Вилло Робертс - Ценою крови

• Название: Ценою крови
• Автор: Вилло Робертс
• Издательство: ЦЕНТР-2000
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7635-0029-6

1755 год… Прекрасное лето осенило брак Солей и Реми Мишо. Они мечтали жить долго и счастливо, но их желанию не суждено было сбыться. Как и все жители милой Акадии, они были изгнаны из родных жилищ нашествием коварных англичан.

Семьи были разлучены — жены оторваны от мужей, дети от родителей. Для Солей и Реми этот год стал началом почти тридцатилетнего пути, наполненного страданиями и верой, горечью разочарований и радостями любви, отчаянием и триумфом… Это прекрасная история жизни людей, которых не смогло сломить и уничтожить насилие, пронесших в своих сердцах песнь необоримой надежды, веру в клятвы, данные перед Алтарем.

---

Помещение, в котором собралось четыреста с лишним человек, быстро согрелось. Стало даже жарко. А вот и комендант: прошел по проходу, встал на место, где кюре обычно стоял. Собравшиеся переглянулись — какое святотатство!

Алый мундир с золотыми аксельбантами сидел на полковнике как влитой. Зрелище, что и говорить, внушительное. А вон и месье Дешан, из соседнего Пизика, он за переводчика. Что он там говорит?

— Джентльмены, — переводил месье Дешан, — я получил от его превосходительства губернатора Лоуренса королевское предписание, которое у меня в руках. Вас собрали здесь по его указанию, чтобы вы выслушали окончательную резолюцию его величества касательно французских обитателей Акадии, то есть провинции Новая Шотландия. Более чем полстолетия они, то есть вы, пользовались его долготерпением — больше, чем какие-либо другие его подданные. Во что вы его употребили, вам самим лучше знать.

Месье Дешан вытер пот со лба. Его слушатели еще сидели, но с разных сторон уже слышались протестующие голоса: выходит, им еще благодарить надо англичан? А чем они провинились?

Бумага задрожала в руках Дешана, но он продолжал:

— То, что я должен предпринять сейчас, наполняет мое сердце печалью, поскольку я знаю, это опечалит и вас, а мы все принадлежим к одному роду человеческому. Тем не менее я не могу не повиноваться приказу.

"Что-то очень запутанно; вроде прощения просит, а по лицу полковника этого никак не скажешь, — подумал Жак. — В чем дело?"

— Итак, я перехожу к изложению указания и требований его величества, а именно: все ваши земли, хозяйственные постройки, скот и прочая живность отчуждаются в пользу короны — за исключением наличных денег и домашней утвари, а вы сами подлежите выселению из провинции.

Никогда еще в церкви не было так тихо. Глаза всех были устремлены на говорившего и человека в форме рядом с ним. Никто не хотел, не мог поверить своим ушам. Даже Анри, конечно, ничего не понявший, притих.

"Отчуждаются" — гремело в ушах. Значит, у них все отберут? Как же так?

Теперь заговорил полковник — спокойно, равнодушно, как будто читал лондонскую газету полугодовой давности. Месье Дешан, заикаясь, перевел:

— Приказ его величества не подлежит обсуждению. Благодаря доброте его величества я уполномочен разрешить вам взять с собой наличные и все, что понадобится вам в дороге, только чтобы не перегружать суда. Я сделаю все, что в моих силах, дабы погрузка прошла без какого-либо ущерба для вас, а члены одной семьи оказались на одном судне. Я понимаю, что все это связано с некоторыми затруднениями для вас, и надеюсь их облегчить. Надеюсь также, что, в какой бы части света вы ни оказались, вы будете верными подданными короля, будете жить в мире и согласии.

Люди молчали. Жак увидел, что у Эмиля руки бессильно опустились на колени. Полковник еще не все сказал.

— Я должен также сообщить вам, что отныне вы находитесь под охраной и наблюдением войск, которыми я имею честь командовать, и должны повиноваться указаниям моих солдат…

Закончив перевод, месье Дешан опять вытер пот с лица и, втянув голову в плечи, отступил назад.

— Боже мой, нас предали!

Пьер произнес это шепотом, но не было в церкви человека, который не услышал бы его слов.

Начался ропот, перешедший в крик и затем — в яростный рев. Люди устремились к выходу — и остановились. Путь им преграждали британские солдаты со штыками наперевес. Теперь и самым бестолковым стало ясно: англичане сначала разоружили, а теперь арестовали их всех. Это было как смертный приговор, и неоткуда ждать пощады или помощи.

32

Смеркалось, а мужчин все не было. Барби вышла к калитке, долго всматривалась в даль, туда, где тропинка терялась в лесу. Никого. Ни слуху ни духу. Она вернулась в кухню.

— Может, пойти встретить их? — предложила встревоженная Солей.

— Нет-нет. Задержались и задержались. Что нам лезть в их мужские дела? Венсана кормить пора, да и нам поесть не мешает. Досадно, переварится все!

Ели молча, тревога все росла. Чтобы Эмиль опоздал на ужин? Такого никогда не было. Значит, что-то случилось.

