Александр Житинский - Путешествие рок-дилетанта

• Название: Путешествие рок-дилетанта
• Автор: Александр Житинский
• Жанр: Искусство и Дизайн

Вероятно, "Путешествие рок-дилетанта" это самая знаменитая книга Массы. И не потому, что она вышла стотысячным тиражом и была одной из самых первых книг, посвящённых отечественной рок-музыке 80-х годов и прежде всего той, которая рождалась в Ленинградском рок-клубе.

Популярность "Путешествия рок-дилетанта" была подготовлена восьмилетними регулярными публикациями Александра Житинского в ленинградском молодёжном журнале "Аврора", где с марта 1981 года начали появляться статьи и очерки Массы — сначала о дискотеках как новом способе молодёжного отдыха и о музыке, там звучащей, которую Александр Житинский находил пошловатой и неосторожно именовал рок-музыкой.

Это была непростительная ошибка, на которую молодые читатели ответили потоком писем, — суть их можно выразить так: "Не лезьте туда, куда вас не звали, не пишите о том, чего не знаете. В дискотеках звучит не рок-музыка, а попса. А рок — это наше святое. Вы уже слишком стары, чтобы его понимать!"

Примерно так. Массе было сорок с небольшим. Его аудитория была на 15–20 лет моложе.

Негативная реакция не смутила Массу. "Ах, так? Раз я не знаю чего-то, то почему бы не узнать? Где делают эту рок-музыку? Давайте посмотрим, с чем её едят…"

Эта мысль счастливо совпала по времени с созданием Ленрокклуба — и Масса попал туда. А там познакомился с большим количеством людей, которые сильно отличались от окружения Массы — и не только молодостью. И Масса принялся описывать этот мир, постигая его и взяв псевдоним рок-дилетанта.

Встречали эти записки по-разному. Впрочем, Александр Житинский всё описал в предлагаемой вниманию книге. Снобы от рок-музыки посмеивались, но основная масса слушателей приняла эти записки рок-дилетанта и уже через пару лет поток гневных писем сменился на поток благодарностей, потому что если в Москве, Питере и некоторых крупных городах худо-бедно существовала самиздатовская журналистика, то в провинции с информацией было худо. И "Арора", на которую можно было подписаться в любом райцентре и посёлке и чей тираж не без помощи Массы достиг одного миллиона двухсот тысяч экземпляров, восполняла этот пробел.

А в 1989 году, когда всё или почти всё уже стало можно, Масса собрал свои записки, дописал то, чего не хватало и отнёс в Лениздат, где в 1990 году и вышла книга "Путешествие рок-дилетанта". Названа она так по созвучию с романом Булата Окуджавы "Путешествие дилетантов", который Масса прочитал незадолго до того.

Публикация на сайте практически копирует первое издание книги за исключением справочного материала, который в книжном издании был распределён между главами книги, а в публикации на сайте ему отведена отдельная третья часть. Следует отметить, что справочный материал во многом подготовлен Андреем Бурлакой и дан здесь в том виде, в котором существовал на момент сдачи книги в печать, то есть на конец 1989 года.

Беседы с Виктором Цоем, Александром Башлачёвым и Юрием Наумовым взяты из самиздатовских публикаций, остальные беседы провёл рок-дилетант.

---

Башлачев. В общем-то, мы как раз тогда и встретились с ним в Череповце.

РИО. Кстати, в этом городе раньше была очень мощная рок-сцена. Ты не был с ней связан?

Башлачев. Да, город очень музыкальный, и я был связан с музыкой, но больше как наблюдатель. Я не играл ни в одной группе, но общался с ребятами…

РИО. А ты бы хотел сейчас играть с группой?

Башлачев. Видишь ли, сейчас у меня гитара составляет группу. Если бы я играл с группой, я бы освободился от гитары, но при одном условии: чтобы группа мне давала такой же драйв, какой дает мне гитара.

РИО. С кем именно хотел бы ты играть?

Башлачев. Со всеми хотел бы. Например, с Курехиным.

