Лорел Гамильтон - Обнаженная натура

• Название: Обнаженная натура
• Автор: Лорел Гамильтон
• Издательство: Полиграфиздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4215-3005-3

Анита Блейк уже не считается лучшей из лучших? Ее репутация под вопросом? И хотя список удачно завершенных дел Аниты в несколько раз превосходит достижения лучших охотников… кто рискнет поручить серьезное дело девушке, близко связанной с вампирскими кланами и стаями оборотней? Перед Анитой встает нелегкий выбор: выйти из игры — или выиграть там, где все остальные потерпели неудачу.

Если у нее получится взять знаменитого вампира-маньяка из Лас-Вегаса — она подтвердит свой статус лучшей из лучших.

А если не справится? Об этом Анита старается не думать.

Она просто готовится к новой смертельно опасной охоте…

---

— Все поедем к коронерам, — сказал Эдуард.

— Отто только хочет понаблюдать, как я буду ворочать эти тела, — сказала я.

— Нет, — ответил Олаф. — Я хочу тебе в этом помочь.

Тут мне захотелось сказать, что я, пожалуй, дома посижу. Я бы лучше просто посмотрела снимки и записи, и мне бы хватило. Я не хотела ехать в морг и смотреть на свежеубитых, особенно когда на земле столько крови. Будет очень неприятно, но еще больше я не хотела, чтобы Олаф мне помогал их ворочать. Ему это понравится.

Но тела были изъяты с места преступления. На них может быть куча зацепок. И я должна посмотреть, не найдется ли что-нибудь, что поможет нам поймать того, кто это сделал. Будь то Витторио с новым приятелем-чернокпижником, или другой кто-то, остановить его надо. И до чего я готова дойти, чтобы это сделать? Получается, что аж до морга, в компании ручного серийного убийцы.

Иногда меня просто поражает, что только приходится делать на работе. Поражает и тревожит.

Глава четырнадцатая

Пока мы ехали Олаф со своего навороченного мобильника поискал в онлайне нет ли в ближайшем университете или колледже того, что нам нужно. Победителем конкурса вышел университет штата Техас в Остине где изучают персидскую и иранскую культуру и читается спецкурс по мифологии Ближнего Востока. В других университетах и колледжах имелось первое и второе, но не третье. Олаф послал письмо на факультет ближневосточной культуры и мы заехали на парковку возле офиса коронера Лас-Вегаса графства Кларк.

Невзрачное здание располагалось посреди промышленного района, но было отмечено заметным знаком, сказавшим нам что мы приехали куда надо. На краю парковки стояло также небольшое стадо белых автомобилей с надписью «Коронер графства Кларк»

Мы вышли, Эдуард подвел нас к дверце рядом с воротами гаража и нажал на кнопку звонка.

— Ты здесь раньше бывал? — спросила я.

— Да.

Я понизила голос:

— И кто бывал в городе — Эдуард или Тед?

Он улыбнулся, будто говоря, что есть вещи, которые он знает а я нет.

— Оба.

Я прищурилась:

— То есть ты сюда приезжал и как маршал, и как наем…

Дверь открылась, вопрос пришлось отложить. Бернардо, наклонившись вперед, прошептал мне на ухо:

— Он никогда никому, кроме тебя, на вопросы не отвечает.

Входя в коридор вслед за Эдуардом, я бросила через плечо:

— А тебе завидно?

Бернардо посмотрел на меня мрачно. Нет, подначивать его не следовало, но я нервничала, а дразнить Бернардо — это было куда более приятное занятие, чем то, что нам предстояло.

В телевизоре показывают выдвижные ящики. В реальности их нет — по крайней мере в тех моргах, куда я наведываюсь. То есть наверняка они должны бы быть, но вы заметили, что по телевизору они всегда так высоко, что без стремянки тел не достанешь?

Откуда такое берется?

Мы с Олафом оделись в застегивающиеся сзади халаты, Олаф и патологоанатом надели еще по две пары перчаток: латекс и синий нитрил. Такое правило принято в большинстве моргов для защиты от передающихся через кровь патогенных факторов. Я из-за меток Жан-Клода вряд ли могла бы что-то подцепить даже с голыми руками, поэтому я надела лишь нитриловые. Во-первых, меньше потеют руки, во-вторых, если что-то надо будет трогать или брать, в одном слое это будет не так неуклюже. Не люблю перчаток, мне в них неуютно, А нитрил я выбрала потому, что он более стоек к проколам, чем латекс.

В моргах почти никогда не бывает темно и мрачно, как показывают по телевизору. Графство Кларк тоже не исключение: здесь было светло и как-то странно жизнерадостно. И пахло чистотой с легкой примесью дезинфекции и еще чего-то. Никогда не могла понять, чего именно, но этот запах не заставляет меня дышать глубже. Может быть, это даже не запах, а только мое воображение, потому что в моргах обычно ничем особо не пахнет. В графстве Кларк тела, которые могли бы создать иной запах в морге, хранятся в другом холодильнике, чему я была очень рада.

