Александр Борисов - Побелевшие нивы

• Название: Побелевшие нивы
• Автор: Александр Борисов
• Издательство: Издательское предприятие Лига-Фолиант
• Жанр: Религия
• Год: 1994
• ISBN: ISBN 5-86748-007-0

---

Отношение к «договору». «Договорная теология» — явление очень, характерное, особенно для раннего протестантизма. «Договор» — это тот же Завет, который Бог в Библии заключает с Авраамом. Ветхозаветные книги, которые в XVI— XIX веках читались протестантами и почти не читались католиками, содержат множество примеров, когда Бог поощрял верность Израиля Завету и, наоборот, карал за отступление от него. Подражая в жизни примерам из Священного Писания, христиане–протестанты, естественно, стремились строить отношения с Богом и ближними также по принципу «договора», что наиболее способствовало развитию республиканской формы правления. Впрочем, здесь возникает вопрос: не предполагает ли сама по себе ситуация переселения республиканских форм политического устройства, независимо от религиозных взглядов переселенцев? По–видимому, — да. Напрашивается аналогия с политическим устройством казачества, где также создавались выборные органы со сменяемостью выборных лиц. Однако республики американских колонистов (впоследствии штаты), помимо ситуации переселения, имеют свой прообраз в устройстве религиозных общин, и республиканское устройство органически вытекало из особенностей религиозных взглядов и становилось впоследствии самостоятельной «ценностью». Республиканский строй казачества, напротив, никак не был связан с их православной верой, и поэтому он не превратился в принцип, в «ценность». Это видно из того, что при всей приверженности к выборным органам казаки, если бунтуют, то не во имя республики, а во имя «доброго царя».

В этом суть процесса сохранения системы религиозных ценностей или, лучше сказать, «секуляризации ценностей», когда тот или иной «принцип, сложившись на основании религиозных взглядов, переходит впоследствии в систему гражданских отношений. В этом процессе имеются и свои «родимые пятна». Идея равенства, порожденная отрицанием церковной иерархии, равенством всех уверовавших перед Богом и колониальными условиями, способствовавшими уничтожению феодальных иерархических связей, странным, на первый взгля… образом уживалась с характерным для большинства американцев (за исключением квакеров) бесчеловечным отношением к неграм и индейцам. Отношение гораздо более жестокое, чем у католиков–испанцев, бразильцев и франкоканадцев. У последних довольно много смешанных браков, у англо–американцев их почти нет.

Эта особенность во многом связана с кальвинистскими корнями американской ценности равенства. У католиков иерархия Церкви психологически порождает иерархию спасения. Отсутствие иерархии спасения у кальвинистов подразумевает полное равенство спасенных, но оно же порождает полное неравенство с «погибшими». По мере секуляризации идея равенства спасенных может перейти в идею политического равенства. Но если по каким–либо причинам на какую–либо группу идея равенства не распространяется, то никаких «полутонов» не возникает. Католик легко может признать человека человеком и христианином, не признавая его равенства с собой, — для кальвиниста это невозможно. Сочетание демократизма с полным непризнанием равенства негров и белых было и есть еще в одном кальвинистском обществе — обществе буров. Сейчас в ЮАР система апартеида осуждается англиканской и другими Церквами и не осуждается, а, наоборот поддерживается реформатской бурской Церковью. Впрочем, в самое последнее время и здесь как будто произошли изменения в сторону признания прав человека.

Мы упомянули об этой особенности американского общества (отношения между белыми и цветными), казалось бы, выпадающей из нашей темы, потому что она представляет собой яркий пример того, как какие–то «просчеты» в религиозных представлениях в прошлом порождают почти неразрешимые социальные проблемы в будущем, каковой является проблема взаимоотношений белых и цветных в США («черная» преступность, негритянские гетто и др.).

