Ирен Беллоу - Там где ты

• Название: Там где ты
• Автор: Ирен Беллоу
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7024-2530-6

Все мужское население Оуквуда вздыхает по местной докторше, но сердце неприступной красавицы Гейл Нортон удается завоевать лишь недавно приехавшему в город Эндрю Даффу, который сумел вызвать в ее сердце такие чувства, о которых она и не подозревала. На самом пике их любви Гейл ждет настоящее потрясение: она с ужасом узнает, что под маской тренера баскетбольной команды скрывается агент ФБР, которому поручено разыскать ее брата, подозреваемого в двух убийствах…

---

— Энди… — Голос Гейл, полный сочувствия, отозвался болью в его душе.

Сердце у него сжалось так, что он с трудом мог дышать. Ты мне, я тебе. Самые тяжелые воспоминания детства в обмен на ее сокровенную тайну. Воспоминания, которым он изо всех сил пытался не давать воли и оставить в прошлом, — за часть души Гейл, которую она научилась хранить от посторонних. Чувства, которые могли вырваться наружу и навсегда лишить его спокойствия, чувства, от которых он так и не смог избавиться, — за тот уголок сознания, в котором Гейл хранила память о привычках и образе мыслей своего брата, человека, разыскиваемого полицией.

— Есть общее, — промолвил он. — Мое существование на этом свете началось примерно так же, как у этого малыша.

Гейл попыталась повернуться, но Эндрю еще крепче прижал ее к груди. Он твердил, что не хочет разрушать иллюзию, но знал, что лжет себе. И все же это лучше, чем признаваться в том, что ему нужен духовник.

Гейл прильнула к нему и умолкла. Казалось, она чувствовала, что Эндрю нужно дать время, чтобы собраться с мыслями и привести их в порядок, прежде чем излить душу.

— Я не знаю, кто был моим отцом, и сомневаюсь, что мать сама знала это, — наконец бесстрастно сказал он. — Продаваться за порцию наркотика — вещь обычная, а мать не проявляла особой щепетильности, когда речь шла о том, чего ей хочется.

— Что она употребляла?

— Героин. Возможно, иногда что-нибудь другое. Много ли знали наркоманы тридцать два года назад? — спросил он, не ожидая ответа. — Я родился раньше срока на шесть недель и унаследовал от матери тягу к наркотикам.

— О боже, Энди…

— Это было давно. Но не так давно, чтобы суметь избавиться от душевных шрамов и страха перед будущим.

— Как ты это узнал? Приемные родители рассказали?

— Нет. Ты наверняка имела дело с людьми из служб социального обеспечения и знаешь, что они собой представляют. В больших городах, где есть трущобы и отверженные, социальным работникам приходится тяжело. Они перегружены работой, а получают мало. Я понимаю этих людей и не удивляюсь тому, что они могут наговорить ребенку лишнего. Кто знает, может, они напрочь забыли, что такое сочувствие?

— Значит, ты жил с матерью, пока не стал старше?

Эндрю кивнул, но тут же понял, что Гейл его не видит.

— Меня забрали в шесть лет и отдали на усыновление. Я никогда не мог понять, какого черта они так долго ждали!

— И сколько времени ты провел у первых приемных родителей?

— В каком-то смысле я до сих пор остаюсь с ними. Я всегда считал их настоящими. Хотя я ношу другую фамилию, но считаю себя их сыном. Они заботились обо мне, хотя я был далеко не лучшим ребенком на свете. Я доставлял им кучу хлопот, но они меня не бросали. И не бросили бы даже в том случае, если бы я был последней скотиной.

— Для этого и существует семья, — тихо сказала Гейл. — Жизнь не похожа на короткометражные комедии положений, где все проблемы решаются за двадцать минут. Так не бывает. Я всегда считала, что родственники должны стоять друг за друга горой. Чего бы это им ни стоило.

— Меня в этом убеждать не надо, — хмуро буркнул Эндрю.

Черт возьми, то, что здесь происходит, едва ли можно назвать сбором информации… Хотя Эндрю отчаянно пытался сосредоточиться на своей задаче, но близость между ними росла. Он это знал и чувствовал.

Когда он в последний раз откровенно разговаривал с другим человеком? Черт побери, Эндрю не помнил даже, когда он в последний раз сидел с женщиной и обнимал ее. Эта мысль была ему приятна как мужчине, но приводила в ужас как представителя закона. Ему дали на завершение дела всего неделю. Если он потерпит неудачу, то будет вынужден уехать. В глубине души Эндрю знал, что это разобьет сердце им обоим.

— Твоя мать еще жива? — спросила Гейл.

— Была жива, когда я видел ее в последний раз.

— Тогда тебе было четырнадцать?

— Угу.

— Ты сказал, что попал к приемным родителям в шесть лет. Но с матерью ты виделся регулярно? Хотя бы какое-то время?

— Только тогда, когда ей были нужны деньги на наркотики. Она приезжала к моим старикам, чтобы расколоть их на несколько баксов. Штат платил за мое содержание, и мать считала, что имеет право на часть этих денег.

