Эмма Ричмонд - Роковой мужчина

• Название: Роковой мужчина
• Автор: Эмма Ричмонд
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-05-004819-2

Красавица Гита Джеймс – «лицо» рекламной кампании гигантской косметической фирмы – в жизни милая, скромная, непритязательная девушка. Когда судьба подарила ей встречу с «роковым» мужчиной – неотразимым Генри Шелдрэйком, она поняла, что такое безумная страсть. Но Генри – убежденный холостяк, а Гита хочет быть не только любовницей, но и любимой.

---

С этим же тошнотворным ощущением внутри, не желая открытого разговора – подтверждения всему, – но зная, что должна через это пройти, Гита поехала в Блэйкборо-Холл. Позвонив у величественной входной двери, она ждала, отвернувшись и глядя невидящими глазами на долину. И заставляя себя не думать ни о чем другом. Сначала спроси, предостерегала она саму себя. Наверняка имеется какое-то очень простое объяснение. Синди, возможно, просто приезжала проверить, как она, Гита, чувствует себя в коттедже, не нашла ее там, и… и что? Просто села в машину и уехала обратно в Лондон?

Дверь ей открыла Синди, и Гита разом все поняла. Наконец она все поняла. По испугу в ангельски голубых глазах Синди, по ее первой автоматической реакции – тотчас захлопнуть дверь перед самым носом Гиты. Правда, она быстро пришла в себя, улыбнулась, но было уже поздно.

Она одна? Или вместе с Генри?

– Почему? – тихо спросила Гита.

– Что «почему»? – рассмеялась Синди. – Да не стой ты на пороге – заходи в дом.

– Нет, благодарю, – ответила Гита с исключительной вежливостью. – Просто скажи мне почему. И не отрицай ничего. Не говори, что ты этого не делала, не собиралась этого делать. Просто скажи почему.

– Гита, я совершенно не понимаю, о чем ты. Что я должна сказать?

– Нет, понимаешь.

И вдруг перед ней словно опустилась занавеска. Исчезла та Синди, которую она знала с одиннадцатилетнего возраста, исчезло столь знакомое мягкое выражение улыбающегося лица. Светло-голубые глаза стали жесткими, губы сузились в тонкую линию.

– Почему? – холодно переспросила она. – Я тебе скажу почему. Потому, что ты всегда хапала то, чего хотела я.

– Вздор.

Синди улыбнулась жестко и насмешливо.

– Да, разумеется. Твой обычный ответ на все: «Вздор», – злобно передразнила она Гиту. – Если что-либо не укладывается в твои планы, то это вздор. Так? Мне сняться в рекламе авиалиний – вздор, мне стать «Лицом Года» компании «Верлейн» – вздор…

– Но ведь ты же не хотела сниматься в рекламе! Ты сама сказала, что не хочешь!

– Что за бред! Разумеется, я хотела! Но что еще я могла тебе сказать? Мне часто приходилось улыбаться прямо в лицо неприятностям.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты всю жизнь все самое лучшее забирала себе.

– Но мы же были подругами!

– Ты так думаешь? Ха! А ты знаешь, почему я никогда не приглашала тебя к себе домой? Неужели тебя никогда это не интересовало?

В растерянности Гита помотала головой.

– Ты даже никогда не задумывалась над этим?

– Нет, – прошептала Гита.

И Синди рассмеялась. Презрительно, злобно и насмешливо.

– Конечно, нет, – кивнула она, – ты вообще никогда ни о чем не задумывалась, да, Гита? Просто принимала все, как само собой разумеющееся. Что ж, я никогда не приглашала тебя к себе, потому что мне жутко надоело, что твое имя, стали швырян, мне в лицо каждые пять минут. Со всех сторон я только и слышала: «Ах, какая Гита Джеймс красивая, какая чудесная, какая милая!..»

– Ты говоришь вз…

– …вздор? – насмешливо закончила Синди. – Увы, это так. Можно подумать, что ты – самый обожаемый человек во всей Вселенной! В школе, на работе…

– Тогда чего ради, ты оставалась моей подругой? – в искреннем недоумении спросила Гита. – Если так меня не любишь, даже терпеть не можешь, то зачем оставаться моей подругой?

– Потому что быть второй все же лучше, чем быть никем. В качестве твоей подруги я чего-то стоила. Ты всегда была победительницей. Без всяких на то усилий. Всегда в гуще событий, лучшая во всем – в спорте, учебе, играх и проказах. Без тебя, меня бы никто вообще не замечал. А мне нравилось и нравится, когда меня замечают! И я бы так и осталась твоей подругой – если бы ты не хапнула себе именно то, чего я хотела больше всего!

– Рекламу авиалиний, – сказала Гита.

– Да.

– Но если бы это была не я…

– …то был бы кто-нибудь еще? О да, я знаю. Тогда было бы другое дело. Но я больше всего не хотела, чтобы в рекламе снялась именно ты. И ты сама говорила, что не хочешь сниматься. Ты всегда была первой, с детства. Смешливая, улыбчивая, все тебя так любят… «О, Гита такая милая девушка, – скривилась Синди. – Всем помогает. Как повезло Синди, что у нее такая чудесная подруга! Знаешь, как тебе повезло, Синди?» Но я ведь и красивее, и умнее, почему мне не достается самое лучшее? Но чему именно ты получила роль в рекламе? Почему именно тебя выбрали работать на «Верлейн»?

