Эмма Ричмонд - Роковой мужчина

• Название: Роковой мужчина
• Автор: Эмма Ричмонд
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-05-004819-2

Красавица Гита Джеймс – «лицо» рекламной кампании гигантской косметической фирмы – в жизни милая, скромная, непритязательная девушка. Когда судьба подарила ей встречу с «роковым» мужчиной – неотразимым Генри Шелдрэйком, она поняла, что такое безумная страсть. Но Генри – убежденный холостяк, а Гита хочет быть не только любовницей, но и любимой.

---

Генри провел ее в глубину дома, мимо старинных портретов на стенах, многочисленных тяжелых дверей, свернул еще в один коридор и остановился перед древней дубовой дверью в самом конце. Он взглянул на Гиту, улыбнулся слабой, непонятной какой-то улыбкой, толкнул дверь, и девушка невольно ахнула. Комната за дверью оказалась огромной – в ней можно было поместить целую квартиру. На самом видном месте стояла широченная кровать под темно-красным парчовым балдахином с золотыми кистями. Гита в шоке смотрела на все это великолепие.

– Не иначе, как здесь останавливался Карл Первый!

Он хмыкнул, оценив похвалу, вошел в комнату и поставил ее чемодан около кровати.

– Ну тогда хотя бы роялисты2 или «круглоголовые»3.

– Нет, насколько мне известно, но вообще-то вполне возможно. У нас даже есть своя часовня.

– Разумеется. А подземные темницы?

– Только погреб, – словно извиняясь, сказал он.

1 Карл Первый (1600–1649) – английский король из династии Стюартов, низложен во время Английской буржуазной революции XVII века и казнен. – Здесь и далее примечания переводчика.

2 Роялисты – сторонники королевской власти.

3 «Круглоголовые» – презрительная кличка сторонников парламента в период Английской буржуазной революции XVII века (по характерной форме стрижки).

Глянув на него, а затем на гигантскую постель, Гита улыбнулась и, не выдержав, рассмеялась.

– О, Генри…

– Мда…

В комнате было два высоких, широких окна со встроенными под ними сиденьями. Снаружи окна были прикрыты деревянными ставнями. Письменное бюро – явно драгоценный антиквариат, два потертых кресла, стоящие по обе стороны огромного камина, и даже колокольчик с кисточкой для вызова слуг.

Все еще улыбаясь, радостно возбужденная, она подошла к колокольчику и перевела вопросительный взгляд на Генри.

– Он работает?

– Нет. Провода оборвались уже много-много лет тому назад.

– Жалко. А обязательного старого верного слуги у вас не имеется?

– Увы, нет, – покачал он головой.

Повернувшись спиной к камину, она оглядела эту необыкновенную комнату.

– Здесь чудесно.

– Да.

– И все это когда-нибудь будет твоим?

– Ну, да.

– Тогда, мне кажется, ты должен на мне жениться. Просто мечтаю стать владелицей всего этого.

– В самом деле?

– Да.

– Но у дома протекает крыша.

– О…

– Водосток нужно заменить, стены покрасить, зимой здесь страшно холодно, летом холодно тоже…

– К тому же ты не хочешь обзаводиться женой, – закончила она печально.

– Не хочу.

Чуть улыбаясь одними глазами, она подошла к нему и нежно обвила руками его шею.

– Тогда мне лучше примириться с ролью любовницы, не так ли?

– Да.

Он привлек ее к себе, удобно прижался всем своим длинным телом к ее телу и взглянул сверху вниз на ее очаровательное лицо. Наклонился и нежно ее поцеловал.

– Генри, почему ты привез меня сюда?

– Ты знаешь почему.

– Да, но ты говорил…

– О других, но не о тебе. И еще я убеждал тебя наслаждаться этим. Чтобы ты получала максимум удовольствия. И я собираюсь проследить, чтобы так оно и было. Но сперва нам нужно выгулять собак.

– Собак?

– Да. У меня не было времени выгулять их с тех пор, как я вернулся.

– Неужели?

– Да. – В уголках его глаз появились крошечные морщинки. – Слишком не терпелось увидеть тебя. Я по тебе соскучился.

– Правда? Как приятно это слышать.

– А мама убьет меня на месте, если собаки будут иметь неважный вид.

– Значит, ты ее боишься?

– Безумно.

– А где она сейчас?

– В Шотландии. Поехала навестить свою старинную приятельницу.

– И попросила тебя приехать и пожить здесь, чтобы присматривать за собаками?

– Ммм.

– Удивительное совпадение со временем моего пребывания в коттедже Синди, – пробормотала она с чуть насмешливой улыбкой.

– Ммм.

– А ты случайно не сам посоветовал твоей матери уехать именно на эти дни?

– Ммм.

– И неужели она ничего не заподозрила?

– Моя мама вообще отличается редкой подозрительностью.

– О Господи. – Опустив длинные, пушистые ресницы, она посмотрела на его грудь и медленно, лукаво улыбнулась. – А если бы Синди не предложила мне коттедж?

– Мы бы тогда остались в Лондоне.

