рабочие Мальцевского стекольного завода прислали писателю красивую глыбу зеленого стекла, на которой было написано: «Пусть отлучают Вас как хотят и от чего хотят фарисеи. Русские люди всегда будут гордиться Вами — великим, дорогим, любимым». В кабинете Миронова, говорила мне Людмила Ивановна Хитяева, когда мы вcтретились в университете С.Бабурина, была богатая коллекция минералов. Покидая своё место, он передал коллекцию в музей. Похвально. Однако ни на одном камешке не было ни единого доброго словечка…

Но о чём же статья-то? О, тут полный джентльменский набор драгоценных минералов отлучённого интеллекта: от Козьмы Пруткова («Зри в корень!») до Достоевского («Борются Бог с дьяволом…»). А между ними — и Бердяев, и «мудрые идеи академика Сахарова», блаженного, и «казарменный социализм советского образца», и ужасный «призрак Сталина», и восхищение «шведским социализмом», и гневный, но мудро безадресный вопль «Сколько можно терпеть грязь, пошлость, цинизм, хамство, невежество!..», и, наконец, пошлость в натуральном живом виде.

В кресло Миронова посадили Валентину Матвиенко. Это рождает недоумение. Да неужели в Москве невозможно сыскать подходящую фигуру? Ведь уже много лет Матвиенко работала в Ленинграде, знает обстановку и её там знают, и с удовольствием отправили в Москву. Но власти-то зачем срывать человека с насиженного места? Да неужто так незаменима? И приходится сделать вывод: у либералов кадровый голодомор. Или это только для того, чтобы досадить бедняге Миронову, грозившему недавно сменить в Ленинграде власть во главе с мадам? Очень похоже…

Представлял сенаторам Валентину Ивановну старейший из них — Николай Иванович Рыжков, последний советский премьер. Ах, какую пылкую речь произнёс он о своей бывшей соратнице! Но одно место меня изумило. Она, воспитанница Академии общественных наук при ЦК КПСС, кавалерша ордена Трудового Красного Знамени, возглавляла Комитет Верховного Совета по делам женщин, охраны материнства и детства. Мы, говорит, работали в тесном контакте, не покладая рук, и добились великого достижения во благо женщин. Старшее поколение, говорит, помнит, как наши матери и жёны, сёстры и дочери через неделю после родов шли к станку и в поле, в школы, в магазины, на железную дорогу… Словом, вот она какая была зверская Советская власть.

Через неделю?.. Боже мой, и это мы слышим от главы советского правительства, члена Политбюро, человека, которому уже перевалило за 80! Да как вам не совестно, любезный? Что, ваша супруга Людмила Сергеевна родила дочь Марину и через неделю побежала на «Уралмаш» к станку? Вы и Матвиенко не можете не знать, что в советское время существовал так называемый «декретный отпуск». По нему женщине предоставлялся целиком оплаченный отпуск на 56 дней до родов и на 56 дней после родов. Если она рожала более одного ребёнка или роды были по каким-то иным причинам тяжёлыми, то послеродовой отпуск составлял 70 дней. Кроме того, правда, уже без оплаты, роженица имела право не работать до года. Это для вас новость? Вступление Матвиенко в новую высокую должность вы с самого начала обставили ложью.

А чего же именно вы добились? Во всех случаях — 70 дней, как раньше при тяжёлых родах. Так сейчас все роды и есть тяжёлые. При вашей власти широко распространилась страшная, ранее очень редкая трагедия: вроде бы успешно зреющий плод вдруг перестаёт развиваться, умирает во чреве. А чего стоят муки женщин, которым приходится ехать рожать в далёкий город, потому что в их городе или посёлке ликвидированы либо вся больница, либо родильное отделение, которые раньше были в любой крупной деревне, как, например, в моём Рыльском, что в Тульской области на Непрядве, где теперь больницы нет.

Но что ж вы с Матвиенко молчали, когда было ликвидировано учреждённое во время войны звание «Мать-героиня» и орден «Материнская слава» трёх степеней с их немалыми льготами? Правда, через несколько лет восстановили в демократическо-комическом виде как награду обоим супругам. Как же! Муженёк тоже потрудился на славу. Мы, ельцинисты, за справедливость, за равенство во всём и в этом деле тоже…

А не вы ли придумали «Материнский капитал», который не так-то просто получить? А если мать, увы, умерла, то вдовцу, как об этом рассказывало телевидение, приходится обивать пороги судов, где ему говорят: «Капитал-то материнский, а мать умерла — всё. Закройте дверь с той стороны». Не хватило ума даже на то, чтобы назвать сей великий «капитал», на который можно построить хорошую собачью будку с отоплением и клозетом, детским.

Впрочем, вы оба, пожалуй, могли и забыть о советском декретном отпуске, ибо у вас — всего одна дочь, у Матвиенко — всего один сынок, а вот Софья Андреевна Толстая родила тринадцать детей. По советскому закону — мать-героиня. И она, графиня, действительно через неделю приступала к своим многочисленным обязанностям по хозяйству, переписыванию рукописей мужа, приёму и устройству бесконечных гостей и посетителей. У неё отпусков не было. Может быть, тут и есть одна из причин того, что пятерых они схоронили.

У вас, Николай Иванович, много наград: по два Ордена Ленина, Трудового Красного Знамени и Государственных премий да ещё орден Октябрьской революции… Сдайте их в музей Толстого на Кропоткинской — им тошно у вас. А там пусть их перепишут на имя Софьи Андреевны, великой труженицы и святой мученицы. А путинский орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени и медведевский «Похвальный лист» за хорошее поведение можете оставить.