– Потому, что я фотогенична, – тупо пробормотала Гита. Она вдруг обнаружила, что даже не испытывает злости. Только беспомощность. Полную растерянность и ошеломление от нанесенного ей исподтишка удара. – И ты решила меня наказать?

– Да. И так бы все и оставалось – просто помехи, небольшие неудобства, несколько писем, – но тебе понадобилось сделать еще один шаг. Тебе понадобился Генри Шелдрэйк.

Значит, Генри не участвовал. Слава Богу!

– И этим самым я переступила последнюю черту? – печально сказала Гита. – Это было не разрешено?

– Да, не разрешено. Я следила за тобой, – сказала Синди с отвращением. – Вообще-то я следила за вами обоими. И это было гнусно! Отвратительно! Прямо на полу кухни!

О Господи…

– На Генри это так не похоже! Он воспитанный, сдержанный, элегантный мужчина! Он никогда бы не стал вести себя так мерзко, так грязно! Но ведь тебе приспичило, верно? Тебе захотелось его совратить, да? Не терпелось, Гита? Ты сделала так, чтобы он выглядел глупо…

– Нет…

– Да! – в ярости зашипела Синди, сузив глаза. – Все эти годы мне удавалось держать вас вдали друг от друга, потому что я знала… я знала, что это обязательно случится! Я прекрасно понимала, что он не устоит перед твоими елейными манерами и сладенькой улыбочкой. Но когда он увидел тот рекламный ролик по телевизору… – Замолчав, она глубоко вздохнула и продолжала с еще большей горечью, хотя это казалось уже невозможным: – Ты пыталась утаить это от меня, да, Гита? Он мне не говорил. Ты тоже.

Следуя направлению своих собственных мыслей, Гита посмотрела на Синди:

– И ты предложила мне пожить в коттедже, потому что так было проще следить за мной и преследовать. Но ты не ожидала, что Генри окажется там же, не знала, что мы с ним встретимся, так ведь? – И по каменному выражению лица Синди Гита поняла, что угадала. – И ты последовала за мной…

– Я следовала за тобой повсюду, – кивнула Синди чуть ли не с самодовольством.

– Но каким образом? – в растерянности спросила Гита. – Ты же была на работе! Я же подвезла тебя до аэропорта!

– Я вошла внутрь, а когда ты уехала, снова вышла, позвонила по телефону-автомату на работу и сказалась больной. А потом забрала свою машину со стоянки…

– Значит, все было спланировано, – печально прошептала Гита.

– Конечно, милая моя. Я ведь знала, что ты обязательно предложишь довезти меня до работы.

– А потом ты увидела меня с Генри – и принялась фотографировать.

– Да. Отличные снимочки получились, правда?

– Нет, Синди, они сделаны больным человеком. Ты, по-видимому, больна. А еще труслива. Ты судишь всех по себе, приписываешь им мотивы, которые есть только у тебя одной, а ведь это глупо. Куда, как проще было бы просто признаться, что ты безумно хочешь сняться в рекламе, и я бы уступила тебе место. И никаких усилий больше не понадобилось бы.

– Ты так думаешь? – спросила Синди, недоверчиво фыркнув. – Сомневаюсь.

– Ну конечно, – устало сказала Гита. – К тому же тебе, вероятно, доставляло удовольствие пакостить мне.

– Ага. Тем более, что наша глупенькая, всепрощающая малышка Гита не станет цель обращаться в суд и возбуждать иск, не правда ли?

– Не стану, – согласилась та, – глупенькая, все прощающая малышка Гита не станет возбуждать иск.

Ощущая лишь тупую боль в сердце, потрясенная до глубины души, она смотрела в лицо Синди – лицо, которое она считала таким хорошо знакомым, – и видела, как оно вновь меняется. Оно вдруг стало плаксивым, пухлые губы горестно скривились. Гита не слышала шума подъехавшей машины, не слышала вообще ничего, за исключением горьких слов Синди, и невольно поразилась снова, увидев, как в голубых глазах бывшей подруги вдруг заблестели слезы и, метнувшись мимо Гиты, Синди попала прямо в объятия вышедшего из своей машины Генри.

Повернувшись, Гита смотрела на них. А Генри – на нее, ласково и тепло, обнимая свою приятельницу, всхлипывающую у него на груди и сбивчиво рассказывающую ему, в каких ужасных вещах обвинила ее Гита.

Гита еще никогда не видела его в костюме. Или в плаще. Сейчас он выглядел далеким и незнакомым. Но удивительно элегантным. И когда Синди наконец умолкла, он холодно произнес:

– Я ехал в аэропорт и по пути увидел газетный киоск. «Мисс «Верлейн». Такая, какой вы ее еще ни разу не видели!» – сообщала рекламная полоса.

Я остановился и купил одну из тех газетенок, которых не покупал никогда в жизни. Я очень встревожился за тебя, Гита, сел в машину и поехал обратно. Наведался к Синди, потому что думал, что ты можешь быть у нее. Соседка сказала, что Синди отправилась сюда, а ты ее ищешь.