Джордж Мартин - Танец с драконами

• Название: Танец с драконами
• Автор: Джордж Мартин
• Жанр: Фэнтези

Великая битва окончилась, но будущее Семи королевств снова висит на волоске – новые опасности грозят державе со всех сторон. На востоке Дейенерис Таргариен – последняя из дома Таргариенов – со своими тремя драконами правит городом, построенном на прахе и смерти. Её окружают враги, и имя им легион. Многие герои устремились в путь ко двору королевы Дейенерис. Но среди них есть и юноша, который отправляется в путешествие, затаив совершенно иной замысел.

 На севере простёрлась колоссальная Стена из льда и камня – крепость, что сильна лишь людьми, которые ее охраняют. Здесь Джон Сноу, 998-й лорд-командующий Ночного Дозора, принимает самый грозный вызов в своей жизни. И у него тоже есть враги – не только внутри Дозора, но и за Стеной, в краю ледяных созданий.

 И скоро повсюду снова вспыхнут яростные схватки, совершатся новые предательства, и изгои и жрецы, солдаты и оборотни, лорды и простолюдины столкнутся с новыми, непреодолимыми на вид препятствиями. Кто-то падёт, а кто-то станет лишь сильнее перед лицом сгущающейся тьмы. Но в смутные времена судьба и политика неизбежно сплетаются в танце – величайшем из всех...

Танец с Драконами — 5-ая книга цикла "Песнь Льда и Пламени", и на сегодняшний день рекордсмен по времени написания в цикле. Первоначально "Пир для воронов" и "Танец с драконами" были единой книгой, разделенной впоследствии из-за объема.

---

Оказавшись внутри, капитан стражи снял плащ и повесил его на колышек, чтобы не оставлять лужи на потертом мирском ковре. Давос сделал то же самое, помучившись с застежкой из-за связанных рук. Он не забыл хорошие манеры, которые выучил на Драконьем Камне за долгие годы службы. Лорд был один в темноте зала, ужиная сестринским рагу с хлебом и пивом. Двадцать железных канделябров стояли вдоль толстых каменных стен, но только в четырех из них были факелы, и ни один не горел. Зал тусклым мерцающим светом освещали две толстые сальные свечи. Давос слышал, как дождь хлестал по стенам, как падали капли там, где протекала крыша

— Милорд, — сказал капитан, — мы нашли этого человека в "Утробе Кита", он пытался покинуть остров. У него было двенадцать драконов и вот эта вещь, — капитан положил на стол лорда широкую ленту из черного бархата, отделанную золотыми нитями, с тремя печатями на ней: коронованный олень, оттиснутый на золотом воске, горящее сердце на красном, и рука на белом.

С одежды Давоса капала вода. Запястья натерло врезавшейся в кожу веревкой. Он ждал. Одно слово этого лорда — и болтаться ему на Воротах Висельников Сестрина, но по крайней мере у него появилась крыша над головой, а под ногами — прочный камень вместо вздымающейся палубы. Он вымок до нитки, был болен и изнурен, убит горем и предательством, и ему до смерти осточертели шторма.

Лорд вытер рот тыльной стороной руки и взял ленту, чтобы рассмотреть ее поближе. Снаружи сверкнула молния, на долю секунды осветив бойницы белым и голубым. Раз, два, три, четыре, насчитал Давос, до того как загрохотал гром. Когда все стихло, он услышал звук капель и приглушенный рев у себя под ногами, где волны бились о громадные каменные арки Волнореза и кружились в водоворотах темниц. Возможно, его дни закончатся там: прикуют цепями к влажному каменному полу и оставят тонуть, когда ворвется прилив. Нет, постарался он успокоить себя, это контрабандист может погибнуть таким образом, но не королевская Десница. Ему будет выгоднее продать меня своей королеве.

Лорд вертел в пальцах ленту, хмуро глядя на печати. Уродливый человек: большой и толстый, с крепкими плечами гребца и без шеи. Грубая седая щетина, местами совсем белая, покрывала его щеки и подбородок. Над массивным выступом лба он был лыс. С бугристым носом в красных прожилках, толстыми губами и чем-то вроде перепонок на трех пальцах правой руки. Давос слышал, что у некоторых лордов Трех Сестер были перепончатые руки и ноги, но всегда считал это очередными матросскими байками.

Лорд откинулся назад.

— Освободи его, — приказал он, — и сорви с него эти перчатки. Я хочу увидеть его руки.

Капитан сделал то, что ему велели. Когда он дернул изувеченную руку своего пленника, молния сверкнула снова, и тень от укороченных пальцев Давоса Сиворта упала на грубое и жестокое лицо Годрика Боррелла, лорда Милой Сестры.

— Кто угодно может украсть ленту, — произнес лорд, — но эти пальцы не лгут. Ты — луковый рыцарь.

— Меня так называли, милорд, — Давос и сам был лордом и рыцарем уже много лет, но глубоко внутри он все же оставался тем, кем был всегда — контрабандистом из простого рода, который купил свое рыцарство луком и рыбой. — Меня называли и похуже.

— Да. Изменником. Мятежником. Перебежчиком.

Давос разозлился на последнее слово:

— Я никогда не был перебежчиком, милорд. Я человек короля.

— Только если Станнис — король, — лорд рассматривал его жесткими черными глазами. — Большинство рыцарей, которые высаживаются на моих берегах, разыскивают меня в моем замке, а не в "Утробе Кита", этом логове подлых контрабандистов. Ты вернулся к своему старому ремеслу, луковый рыцарь?