— Ну, положим, дедушке плохо стало и он идти не может, почему все-то около него? Бертин или Жак могли бы пойти, нас предупредить… — это Даниэль прервала молчание. Барби ничего не ответила, и это тоже было тревожным признаком. Поели, убрали со стола, положили Венсана спать. Стало уже совсем темно, а мужчин все не было. Солей решительно встала и потянулась за шалью.

— Пойду. Мы все равно не уснем без них.

— Я тоже! — метнулась к дверям Даниэль. — Это лучше, чем сидеть и мучиться.

Вопреки ожиданиям, Барби не возражала на этот раз:

— Я бы тоже с вами пошла, — сказала она, — если бы не Венсан. А идти на руках с ним тяжело. Не знаю, в чем дело, но будьте поосторожнее, мало ли что…

О чем это она? А, лучше не спрашивать! Они поцеловали мать и пошли по тропинке. Ночь была темной, безлунной, но по знакомым местам они и с завязанными глазами прошли бы.

— Никогда раньше не боялась темноты, — призналась Даниэль, — а вот сейчас…

— Да чего бояться, мы уже взрослые, — откликнулась Солей, а сама подумала: "Надо бы раньше выйти, наверняка что-то не так". Вот и усадьба Дюбеи, огонек сверкнул, залаяла собака. Солей свернула туда. — Может, они что-нибудь слышали. А может, наши здесь…

Предположение было не очень удачное, но Даниэль с готовностью подхватила:

— Наверное. Они любят поговорить, обсудить все, особенно если что-то важное там было. Выпили как следует…

Собаки, выбежавшие было к ним навстречу, завиляли хвостами и лаяли уже лениво, успокоенно — старые знакомые… Дверь открылась, в двери со свечкой в руках возникла фигура мадам Дюбеи.

— Кто там? — крикнула женщина с тревогой в голосе.

— Это мы, Солей и Даниэль Сиры, — отозвалась Солей. — Папа и ребята еще не вернулись. К вам не заходили?

— Нет! — женщина отступила, приглашая их зайти. — Мы с Селест сидим, тоже беспокоимся… Час от часу не легче.

— Мы идем в деревню, чтобы все разузнать, — решительно бросила Солей. — Не хотите с нами?

Селест, которая чинила носок возле печки, вскочила с места:

— Я пойду, мам. Лучше, чем сидеть так…

— Ну, давай! — видно, это предложение показалось ее матери подходящим выходом из невыносимой муки ожидания. — Найдешь отца, беги домой сразу, все мне расскажешь!

— Возьми шаль, — посоветовала подруге Солей. — Холодновато.

Вот уже показались огоньки Гран-Пре. Солей вдруг резко остановилась:

— Слушайте!

Мужские голоса, слишком громкие для такого позднего времени, чужие…

— Солдаты! — выдохнула Даниэль. — Не по-нашему говорят!

Но вот и голос на ломаном французском, и совсем близко!

— Мамзель, что ви такой холодный? Друг из нас — это хорошо сейчас.

— Свинья тебе друг! — раздался женский, нет, девичий голос, испуганный, но вовсе не покорный. — Ну-ка пустите! Я вашему офицеру все расскажу!

Мужчины заржали. "Трое или четверо", — подумала Солей. Дальнейшее последовало само собой, без особого раздумья с ее стороны.

— Югетта, ты? — крикнула она громко-громко.

Ржание сразу прекратилось, и девушка ответила с явным облегчением:

— Да, я! Кто там?

— Солей Сир, Даниэль, моя сестра, и Селест Дюбеи!

Теперь она их видела: четверо мужчин и тоненькая девичья фигура в их окружении. Четыре на четыре. А виски как от них несет!

— Давай мы тебя проводим домой. Пошли!

Солей ожидала, что кто-нибудь из солдат схватит ее, и приготовилась к отпору, но те расступились, дали им дорогу. Югетта дрожат как кленовый лист на октябрьском ветру.

— Ну, что случилось? Как ты? — спросила ее Солей, едва они отошли на безопасное расстояние.

— Ой, спасибо вам! Я уж всех святых перебрала, не знала, как от них отделаться, а тут вы! Солей, что же нам делать, боже, боже…

— Ты про что? — вмешалась Селест. — Что случилось? Как ты с ними оказалась в такое время?

— Да, наверное, так же, как и вы! — Югетта пыталась собраться с мыслями. — Мы ждали папу и ребят, ждали-ждали, а их все нет. Вот мама и послала меня разузнать… О боже, что нам делать?

— Стой! — Солей энергично встряхнула спасенную жертву. — Расскажи все! Где мужчины?

— Их заперли в церкви! — послышалось в ответ сквозь рыдания. — В три часа они все собрались, оставили ружья снаружи и больше уже не вышли! Вокруг церкви частокол, выставили часовых, никого не пускают, ничего не говорят, еду не берут!

Услышав неожиданную горестную весть, девушки сразу остановились да так и остались стоять посреди дороги.

— Я встретила мадам Латур, — продолжала Югетта, — она живет через дорогу от церкви, так вот она говорила с одним солдатом, он немного французский знает. Он сказал, что наши все арестованы, а у нас все отнимут, посадят на корабли и отправят куда-то навечно…