Павел Искра - Тропа тайкера

• Название: Тропа тайкера
• Автор: Павел Искра
• Жанр: Научная Фантастика

Недавно, проходя мимо книжных развалов, я вдруг увидел одну странную книгу «Миры братьев Стругацких. Время учеников». Это заинтересовало, ведь эти писатели до сих пор являются для меня одними из самых любимых авторов современной литературы. Я даже не считал их романы фантастикой, мне казалось, что они просто волшебным образом увидели и описали события, происходившие в бесконечно далеких, но не менее реальных мирах, нежели наш. И этот мир не умер, он так и продолжает жить своей жизнью, вне зависимости от того, опишет его кто-либо из нас или нет.

Особенно запомнилась повесть «Змеиное молоко» — своей красивой идеей. Что тщедушные мальчики иногда вырастают в мужчин. И совершают поступки. И когда я прочитал последнее предложение этой повести, в голове вдруг вспыхнул готовый роман. Как будто удалось заглянуть в этот мир и увидеть новые, совершенно неожиданные события, происходящие уже сейчас в этом чудесном мире.

П. Искра

---

Дед замолчал и снял одну ветку с нанизанным мясом с огня.

— По-моему, неплохо. Давай флягу.

Мясо с вином — это было чудесно. От вина, как ни странно, никто не пьянел, оно только дарило радость и прилив сил. Данг достал из рюкзака флягу и отвинтил пробку, сделал два глотка. Потом передал деду.

— А в чем я еще ошибался?

— В том, как ты вел себя, когда потерпел поражение, — голос деда стал очень серьезным.

— А что я мог сделать? Ведь только рыпнешься — смерть.

— Верно. У тебя не было ни единого шанса выбить. Но ты должен был сконцентрировать свою волю в одном очень простом движении.

— Каком? — Данг явно не понимал, о чем идет речь.

— Улыбке.

Данг совершенно перестал понимать своего деда. Улыбаться, когда рот искажен немым криком? Когда уже нет никаких мыслей, и бешено колотится сердце? И зачем?

— Да, это очень трудно. Гголова и впрямь уже уже ничего не соображает. — И заметив, как вытягивается в гримасу изумленное лицо Данга, дед весело рассмеялся:

— Читать мысли не так уж и трудно, если научишься наблюдать. Когда ты уже знаешь человека, то по его поведению, жестам, мимике, интонациям голоса и главное — по его поступкам ты будешь знать все, о чем он думает. И даже о том, что он вдруг решит сделать немного погодя. Этому можно научить любого умного человека, а вот овладеть улыбкой — удел особо избранных.

— А какой в этом смысл? Все равно ведь смерть. И так, и этак. Зачем концентрироваться?

— Цель двоякая, — хитро улыбнулся дед, — Во-первых, ты сбиваешь противника с толку. Каждый враг ведь желает, пусть даже подсознательно, что жертва будет молить о пощаде, пусть даже и не в прямом смысле, стоя на коленях и целуя ему ноги. Кстати если враг вдруг такой дебил, что вдруг пожелает, чтобы жертва действительно целовала ему ноги, то есть прямой смысл так и поступить. Ведь даже над ботинками есть несколько хороших точек, я тебе их показывал, и не понадобится большого мастерства вцепиться в них зубами. Только уж изо всех сил, до болевого шока. Но я говорю об умном противнике, который, как он считает, вовсе не наслаждается стенаниями своей жертвы. Но все же, когда он видит искаженное страхом лицо, — это ему привычно и ничуть не сбивает с толку. А улыбка — сбивает, и хотя бы секунду он думает.

— О чем?

— Какая разница? Когда человек думает, он неспособен на действия.

— Как это? — не понял сути его слов Данг.

— Это действительно так. Или ты думаешь, или действуешь. Я не говорю о привычных ситуациях, привычка действительно хороша тем, что позволяет соединять мысли и дело одновременно. Хотя и тут, если рассчитать время, скажем, до сотой доли секунды, можно найти отличные друг от друга моменты миг-размышление и миг-движение. А уж когда человек попадает в нестандартную ситуацию, то сначала он размышляет, учитывая все аспекты предстоящих движений, а затем действует. Кстати, очень важно овладеть мгновенным переходом от одного к другому. Но это тоже дело практики. А вот улыбка идет наперекор самому мощному инстинкту, присущему всем живым существам. Она привилегия самых достойных людей. Верный, например, бесстрашный боц, но улыбка ему недоступна.

— А если она не собьет врага с толку?

— Хоть на миг, но собьет. Это будет твой миг.

— А если противник тоже владеет улыбкой?

— Тогда ты и вправду умрешь. Но это не важно. Важно то, что ты улыбнешься в последний момент всему миру, который любил. И смерть перестанет быть страшной.

— А что, обязательно надо любить этот мир?

— Посмотри вокруг нас. Разве он не прекрасен?

— Я не имею в виду это.

— А тебе вовсе не обязательно любить все, что ты видишь в жизни. Даже если жизнь очень страшна, все равно в ней найдется хоть что-то, что можно любить. Иначе она потеряет весь смысл, и тогда моментально приходит смерть.

— Я никогда так не думал, — фыркнул Данг, — Я полагал, что любовь есть лишь в романах.

— Я говорю о любви воина. Наша жизнь — сплошная война. И не только на фронте. Мы сидим у костра, едим мясо под это вино, и воюем. А за что? Против кого мы всегда знаем, но за что?

— За себя. За герцога. За родину.

— Прекрасно. Ты сказал все именно в такой последовательности, как все про себя и думают. Хотя говорят обычно сначала «за герцога». Как ты думаешь, почему?

— Ну как-то так принято.

— А почему?

— Не знаю… Герцог, наверное, хочет, чтобы его боготворили.

