Вячеслав Хотулёв - Клавдия Шульженко: жизнь, любовь, песня

• Название: Клавдия Шульженко: жизнь, любовь, песня
• Автор: Вячеслав Хотулёв
• Издательство: Олимп, Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-7390-0520-5; 5-88590-822-2

Народная артистка СССР Клавдия Ивановна Шульженко долгие годы была невероятно популярна. И в то же время ее личная жизнь оставалась тайной «за семью печатями»…

Книга рассказывает об очень непростом творческом пути великой советской певицы, о ее мужьях, увлечениях и страстях… И конечно, о ее песнях, которые неразрывно связаны с этапами жизни нашей страны.

---

Шульженко дрогнула, решив отчасти вернуться к «пафосным» произведениям. В 50-м году Дунаевский осуществил свое обещание, данное Клавдии Ивановне 22 года назад. Он написал для нее несколько вещей. Но лучше бы он этого не делал. Они не добавили славы ни ему, ни певице. Одна из них называлась «Окрыляющее слово», о мальчике во франкистской Испании. Там есть такая строфа:

И над мрачною Кордовой
Снова вспыхнуло во мгле
Окрыляющее слово,
Слово правды на земле!

В конце концов неважно, что в «Кордове» ударение ставится на первый слог. Важно другое. Опять возникла «Колонна Октябрей», с которой она начинала в 28-м году. Разница заключалась в том, что в те времена она сама хотела исполнять «идейные песни», а теперь, в 50-м году их от нее ждали, к ним подталкивали чиновники от эстрады. Более того, они намекали, что это единственная возможность выжить. И Шульженко сдалась, переломив себя. Она подготовила совершенно новую программу, в которой после долгого перерыва принял участие и Коралли. Очевидно, порознь тоже плохо получалось. Когда программу сдавали высокому начальству в Министерстве культуры, Павел Герман вел запись выступлений:

«Доброхотов: Клавдия Шульженко показала большую и серьезную работу. Программа разнообразна. Затронуты все темы: борьба за мир, дружба народов и др. „Песня о китайском мальчике“ невыразительна, бледна. В „Письме матери“ надо смягчить образ. В программе В. Коралли фельетон В. Соловьева не имеет политической направленности и очень неприятен.

Юдин: Клавдию Ивановну можно поздравить с большой творческой победой. Проделана огромная работа. Созданный образ Родины неприемлем. Он просто порочен. Его нельзя допускать ни на какую площадку, тем более в „Эрмитаж“.

Анисимов: „Песня о китайском мальчике“ — чудесный текст, а музыка З. Левиной ужасна. Она написана без народной окраски — каким-то музыкальным „эсперанто“. В „Окрыляющем слове“ Дунаевского слово „Сталин“ должно прозвучать проще, мужественнее. И обращение на „вы“… и последнее, на будущее: сохранять в дальнейшем национальную окраску музыки, осуществляя гениальное указание товарища Сталина»…

Вот на таких обсуждениях решались судьбы песен, судьбы их исполнителей и авторов. Как тут не вспомнить реплику Аркадия Исааковича Райкина в одном спектакле: «Партия учит, что газы при нагревании расширяются». Д. Оруэлл, очевидно, имел неплохое представление о советском обществе середины XX века, когда работал над романом «1984».

В 52-м году неожиданно умер Павел Герман. Сердце… Он устоял во времена массовых чисток и репрессий. Но, думается, это далось ему дорогой ценой. Шульженко очень переживала, узнав о смерти Павла.

В том же 52-м году Шульженко записала на пластинку две новые песенки с испанско-кубинской тематикой — «Простую девчонку» и «Голубку». Постепенно стихает борьба с лирической песней, и Шульженко возвращается к своему привычному репертуару. Пройдет еще какое-то время, прежде чем у поэтов и композиторов снова проявится вкус к лирической песне, ибо еще свежи были в памяти синяки и шишки, которыми их награждало государство.

Новый, 1953 год Коралли с Шульженко по обыкновению собирались встречать в ресторане Центрального дома работников искусств. Ожидалась хорошая компания: Утесов со своей женой Еленой Осиповной, Миронова с Менакером, Сергей Яковлевич Лемешев тоже обещал прийти. Одним словом — милые, приятные люди.

Шульженко заканчивала трудиться над своим лицом, когда раздался телефонный звонок. Владимир Филиппович снял трубку.

— Владимир Филиппович, — прозвучал в трубке вальяжный голос. — Я вам звоню по поручению Василия Иосифовича Сталина. Он поздравляет вас с наступающим 1953 годом и приглашает вас, вместе с Клавдией Ивановной, встретить его в Концертном зале имени Чайковского. Ни о чем не беспокойтесь. Машина и все такое прочее будет.

Коралли онемел. Еще никогда в их квартире не было столь высоких звонков.

— Подождите у аппарата. Я посоветуюсь с Клавдией Ивановной.

Коралли зажал трубку с круглыми от волнения глазами, прошептал Клавдии, откуда звонок.