Прижавшись к нему еще теснее, она пробормотала без особого интереса:

– Я даже не знаю их имена.

– Чьи имена?

– Собак!

– А-а, Бен и Лютер.

Поднимая на него взгляд зеленовато-карих глаз, чувствуя себя в тепле и безопасности, она задумалась.

– Лютер – это, должно быть, овчарка?

– Ммм.

– В честь Мартина Лютера Кинга?

– Умная девочка Гита.

– Потому, что он…

– Черный, разумеется, и потому что он сильный, преисполненный достоинства, честный и невероятно лояльный.

– Кто его так назвал?

– Мама. Она сказала, что пес выглядит прирожденным лидером. Она хотела назвать его либо в честь Мартина Лютера Кинга, либо в честь Отелло, но Том решительно отказался орать «Отелло!» из черного хода.

– Мы должны идти с ними прямо сейчас? – тихо спросила она.

Веселые искорки сверкнули в его глазах. И еще какое-то непонятное ей выражение.

– Я не думаю, что лишние, пять минут имеют особое значение.

– Мне может понадобиться больше, чем пять минут.

– В самом деле?

Скользнув ладонями к затылку Генри, она встала на цыпочки и поцеловала его медленным, долгим поцелуем, однако теперь одного лишь поцелуя, ощущения его губ на своих губах ей стало недостаточно.

– Задерни занавески, – прерывисто прошептала она, чуть оторвавшись от его губ.

– Нет нужды, – сказал он ей таким же нетвердым голосом. Подняв Гиту на руки, он понес ее через комнату к постели, уложил на мягкие одеяла, дернул за золотую кисточку, и вокруг них тут же сомкнулся полог кровати. – Но теперь и я не могу тебя видеть, – пробормотал он, проводя губами по ее щеке, подбородку, спускаясь ниже, к теплой шее. Его рука начала расстегивать пуговки рубашки на ее груди, затем скользнула к талии.

– Твои прикосновения просто чудесны, Генри.

– Да, – сказал он ей в плечо, – на ощупь, почти в темноте, так эротично…

– В темноте тепло и безопасно.

Она раздела его, пока он раздевал ее, медленно и с удовольствием. Их дыхание стало прерывистым, они оказались полностью обнаженными, и теплая, гладкая плоть коснулась такой же теплой плоти. В сгустившихся тенях от полога было проще и легче отбросить в сторону все приличия и стать какой-то совершенно иной женщиной. Женщиной, преисполненной страсти, сексуальной и дерзкой в любви.

Это были самые волшебные минуты за всю ее жизнь. Самые необыкновенные, потому что он не мог видеть ее, не мог читать выражение ее лица.

А потом, они лежали, прижавшись, друг к другу, дожидаясь, пока дыхание не придет в норму, и не говорили ни слова, они просто дышали, как единое целое. Она не знала, о чем он думает, только знала, чего хотелось ей. Ей хотелось, чтобы время остановилось, чтобы она навсегда смогла остаться в коконе тепла и темноты с мужчиной, который сделал ее жизнь особенной, чудесной – и печальной. Я могла бы любить тебя, сказала она ему молча. Я могла бы.

Осторожно приподняв голову, она посмотрела на его едва различимое в темных тенях лицо и мягким прикосновением кончика пальца обвела твердую линию рта. Он приоткрыл губы, чуть куснул ее за ноготь. Возбуждение снова охватило ее, жаркое, трепетное чувство: жажда, желание, страсть.

– Генри, – прошептала она, и он повернулся, перекатился на нее и поцеловал с той же страстью, что эхом отдавалась в ее голове, во всем ее теле.

Она прижала его к себе почти в отчаянии. Дико, безумно и почти агрессивно наслаждалась удовольствием столь же древним, как само время. И когда все закончилось, когда они оба лежали охваченные невероятной слабостью, он снова раздвинул полог вокруг кровати.

– А вдруг кто-нибудь подглядывает?

– Я хочу тебя видеть.

– Хочешь? – глухо переспросила она.

– Да. И если только этот тип не сидит в вертолете, зависшем у окна, то он не сможет увидеть тех, кто лежит в постели.

Встав на колени, он медленно провел ладонями по ее обнаженной коже. Она снова задрожала от нетерпения, и это возбудило его самого. Кончиками больших пальцев он коснулся самых интимных частей ее тела.

– Мы могли бы провести здесь весь день, – хрипло сказал он.

– Да, – согласилась она едва слышным шепотом. – Генри… Генри… – Она застонала, выгнув дугой спину. Я не знала, что могу… так много раз… – И с последним слабым, затихающим стоном свернулась в клубочек, обхватила себя руками, стараясь восстановить дыхание. Но он все еще не прекращал сводящих ее с ума ласк. – Генри, нет, – умоляюще и хрипло выдохнула она.

– Да.

– Нет.

Она толкнула его, и он упал рядом с ней. Гита смотрела на лежащего мужчину. Его глаза были темного, дремотного серого цвета, а губы слегка приоткрылись, словно дыхание давалось ему с трудом. И вид его так ее взволновал, что она потянулась к нему, ждущему ответных ласк, и Генри застонал от наслаждения.