— Нет, милорд. Я искал переправу к Белой Гавани. Король отправил меня с посланием для ее лорда.

— Тогда ты оказался не в том месте и не у того лорда, — лорда Годрика, казалось, это позабавило. — Это Сестрин, на Милой Сестре.

— Я знаю.

Ничего милого в Сестрине не было: отвратительный маленький город, хлев, воняющий свиным дерьмом и гниющей рыбой. Давос хорошо запомнил его с контрабандистских времен. Сотни лет Три Сестры были любимым прибежищем контрабандистов, а до этого — пиратским гнездом. Улицы грязные и дощатые, дома — обмазанные глиной плетеные хибары с соломенными крышами, а на Воротах Висельника всегда болтались люди с вывороченными кишками.

— У тебя здесь друзья, я в этом уверен, — сказал лорд. — У каждого контрабандиста есть друзья на Сестрах. Некоторые из них и мои друзья. Всех остальных я вешаю. Я даю им возможность медленно задохнуться, пока кишки с шумом бьются об их колени. — Молния снова ярко осветила зал, и через несколько мгновений грянул гром. — Если ты, как говоришь, направлялся в Белую Гавань, то почему оказался тут? Что тебя сюда привело?

Королевский приказ и предательство друга, мог бы сказать Давос. Вместо этого он ответил:

— Шторма.

Двадцать девять кораблей отплыло от Стены. Если бы Давос узнал, что хотя бы половина из них все еще на плаву, он бы страшно поразился. Грозовые тучи, резкие ветра и хлещущие ливни преследовали их на всем пути вдоль побережья. Галеры «Оледо» и «Старушкин Сын» налетели на скалы Скагоса — острова единорогов и каннибалов, к которому и Слепой Бастард побоялся бы пристать. Отличное судно «Саатос Саан» пошло ко дну у Серых Скал. «Станнис заплатит за них, — кипел Салладор Саан. — Он заплатит за них золотом, за каждый». Казалось, словно какой-то разъяренный бог потребовал выкуп за их легкий путь на север, когда с ровным южным ветром в парусах они прошли от Драконьего Камня до Стены. Еще одна буря снесла оснастку с «Щедрого Урожая», и Салле пришлось тянуть его на буксире. Десять лиг севернее Вдовьего Дозора море восстало вновь, швырнув «Урожай» на одну из буксировавших его галер и потопив оба судна. Остатки лиссенийских кораблей разбросало по Узкому морю. Некоторые из них могли сбиться с курса и причалить в каком-нибудь порту, других же больше никто никогда не увидит.

"Салладором Нищим — вот кем сделал меня твой король, — жаловался Саан Давосу, когда остатки его флотилии медленно плыли вдоль Челюстей. — Салладором Разбитым. Где мои корабли? И мое золото, где все то золото, которое мне обещали?" Когда Давос пытался уверить его, что тот получит свою плату, Салла взрывался: "Когда, когда? Завтра? В новолуние? Когда красная комета прилетит вновь? Он обещает мне золото и драгоценности, всегда обещает, но что-то я не видел этого золота. Он дает мне слово, сказал он — о, да — его королевское слово, он даже скрепляет его печатью. Салладор Саан может есть королевское слово? Может ли он утолить свою жажду пергаментом и восковыми печатями? Может ли он опрокинуть обещания на перину и трахать их, пока они не начнут визжать?"

Давос пытался убедить его сохранить верность королю. Если Салла бросит Станниса и его дело, подчеркивал он, то потеряет всякую надежду получить обещанное золото. В конце концов, победивший Томмен вряд ли захочет платить долги своего поверженного дяди. Единственная возможность для Саллы — оставаться преданным Станнису Баратеону, пока тот не завоюет Железный Трон. Иначе он не увидит и гроша из своих денег. Ему нужно набраться терпения.

Возможно, какой-нибудь сладкоречивый лорд и убедил бы лиссенийского принца пиратов, но Давос был луковым рыцарем, и его слова лишь вызвали новую вспышку ярости. «Я был терпеливым на Драконьем Камне, — говорил Саан, — когда красная женщина сжигала деревянных богов и вопящих людей. Весь долгий путь до Стены я тоже был терпелив. И в Восточном дозоре я был терпеливым… и замерзшим, очень замерзшим. Плевать, вот что скажу. Плевать на твое терпение и плевать на твоего короля. Мои люди голодны. Они хотят вновь трахнуть своих жен, пересчитать сыновей, увидеть Ступени и сады удовольствий Лисса. А лед, бури и пустые обещания… этого они не хотят. На севере слишком холодно, и становится еще холоднее".

Я знал, что этот день настанет, сказал себе Давос. Я любил старого плута, но никогда не был дураком настолько, чтобы полагаться на него.

— Шторма, — вымолвил лорд Годрик так нежно, как другой мог бы произнести имя своей возлюбленной. — Шторма были священны на Сестрах до нашествия андалов. Нашими старыми богами были Леди Волн и Лорд Небес. Каждый раз, когда они встречаются, случается шторм, — он наклонился вперед. — Сестры никогда не волновали этих королей. С чего бы им? Мы маленькие и бедные. И все-таки ты здесь. Доставлен мне штормом.

Доставлен тебе другом, подумал Давос.

Лорд Годрик обратился к капитану:

— Оставь этого человека со мной. И считай, что его здесь никогда не было.

— Да, милорд. Никогда, — капитан ушел, оставляя мокрыми сапогами влажные следы на ковре. Внизу беспокойное море с грохотом омывало подножие замка. Наружная дверь закрылась со звуком далекого грома, и снова, словно в ответ, сверкнула молния.