РИО. Ну, это вполне осуществимо и, что важно, позволило бы выйти за рамки формы…

Башлачев. Здесь вопрос надо немного не так сформулировать: я хотел бы играть со всеми, но играл бы я. Я мог бы войти в состав любой группы (допустим, на концерте), но это совсем другая игра…

РИО. Кого бы ты мог назвать из тех, кто работает в близком к тебе направлении?

Башлачев. А собственно, что такое направление? Я не знаю своего направления — ведь направление как жизнь, его не выбирают. Вот в Новосибирске я слышал группу КАЛИНОВ МОСТ, знаешь ее?

РИО. Да.

Башлачев. Так вот, эта группа по формам очень близка мне. Но я бы не сказал, что она близка мне по какому-то направлению… Что-то у нас не сходится.

РИО. А со Славкой Задерием играть не пробовал?

Башлачев. У него своя группа…

РИО. А тебе кто, вообще, нужен — аккомпаниаторы или личности?

Башлачев. Разумеется, чтобы сами могли работать, то есть не настолько глупые, чтобы им все объяснять на каждом шагу… Видишь ли, есть несколько типов групп. БИТЛЗ — это определенный тип группы, СТОУНЗ — тоже, но совсем другой. Есть такой тип, как ДООРЗ. Я считаю, это идеал группы. Но в каждом из них — свои особенные отношения. Как нет двух совершенно одинаковых слов… И какой должна быть моя группа, я прекрасно себе представляю… Хотя практически никогда не играл на сцене.

РИО. Так с чего же для тебя начался рок?

Башлачев. Сначала надо определить, что такое рок. Что такое миф? Некоторые полагают, что слово «рок» — это слияние разных мифов…

РИО. …только поданных в современном изложении?

Башлачев. Да, я тоже так считаю. И начинался он… по-разному.

РИО. Ну хорошо. Есть, например, теория, согласно которой первым советским рокером был Высоцкий. (Мы тоже такого мнения придерживаемся.) Он для нас вовсе не то что Пресли или Дилан для американцев. Единственно, что фигуры одного масштаба, но у нас своя музыка, и Высоцкий всему этому придал новый смысл. Человек, которого можно боготворить…

Башлачев. А что, у кого-то есть другая точка зрения?

РИО. Кого любишь слушать, если слушаешь вообще? Что нравится, что можешь слушать в любое время?

Башлачев. Люблю АКВАРИУМ. Просто не представляю ситуации, в которой АКВАРИУМ может помешать. Когда-то, году в восемьдесят первом, случилось так (волею судеб, как говорится), что я услышал две песни — «Ты — Дрянь» и «Железнодорожная Вода». И мне сказали, что это все АКВАРИУМ. Понимаешь? И эти две песни не были для меня чем-то разным. Я считал, что это одна группа.

РИО. Пожалуй, с некоторым допущением можно было и у нас предполагать в те годы, что эти песни записал один человек.

Башлачев. И с тех пор АКВАРИУМ мне не помешает никогда.

РИО. Слушай, а был какой-то толчок, первопричина того, что ты начал петь?

Башлачев. Я вообще не думаю, что существуют какие-то разумные объяснения того, как это происходит…

РИО. Отсчетный пункт? Первая песня? Первое стихотворение? Или это все было в глубине себя, не выходило на поверхность?..

Башлачев. Скорее всего. Я искал для себя более тесного общения. Понимаешь?

РИО. А как тебе кажется, существует ли русский рок? Именно русский, со своим, идущим из древности поэтическим словом, со своим языком? Веришь ли ты в него?

Башлачев. Верить в то, что существует, нельзя. И потом, слово «русский» здесь очень неточно: что именно — российский? Советский? Понимаешь, как трудно определить само слово «рок», так же трудно подобрать правильный эпитет. А отсюда нельзя понять, о чем мы говорим…

РИО. Давай подойдем с другой стороны. Существует ли у нас аналог того, что, скажем, в Англии называют роком?

Башлачев. Знаешь, давай оставим всю эту путаницу с терминологией и просто договоримся, что мы друг друга понимаем. В Англии и Америке рок-н-ролл — это дерзкий удел одиночки, а русский рок-н-ролл предполагает партнера… Если рок-н-ролл — мужского рода, то партнер должен быть женского. Понимаешь? Когда я выступаю, у меня есть некий оппонент — публика, кстати, именно женского рода (раз уж мы говорим на уровне лексики русского языка). И с этой публикой ведется диалог…

РИО. Саша, есть ощущение, что у тебя слово существует как бы само по себе, вне контекста, то есть оно вмещает в себя гораздо больше, чем оно представляет из себя «внешне», как если бы за скромным фасадом прятался огромный дом… У тебя постоянные ссылки на внутреннюю структуру слова.