Если посмотреть с этой точки зрения на нашу страну, то нетрудно увидеть, как в советском обществе до недавнего времени в секуляризованном виде удерживались многие «православные ценности», сложившиеся еще в московский и петербургский периоды нашей истории. Идее единственно «истинной веры» соответствовала идея «единственно верного марксистско–ленинского учения». Вера в непогрешимость любых действий Церкви, несмотря на греховность отдельных ее членов, имела своей аналогией веру в непогрешимость партии, несмотря на возможность «отдельных ошибок» со стороны «отдельных» руководителей. Слабое представление о важности личного решения и личной ответственности в вопросах веры имело и имеет своей аналогией пониженное чувство личной ответственности в жизни вообще («как все — так и я»). Обязательности в прошлом почти поголовного крещения соответствовало почти поголовное обязательное прохождение через октябрят, пионеров, комсомольцев, практически столь же формальное. Обязательности в прошлом участия в праздничных богослужениях государственных служащих соответствовало обязательное, пусть формальное, присутствие на профсоюзных собраниях, субботниках, демонстрациях и т. п. Подобные параллели можно было бы расширить и углубить, ,но, вероятно, в этом нет особой необходимости.

Главное, что хотелось бы подчеркнуть и ради чего, можно сказать, написаны эти заметки, — первичность религиозных ценностей. История каждого народа идет по тому или иному пути, находясь в зависимости не только от географических, этнографических и внешнеполитических факторов, но также в значительной мере от факторов религиозных.

От того, какая вера исповедуется тем или иным народом, и от того, как н а с т а в л я е т с я народ в этой вере, зависят избираемые народом практические формы правления, характер экономической деятельности, вся система нравственных ценностей, которыми народ живет в повседневной жизни, словом, зависит судьба всего народа и каждого отдельного человека.

Вера может быть самой пламенной и все же оставаться христианской лишь по форме, а не по духу. Этому есть замечательный пример в Новом Завете (Лк. 9, 49—56). Иисус проходил с учениками через Самарию, и в одном селении жители не приняли их, так как они имели вид паломников в Иерусалим.

Видя то, ученики Его Иаков и Иоанн сказали:

Господи! Хочешь ли ты, скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но он обратившись к ним, запретил им и сказал:

не знаете, какого вы духа;

Ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. И пошли они в другое селение.

Необычайно пламенная вера была у любимого ученика. И пример для подражания вполне возвышенный — сам пророк Илия. Но не было самого главного, чего Бог хочет от нас, — духа любви и прощения, того духа, который только и может спасти души человеческие.

Да будете сынами Отца Вашего Небесного;

ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми

и посылает дождь на праведных и неправедных.

(Мф. 5: 45)

Тезис о том, что наш народ воспитан Православием, является общим местом. Но попробуем отнести за счет Православия не только положительные качества нашего народа, как это обычно делается, — религиозность, смирение, долготерпение, доброту, отзывчивость, дух общинности и проч., — попробуем хотя бы только поставить вопрос: а не имеют ли своим источником то же Православие такие качества, как легкое впадение в жестокость, низкая инициативность, слабое чувство личной ответственности, стремление быть «как все» (конформизм)? Нельзя ли допустить, что одной из причин таких качеств могло быть слабое внимание в бытовом Православии к личностному началу в человеке?

Такая, казалось бы, безобидная вещь, как насильственное причащение младенцев (причем не грудных, а лет 5—6), не порождает ли убеждение, что насилие и принуждение, если они совершаются для блага принуждаемых, — вещи вполне допустимые? Не получается ли так, что такое отношение к причащению младенцев, кроме магического восприятия таинства, исторически оборачивается пренебрежением к человеческой личности, к праву человека сознательно, со страхом Божиим и верою приступать к главнейшему христианскому таинству?

А имевшее место в прошлом и упорно удерживаемое многими современными православными убеждение, что все неправославные христиане непременно еретики и ни в коем случае не спасутся, — не имело ли оно своим следствием крайнюю жесткость религиозной системы, которая, как рассматривалось выше, приводит к «взрывам» в историческом развитии общества и таким образом становится ответственной за атеизм и революции? Кроме того, неприязненное отношение к христианам других исповеданий имеет неизбежным коррелятом в обществе неприязненное отношение вообще ко всем «не нашим» и оправдание по отношению к ним любых жестокостей.