— Это просто смешно.

— Смешнее другое. Мои родители платили Дебби за то, чтобы она ушла и не появлялась до следующего раза. Наверное, это было неправильно, но таким образом они защищали меня.

— И это продолжалось восемь лет? — не веря своим ушам, спросила Гейл.

— Да. Только я подумал, что больше никогда ее не увижу, как она явилась и сказала, что хочет забрать меня. Но притворяться она была не мастерица. Ей нужен был не я, а деньги, которые Гарри и Салли получали за заботу обо мне. Я был для матери чем-то вроде чека от службы социального обеспечения. Источником средств, которые она могла бы тратить на шприцы, героин и прочую мерзость.

— Почему она перестала приходить, если считала, что имеет право доить твоих приемных родителей?

Эндрю невольно прикрыл глаза. Не для того чтобы укрыться от боли, а чтобы лучше вспомнить прошлое.

— Мать перестала приходить потому, что я заставил ее выбирать. Или я, или ее привычки.

Гейл слегка пошевелилась, повернулась лицом к Эндрю, взяла его руки и положила к себе на колени.

— Что случилось? — спросила она, глядя на Эндрю с сочувствием, которого он не заслуживал.

Это было выше его сил. Он отвернулся и уставился на пляшущие огоньки эквалайзера. Из стоявшего на книжной полке дискового стереопроигрывателя доносилась негромкая музыка. Эндрю медленно вернулся в прошлое, полное тоски и боли.

— К тому времени, когда мне исполнилось двенадцать, я понял, почему Дебби то и дело возвращается, — начал он. — После каждого ее визита на меня нападала хандра. Теперь я знаю, что это типичный синдром брошенного ребенка. Салли плакала, а потом начинала суетиться вокруг меня, пытаясь утешить. Однажды я увидел, как Гарри дал моей матери деньги, после чего она ушла. Я разозлился и обвинил их в том, что они платят Дебби за то, чтобы она от меня отказалась.

— Но ведь у них была для этого причина, правда?

— Да, только я в то время думал по-другому, — сказал Эндрю, не отводя глаз. — Я жестоко ошибался. Но в тот вечер я подслушал разговор родителей и потом не мог уснуть. Не потому, что узнал настоящую причину появлений моей матери. Меня потрясло, что Салли плакала так, словно у нее разрывается сердце. Потому что я, маленький ублюдок, сорвал на ней зло.

— Энди, в этом нет ничего необычного. Дети сердятся, но в отличие от взрослых не знают, как выразить свой гнев, и изливают его на самого близкого им человека. Ты вел себя как нормальный ребенок. Я уверена, что твоя мама это понимала.

Он снова уставился на спасительный эквалайзер.

— Да, конечно, но я был слишком зациклен на своих переживаниях, чтобы замечать это. Тогда мне было понятно только одно: Салли плачет и виноват в этом я. Ее тревожили мои приступы плохого настроения. Обычно это продолжалось несколько дней. Потом я успокаивался, и все шло нормально. А затем являлась мать, и начинался новый виток…

Гейл смотрела на него во все глаза, не произнося ни слова. Ее взгляд, выражение лица, поза выражали глубокое сочувствие.

— Но в тот раз вышло по-другому, — после недолгой паузы сказал Эндрю. — Подслушав разговор родителей, я понял смысл происходившего. Именно тогда я узнал, что моя мать прибегала к шантажу. Она грозила рассказать социальным работникам дурацкую историю о том, что Диксоны предлагают ей продать меня. Родители знали, что все это чушь собачья, но Салли боялась, что, если не дать Дебби денег, она действительно пойдет в службу социального обеспечения. На время расследования власти были обязаны передать меня в другую семью, а маму пугало, что после этого я могу не вернуться к ним. Так продолжалось еще около двух лет. Но теперь после визитов матери я старался держать язык за зубами, потому что не хотел расстраивать Салли. А потом я придумал план. Мне было четырнадцать лет, я стал старшеклассником и быстро понял, что все на свете имеет свою цену. Я стриг газоны, прочищал водосточные трубы, вскапывал грядки у соседских старушек и делал все, лишь бы немного заработать. Когда я накопил достаточную сумму наличными, то купил пакетик героина.

Гейл ахнула.

— О боже, Энди! Нет! Ты не…

Эндрю покачал головой.

— Нет, — сказал он, сжав ее пальцы. — Я спрятал пакетик у себя в комнате и стал дожидаться визита матери. Вскоре Дебби приехала и начала вынюхивать, чем еще здесь можно поживиться. И тогда я предложил ей выбор… между мной и наркотиками.

Гейл быстро закрыла глаза, но Эндрю успел заметить в ее золотисто-зеленых радужках мучительную боль.

— И она выбрала наркотики, да?

— В тот день она оказала мне большую услугу, — признался Эндрю. — Тогда я этого не понимал, но теперь понимаю.