— И не подумаю, — ответила Шульженко. — У нас тоже праздник. Я по конституции имею право на отдых. Передай им — раньше надо было звонить. А то у них там что-то сорвалось, вот и названивают, — придирчиво разглядывая себя в зеркале, ответила Шульженко.

— Вы знаете… — начал Коралли. — Мы, к сожалению, уже договорились отмечать Новый год в ЦДРИ… И потом, Клавдия Ивановна, как правило, не выступает в ночь под Новый год, — мямлил Коралли, догадываясь, какие кары могут обрушиться на их головы.

Трубка молчала. Коралли не знал, что делать со своей трубкой. Наконец услышал:

— Вы хорошо подумали? Вероятно, вы не отдаете себе отчета, кто вас приглашает и какая высокая честь вам оказывается.

И последовали короткие гудки. Настроение было испорчено. В душе у Коралли поселился страх, а Шульженко выглядела вполне беззаботной.

— Ну? Чего они нам сделают? Успокойся, Володичка. Давай лучше веселиться и пить шампанское.

Под окнами уже сигналила машина. Приехало «такси» по вызову.

Через несколько дней Коралли вызвали в партбюро. Испуганный секретарь парткома отчитывал Владимира Филипповича и его жену. Они, мол, зазнались, позволяют себе черт знает что. И должны сделать серьезные выводы… Вот тогда-то и начались у Владимира Филипповича натянутые отношения с Коммунистической партией.

В марте умер Сталин. В доме Коралли и Шульженко, как и во многих домах страны, был траур. Владимир Филиппович позвонил в ведомство, отвечавшее за похороны, и им на всю семью выдали пропуск, чтобы они могли проститься с телом человека, который почти тридцать лет у одной половины страны вызывал страх и ненависть, у другой — любовь и обожание.

А спустя некоторое время женился Гоша. В семью вошла милая и славная девушка Виктория. Гоша, он же Игорь Владимирович, долгое время методом проб и ошибок пребывал в утомительных поисках идеальной жены, и это очень огорчало его мать. Но Тора (так в семье называли Викторию) оставалась в дружеских отношениях с Клавдией Ивановной до ее последних дней.

В середине того же 53-го года Клавдии Ивановне предложили принять участие в съемках фильма «Веселые звезды», постановку которого осуществляла режиссер Вера Павловна Строева, очень полная, очень душевная и очень интеллигентная женщина, жена известного советского кинорежиссера Г. М. Рошаля. Шульженко пришла на «Мосфильм». Строева собиралась снимать что-то вроде фильма-концерта, с участием ведущих артистов советской эстрады: Н. Смирнов-Сокольский, Л. Утесов, Р. Зеленая, М. Миронова и А. Менакер… А Тимошенко и Березин, знаменитые в свое время Тарапунька и Штепсель, изображали новичков, приехавших в Москву на конкурс артистов эстрады. Как можно заметить, сюжет особой оригинальностью не блистал. Однако сегодня фильм интересен тем, какие прекрасные артисты собраны вместе, в этом довольно заурядном произведении. Клавдии Ивановне удалось уговорить Дунаевского написать для нее песни. Он в это время работал над опереттой «Белая акация». Писать музыку ко всему фильму отказался. Итак, две песни: «Звезды милой Родины» и «Молчание». Третья попытка совместного сотрудничества Дунаевского и Шульженко оказалась самой удачной. «Молчание», на мой взгляд, лучшая лирическая песня Дунаевского с прекрасными стихами М. Матусовского. Наконец их содружество принесло дивный результат. «Молчание» — это песенный шедевр, где слились или соединились — как будет угодно — прекрасная музыка, хорошие стихи и тончайшее, проникновеннейшее исполнение!

Более сорока лет прошло с тех пор, как закончилась работа над фильмом. Но некоторые работники съемочной группы оказались живы и здоровы. Директор фильма Валентин Владимирович Маслов рассказывал, в каком восторге съемочная группа была от Клавдии Ивановны. Ее пунктуальность изумляла. Ее работоспособность вызывала уважение. Часто в пленке шел брак, приходилось переснимать. «Я платил Шульженко по 500 рублей за смену», — в заключение сказал Маслов. По тем временам это были весьма неплохие деньги. Съемки шли трудно еще и потому, что один из главных исполнителей — Ю. Тимошенко (Тарапунька) — постоянно исчезал по причине сложных взаимоотношений со спиртными напитками. Однажды он, не помня себя, уехал на поезде дальнего следования… Шульженко была терпелива и вежлива. Я представил на секунду, как бы поступила какая-нибудь «звезда» неизмеримо меньшей величины, из нынешней «эстрадной тусовки»: скандал, брань, истерики, угрозы!

Фильм «Веселые звезды» долго не сходил с экранов страны. Телевидение находилось еще в зачаточном состоянии, и фильм оказался для советского народа единственной возможностью увидеть своих любимых артистов.