Ханс Фаллада - Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды...

• Название: Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды...
• Автор: Ханс Фаллада
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-01198-3

В первый том Собрания сочинений известного немецкого писателя Ханса Фаллады (1893–1947) входят два романа: «Маленький человек, что же дальше?» (1932) и «Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды…» (1934). Эти романы посвящены судьбам немецкой мелкой буржуазии, городского «дна». В них автор рассказывает о злоключениях «маленьких» людей в Германии накануне краха буржуазного демократизма и утверждения в стране фашистской диктатуры.

---

Его словно осенило, он круто поворачивает обратно, пробегает мимо приюта (окно гостиной все еще открыто), вскакивает в трамвай и едет в сторону улицы Ланге Райе.

Улица эта не очень длинная, но и не слишком короткая, заходить в каждый дом и спрашивать Бертольда трудновато. Но на этот случай есть на свете кабаки! Уж в них-то Бертольда наверняка знают как облупленного, тем более теперь, когда у него, по словам Беербоома, деньжата водятся!

— Бертольд? — уже во втором по счету кабаке интересуется хозяин из-за стойки. — Вы, вероятно, имеете в виду господина доктора Бертольда? Что вам от него нужно? Денег?

— Я сам доктор политической экономии, — укоризненно роняет Куфальт.

— Ах, вот оно что, вот оно что, извините, пожалуйста, господин доктор! Господин доктор Бертольд в задней комнате. Сюда пожалуйте!

— Бертольд! Господин Бертольд! — взывает Куфальт к длинноносому бледнолицему пьянице. — Ну, очнитесь же хоть на минуту! Есть шанс заработать деньги! Много денег! Три тысячи марок.

— Гроши! — мычит пьяный. — Разве это деньги? Или ты требуешь денег у меня? Тогда Ади — тот, что за стойкой, — вышвырнет тебя, как котенка.

— Да послушайте же, господин Бертольд, — снова заводит свою песню Куфальт. — Речь идет о том…

И он рассказывает все по порядку еще раз, медленно, раздельно. Ему кажется, что тот вроде бы слушает, кивает, но потом вдруг вставляет «Ваше здоровье!»

— Все правильно, и марки наклеивать, и по конвертам раскладывать. Черт подери! Грогу хочешь?

— Вы же понимаете, господин Бертольд, нельзя упускать такой шанс заработать кучу денег.

— Да разве это деньги? — стоит на своем Бертольд и продолжает пить.

— Но я же вам все как есть объяснил, триста тысяч адресов, вероятно, по десять марок за тысячу, получается три тысячи марок. И вам перепадет кругленькая сумма, господин Бертольд!

— Вас обвели вокруг пальца, — кривит губы в пьяной ухмылке Бертольд. — Нет в Бармбеке Гамбургерштрассе!

— А я говорю — есть! Да сейчас и не надо туда ехать, сейчас надо только зайти к моим друзьям и все обсудить.

— Ади! — кричит Бертольд. — Дай-ка нам план города. Этот парень верит только тому, что напечатано. — И, обращаясь к Куфальту: — Ты болван! И все вы болваны! И любой мошенник обведет вас вокруг пальца. Разве вы урки? Вы олухи царя небесного, рохли и кретины!

Он встает — оказывается, он еще довольно твердо держится на ногах — и спрашивает:

— Как фирма-то называется?

— Зайльман и Лобке, — выпаливает Куфальт одним духом, и в ту же минуту в глубине комнаты появляется ухмыляющийся кабатчик Ади с планом в руках.

— Зайльман! — восклицает Бертольд и вдруг хватает рукой воздух. — Ну и болваны! Зайльман и… и Лобке! — Он еще раз хватает рукой воздух. — Заело и лопнуло у вас, вот что! Ну и олухи! Передай от меня привет своим баранам, пламенный привет от Бертольда…

Но Куфальт уже мчался со всех ног. В мозгу у него словно зажглась тысячесвечовая лампочка. Так вдруг стало вез ясно.

9

Семерке простаков оставалось одно утешение: на следующий же день сполна рассчитаться с Пацигом за обман. Увы! Увы! Пациг куда-то испарился.

— Небось отхватил твое место в экспортной фирме как пить дать, — шепчет Куфальт Мааку.

— То-то он строил из себя, трус и подлюга.

— Ничего, он еще попадется нам в лапы, — на ходу бросает им обоим Енш, направляясь к ящику с лентами для машинок.

— Моя лента тоже что-то выцвела, — говорит Маак Куфальту и устремляется туда же.

— Да и мне надо бы тоже… — произносит Куфальт, обращаясь к самому себе, и присоединяется к ним обоим.

— Весьма вероятно, что он все же протрепался Яуху, — говорит Енш Мааку.

— И тебе срочно сюда понадобилось! — ворчит Маак на Куфальта. А Еншу отвечает: — Надеюсь, что нет. О боже, еще и Дойчман сюда идет! Послушай, друг, что, если Яух увидит нас всех вместе?..