— Это так, но он ведь обычный человек. Если бы он просто хотел такого добиться, у него бы ничего не вышло. Все-таки всем людям свойственно считать всех важнее самих себя. И уж отдавать свою жизнь за чыо-то шкуру, пусть даже и герцога, на самом деле никто не хочет. Но это сейчас. А вот раньше… — дед на минуту задумался, пытаясь четче сформулировать мысль.

— Я уже говорил, что страх смерти — самый мощный инстинкт. Вообще-то любой страх лечится навыком — например, если ты боишься, что тебе набьют морду, или у самого рука не поднимается — тебе просто прививается навык. Мне удалось привить тебе этот навык довольно быстро, не так ли? — дед с хитрой усмешкой взглянул на Данга.

— Так это был ты? — в который уже раз удивился тот.

— Нет, не я. Это была моя команда лилипутов, которые здорово работают под детей.

Эта история случилась четыре года назад, когда Данг только окончил первый класс своей школы. Дед тогда пропадал в столице, отец занимался своим обширным хозяйством и какими-то рыбами, он ведь был доктором биологии. Мужчинам было не до Данга, и поэтому его воспитывали исключительно женщины. Мать же была талантливой пианисткой и очень образованной женщиной, но почему-то считала, что ее сыну не пристало драться с мальчишками. И взяла с него обещание, что никогда не будет ни с кем драться. Мальчишки, да и девченки, конечно, страшно обрадовались, что в их классе нашелся придурок, который никому не даст сдачи. Мать, конечно, видела синяки под глазами, когда он приезжал на каникулылы, и сначала ездила разбираться в школу — школа была тоже не простая, а привилегированная. Тех драчунов конечно, наказывали, но все было без толку. В конце концов, мать решила, что все ее принципы никуда не годны, и разрешила Дангу давать сдачи. Но было уже поздно — привычка стоять, опустив руки, была закреплена. Потом Данг приехал на каникулы уже на все лето — дед как раз был тогда в отпуске. Он моментально понял, в чем тут дело, и отметил, что чувствует свою вину в том, что дела не давали ему заняться воспитанием внука.

Мать тогда страшно испугалась — она вообще побаивалась свекра, и решила, что он будет читать Дангу долгие нотации о «мужском» поведении и устроит для него тут казарму. Отец же тогда заметил, что немного казармы Дангу не повредит, а то совсем хлюпик вырастет. Перечить же воле деда, конечно, никто не смел.

Однако тот вовсе не читал никаких нотаций, ни длинных, ни коротких. Он водил его на прогулку в ближайший лес, и очень интересно и образно объяснял, что тут растет и что водится. И что тут можно есть, а что не стоит. И какие повадки у животных, населяющих эту местность. С дедом было страшно интересно, со школой вообще не сравнить. Данг, конечно, и до этого знал, что грибы бывают съедобные и ядовитые, но что не бывает бесполезных даже не догадывался. Просто все надо было использовать по назначению — этот «крысяк» с красной шляпкой очень вкусен, если его посыпать солью и поджарить на веточке на костре. А мухомор, конечно, жарить не стоит, зато из него можно сделать несколько лекарств от разных болезней. А ягодка «глаз шакала» вообще — идеальный яд, лекарств из нее пока еще не придумали, зато лихо отравляют врагов, ибо яд в организме распадается очень быстро, и доказать причину смерти почти невозможно. И так буквально во всем абсолютно ненужных вещей в природе в принципе нет, просто что-то мы не научились использовать, а что-то используем не по назначению. Тогда-то, в те первые дни общения с дедом, Данг понял, как ему повезло, интереснее его деда не было человека на этой земле. Отпуск у деда быстро закончился, и он уехал в столицу, видно, так и не вспомнив, что хотел кого-то воспитывать.

Но потом, где-то через неделю, когда Данг один гулял по знакомому уже лесу, к нему пристали какие-то мальчишки. В первый момент ему показалось, что у них какие-то странные лица, но сразу же стало ясно, что это обычные хулиганы. Только они приставали к нему не совсем обычно. Они, конечно, корчили рожи, и бросались в него очень обидными словами, но будто с опаской, что получат в ответ. И пришла вдруг спасительная мысль, что ведь они-то его не знают, и видят его впервые, а сами-то тоже трусы. И тогда Данг замахнулся. Впервые в жизни. И произошло чудо — мальчишки бросились врассыпную.

Дангу хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Он и думать не мог, что такая проблема (пожалуй, самая главная в его жизни) может разрешиться так просто. В душе просто все пело, он чувствовал себя сильным. И лес сверкал новыми, неизвестными доселе красками, и птицы в нем пели в сто крат веселее и звонче. Но мальчишки оказались почему-то настырными, на следующий день Данг снова их встретил. Тогда уже Данг кого-то ударил, вернее, это был не удар, а небольшое прикосновение. Но мальчишка вдруг испугался и начал просить прощения. И так продолжалось несколько дней, к концу Данг незаметно для себя научился бить. Конечно, о настоящем ударе не могло быть и речи, но страх пропал. Не получить по морде, а дать в морду. Мальчишки куда-то исчезли, несколько дней Данга никто не тревожил, но потом появились другие. Это были уже не такие отъявленные трусы, как первые, но все равно не намного лучше. Данг же чуть-чуть научился не только бить, но и немного блокировать их удары. Но результат всегда был один — вся компания с воем бежала с поля боя от героя-одиночки. Так за лето в лесу менялось несколько разных ватаг, и каждая последующая была чуть-чуть посмелее предыдущих. А так как последняя, как две капли воды, походила на одноклассников Данга, то в школу он приехал совершенно спокойным и уверенным в своих силах. Чем несказанно и удивил тогда всех. Несколько дней, правда, пришлось хорошо подраться, но затем все встало на свои места.