Мы с Олафом находились в первом секционном зале, где стояли красные секционные столы, серебрились раковины, стены выложены красной и бронзовой плиткой. Цветовая гамма — как в веселенькой кухне. Только в кухнях, как правило, возле раковин и столов не лежат тела в пластиковых мешках на каталках. Я не могла выкинуть из головы аналогию с кухней, и потому тело за слоями пластика не выглядело чем-то потусторонним, а смутно напоминало нечто, вынутое из холодильника.

Когда-то мне не по себе было в присутствии тел, но это было давно. Что мне трудно было в моргах теперь — это думать о тех немногих вампирах, которые были в сознании когда я должна была их казнить. В сознании прикованные к каталке. Те что плевались, шипели и до самого конца пытались меня укусить, — это как раз просто. А вот те кто плакал кто молил о пощаде — те приходят во сне.

Сейчас морг вызывает у меня мысль о слезах и не о моих. В графстве Кларк была небольшая комната сбоку гаража — специально для казни вампиров. Соседнее помещение было отведено под изъятие органов. Почти одинаковые, только одна была для спасения жизни, а другая — для ее отнятия. Ну, вампирская комната отличалась цепями и освященными предметами.

Слава богу что сегодня мне не туда.

Доктор Т.Мемфис — честное слово, так было написано у него на табличке — стоял над первым телом. Он был ростом пять футов шесть дюймов, с небольшим животиком, и белый халат застегивался непросто, но все же был застегнут до самого верха. Белый халат, галстук и воротничок. Чертовски должно быть неприятно на пустынной жаре, но он почти все свое время проводит в кондиционированном помещении. Вьющиеся волосы, проигрывая битву, отступали назад от линии лба, седина завоевывала себе место на изначально полностью каштановом поле. Вид дополняли и придавали ему законченность кругленькие очочки.

Выглядел он безобидным и профессиональным — пока в глаза не посмотришь. А они были серые и злые. Сердитые — недостаточно точный термин, он был разозлен, и не давал себе труда это скрывать.

Конечно, и не глядя ему в глаза можно было понять, что нам он не слишком рад. Он просто дергался от злости на каждом движении Перчатки надел с резким щелчком. Ударил по каталке сбоку. Сдернул пластик с лица трупа — именно с лица, чтобы все тело осталось закрытым.

Олаф смотрел бесстрастно, будто этот человек для него ничего не значит. Может быть, так оно и было. Может быть, Олаф всю жизнь ждет, чтобы его кто-то заинтересовал, и просто люди этого не делают? А в голове у него мирно или одиноко? Или, быть может, просто тихо.

Эдуард и Бернардо смотрели на единственное тело, которое пока не успели обработать до конца. Это происходило в другой комнате, так что с доктором Мемфисом были только Олаф и я. С теми была женщина-врач, фамилию я не расслышала. Я была уверена, что Эдуард выяснит все, что мне нужно знать, а Бернардо из красивой женщины любую информацию вытащит. Так или иначе, за них можно было не волноваться.

Не я решила начинать с обработанных тел, это Эдуард установил разделение труда. Он хотел объединить в одну группу себя с Олафом, а в другую меня с Бернардо, но Олаф твердой и большой ногой встал намертво. Единственное, что Эдуард смог сделать — это выделить нам тела, которые должны быть Олафу менее интересны.

В конце концов нам предстояло увидеть и другие тела, но мы оттягивали момент, который должен был взволновать Олафа наиболее сильно. Иногда лучшее, что ты можешь сделать — это хоть немного отсрочить худшее.

У мужчины, заключенного в пластик, были короткие темные волосы. Лицо было серым, с темными краями, будто загорелого человека обескровили до бледности. Уже по виду лица и шеи я поняла, что он умер от потери крови. Официальной причиной смерти могло быть написано что-то другое, но он успел прожить после нее достаточно долго, чтобы почти вся кровь вытекла.

— Официальная причина смерти — кровопотеря? — спросила я.

Доктор Мемфис посмотрел на меня чуть менее враждебно.

— У этого — да. Почему вы спрашиваете?

— Я охотник на вампиров. Много видела обескровленных трупов.

— Вы сказали: «У этого — да», — вмешался Олаф. — У других убитых другие причины?

Он посмотрел на гиганта, и опять же не слишком дружелюбно. Может быть, просто ему не нравились мужчины, превышающие его ростом на целый фут. Ранимость — болезнь коротышек.

— Сами смотрите, — сказал Мемфис и стащил пластик дальше, обнажив труп до пояса.

Я знала, как он был обескровлен — разрезами. Много разрезов, я следы ножа могу узнать, Но редко бывает столько ран, как широко распахнутые безгубые пасти, показывающие бледное мясо.

— Какое-то лезвие.

Олаф кивнул и протянул к телу руку в перчатке. Я его остановила перед самым касанием — тоже рукой в перчатке. Он посмотрел на меня сердито, и глубоко посаженные глаза снова полыхнули враждой, которая в них была до того, как я стала ему «нравиться».