Башлачев. Видишь ли, мы ведем разговор на разных уровнях — ты на уровне синтаксиса, а я на уровне синтаксиса как-то уже перестал мыслить, я мыслю (если это можно так назвать) на уровне морфологии — корней, суффиксов, приставок. Все происходит из корня. Понимаешь? Вот недавно одна моя знакомая сдавала зачет по атеизму. Перед ней стоял такой вопрос: «Основная религия». Я ей сказал: «Ты не мудри. Скажи им, что существует Имя Имен (если помнишь, у меня есть песня по этому поводу). Это Имя Имен можно представить как некий корень, которым является буддизм, суффиксом у него является ислам, окончанием — христианство, а приставками — идиш, ересь и современный модерн». Понимаешь? Я вот так примерно мыслю — на уровне морфем. Это только кажется, что существует контекст слов, на самом деле речь идет о контексте корней.

РИО. Слово — как корень?

Башлачев. Да-да-да! Возьми хотя бы название города — Питер, В моей голове оно читается Пиитер. Постоянно. Помнишь: «Пиитер, я — поэт…» Но это слово для меня связано не с пиететом, а с корнем «пить». Это гораздо проще. Я в основном стараюсь идти к старым корням. Я глубоко убежден, что любой город хранит в себе свою древнюю географию. Люди ее не помнят, но она есть. Это очень важно. В одном месте была березовая роща, в другом рос столетний дуб, еще в каком-то была топь. И они естественным образом связаны с нашим временем. Эта нить — что называется, связь времен — никогда не рвалась. Скажем, где была топь, там никогда не построят храм. Через двести лет на месте березовой рощи — спокойный район, а где была топь — наоборот, опасный так или иначе. А где был дуб, там срубили его и построили храм. Самое главное, когда лес рубят, его рубят на корню, то есть корни всегда остаются в земле. Они могут тлеть сотни лет, могут смешаться с землей, но они остались — корни этих деревьев. По моему убеждению, это не может не влиять на весь ход последующих событий.

РИО. А как ты пишешь свои песни?

Башлачев. Они возникают из совокупности событий, которые я не могу так вот просто перечислить. Но я знаю их и просто принимаю к сведению. В песне можно рассказать самому себе о себе все, как есть на самом деле. По этому поводу вот что могу сказать. Мне приходится много путешествовать автостопом. И в любой квартире я обнаруживаю, что человек, который так или иначе живет в Своем Доме, занимается искусством интерьера по образу и подобию… У человека может быть мания его величества, ее величества, чьего угодно… В общем, я хотел сказать, что единственное искусство (само по себе это слово я просто ненавижу) живо только на кухне. Кухня нс терпит лишних предметов. Бывают прекрасные кухни, просто удивительные, а зайдешь в комнату — и видишь, что она вне хозяина, чужая.

РИО. Вот ты говоришь, что видел много городов. Как ты относишься к Москве?

Башлачев. Москва… Там невозможно просто гулять. Для этого нужно очень хорошо знать Москву: проехать три остановки на метро, затем две автобусом и только потом можно выйти и сказать: «Я начинаю гулять».

РИО. И поэтому ты перебрался в Ленинград…

Башлачев. Да. Видишь ли, в Москве, может быть, и можно жить, а в Ленинграде стоит жить.

АКВАРИУМ

АКВАРИУМ был создан в июле 1972 г. студентом ЛГУ Борисом Гребенщиковым и молодым литератором Анатолием («Джорджем») Гуницким. В скором времени к ним последовательно присоединились М. («Фан») Васильев (бас, перкуссия), А. («Дюша») Романов (флейта, фортепиано, гитара) и В. Гаккель (виолончель). В 1976 г. Гуницкого за барабанами сменил М. Кордюков, а годом позже к группе присоединился студент консерватории А. Александров (фагот).