— Лента совсем стерлась, — бурчит Дойчман. — А Яух висит на телефоне. С моего места все слышно через дверь. Речь идет о большом заказе. Вот я и думаю…

— Я тоже, — перебивает его Маак. — Этот подлюга Пациг сперва не собирался вешать нам лапшу на уши. Насчет заказа на триста тысяч все верно, с этим в порядке. А вот когда мы стали выпытывать адрес фирмы, ему вздумалось нас разыграть.

— Похоже, что так, — соглашается Куфальт. — А может, он сам решил захапать этот заказ?

— Одному-то ему не справиться.

— Почем знать, с кем он собирается провернуть это дельце?

— Кто собирается провернуть дельце?! — Пышущий злобой Яух протискивается прямо между ними к ящику. Усердно роясь в лентах, они не обратили внимания ни на внезапную тишину, воцарившуюся в комнате, где кроме трескотни машинок не было слышно никаких звуков, ни на предупреждающее покашливание Загера.

Яух, весь багровый, чуть не трясется от бешенства.

— Сдается, здесь замышляется какое-то преступление? Так, что ли, господа? Ну, дожили, что называется…

Он срывается на крик. Дверь в соседнюю комнату приоткрывается, в щель просовываются головы двух вольнонаемных девиц, и та, что повыше, шипит:

— Не так громко, господин Яух. Клиенты услышат.

И обе нахально продолжают торчать в дверях, наблюдая за происходящим.

Отвечать Яуху берется Маак:

— Мы говорили о господине Пациге. Как, мол, удалось ему провернуть это дельце: ведь временная работа в экспортной фирме была обещана мне. А на ваши выпады насчет «преступления» и прочего я буду жаловаться господину пастору Марцетусу.

С этими словами Маак берет из ящика ленту и спокойно идет к своему месту.

— Я тоже! — подхватывает Енш. — Вы вообще не имеете права говорить такие вещи, тем более в присутствии этих…

Кивнув в сторону двери с торчащими головами девиц и взяв из ящика ленту, он тоже удаляется.

— А я… Я подам на вас в суд, господин Яух! — пылая благородным гневом, выпаливает Дойчман и исчезает за своей машинкой.

— Но, господа… — начинает Яух и растерянно умолкает, ловя ртом воздух. Все бюро уставилось на него. Куфальт молча смывается со сцены.

— Все началось, как только вы к нам пожаловали, Куфальт! — Яух вновь пышет злобой. — Стойте! Следуйте за мной! В мою комнату!

— Не поддавайся, Вилли, — довольно явственным шепотом напутствует его Маак.

И Куфальт, растерянный, подавленный — «Почему именно на меня всегда все шишки валятся?» — послушно плетется за Яухом а его комнату и старательно прикрывает за собой дверь.

Но взрыва, которого он опасается, пока почему-то не происходит. Правда, Яух мечется по комнате, как разъяренный бык. Но вот он замедляет шаги, отрывает глаза от пола, взглядывает на фигуру у двери, направляется к письменному столу и берет в руки какой-то листок.

Потом отходит к окну и говорит, глядя в окно, а не на Куфальта:

— Банкир Хоппензас получает очень много писем от бывших заключенных с просьбами о помощи. Потому что, по слухам, помогать им — его конек. Вот какие дела. Да.

Он надолго умолкает. Куфальт стоит и ждет.

— У этого банкира, — продолжает Яух, глядя уже не в окно, а в сторону стоящей на письменном столе лампы, — у этого банкира возникла идея, обсуждать которую я не берусь. Он задумал поручить кому-то из бывших заключенных провести расследование с целью выяснить, достойны ли его помощи те, кто к нему обращаются, или нет. Он считает, что человеку из их среды будет легче в этом разобраться. Вот так.

Куфальт выдерживает взгляд злых свиных глазок Яуха, затуманенных напряженной работой мысли. «Вот бы мне поручили это дело!» — первое, что приходит ему в голову. Но он тут же спохватывается: «Никогда этого не будет. На сало мышей ловят».

— И нам нужно порекомендовать ему кого-то, пользующегося нашим полным доверием. Понимаете, господин Куфальт?

Молчание. Долгое молчание.

Наконец Куфальт, глотая слюну и запинаясь, но тем не менее весьма решительно заявляет:

— Мы на самом деле говорили только о том, почему место в экспортной конторе досталось Пацигу. Он печатает едва ли лучше меня.

— Ах, вот как! — сухо роняет Яух. — Что ж, дело ваше, — добавляет он уже злобно. — Хочу вам кое-что сообщить, — начинает он уже другим тоном, но так и не успевает это сделать, так как звонит телефон.

— Машинописное бюро «Престо». Да, Яух у аппарата. Что? Надо наконец договориться? Должен решиться? Ну конечно же! Одиннадцать марок это минимум. И только потому, что триста тысяч, а так всегда двенадцать. Ваш материал легко печатать? Ну, мне надо сперва на него взглянуть. Хорошо, хорошо, раз уж он так легок, можно, пожалуй, скинуть полмарки. Я сейчас же переговорю с пастором Марцетусом. Нет, нет, нынче же к вечеру получите окончательный ответ. Что ж, тогда я сейчас к вам приеду, через четверть часа я у вас.

Яух вешает трубку. Он напрочь забыл о Куфальте. И теперь вдруг обнаруживает, что тот по-прежнему стоит у двери, внимательно изучая корешки томов адресной книги.