Гевин Мензис - 1421 - год, когда Китай открыл мир

• Название: 1421 - год, когда Китай открыл мир
• Автор: Гевин Мензис
• Издательство: М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Яуза, 2006. — 640 с., ил.
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16393-Х

Книга Гевина Мензиса стала сенсацией в мире! Она перевернула представление об эпохе Великих открытий. Колумб и следовавшие за ним великие мореплаватели не были первопроходцами.

Мир в том виде, в каком мы знаем его сейчас, открыли КИТАЙЦЫ! В начале XV века их флоты бороздили Мировой океан, открывая новые острова и земли. Самая грандиозная экспедиция, составленная из четырех флотов, началась в 1421 году. Последние из уцелевших в дальних морских странствиях корабли вернулись в Китай осенью 1423 года. Записей, куда и где ходили эти суда, почти не осталось. Однако карты того времени подтверждают тот факт, что путешественники не только пересекли, обогнув Африку, Атлантический океан, но добрались и до Антарктики, до Северной и Южной Америки, прошли Тихий океан и достигли Австралии.

Колумб, да Гама, Магеллан и Кук объявляли себя первооткрывателями. При этом они знали, что следуют по пути других мореходов, поскольку брали с собой копии китайских карт и лоций. То есть если привести известную цитату: «Если они и видели дальше, чем другие, то только потому, что стояли на плечах гигантов».

Gavin Menzies
1421: THE YEAR CHINA DISCOVERED THE WORLD
_{Перевод с английского А. Кашина
Оформление переплета художника Е. Савченко
Автор выражает благодарность всем лицам и учреждениям, без помощи которых эта книга никогда не увидела бы свет.}

---

Начертанные на карте 1424 г. названия на португальском языке давали возможность предположить, что оригинал карты был сделан португальцами, но на картах Пири Рейса и Джина Ротца названия также нанесены на португальском языке. И это при всем том, что никто не считает португальцев первооткрывателями Антарктики, Патагонии или Австралии. Португальские летописи, хранящиеся в Торре ду Томбу, национальном архиве Португалии, заверяют нас, что Генрих Мореплаватель послал свои каравеллы на поиски островов Антилия и Сатаназес лишь после того, как получил позже карту, сходную с картой мира 1428 г. (См. «Огибая мыс Доброй Надежды», с. 109)[198]· Необходимо отметить, что в 1424 г. португальцы не обладали еще достаточными умениями, чтобы вычертить карту такого высокого качества и точности. Изображения Антилии и Сатаназеса, наоборот, поражают точностью и тщательностью работы. Исходя из всего этого, я пришел к заключению, что оригинал карты был вычерчен не португальцами, а китайцами. Тем не менее, мне нужны были доказательства, чтобы подтвердить свою точку зрения. Когда дело касается загадки той или иной карты, то нет лучшего способа разрешить ее, чем поставить себя на место картографа. Когда я служил на подводном флоте, мы много времени проводили в Карском море, фотографируя военные объекты, умению фотографировать береговую линию через перископ и вычерчивать на основании этих фотографий, полученных практически на уровне моря, абрис береговой линии я обучался, будучи еще курсантом военно-морского училища. Я решил, таким образом, смотреть на все изображенное на карте с точки зрения стоящего на палубе средневекового корабля картографа, который вряд ли видел больше того, что видит подводник, рассматривающий берег в перископ.

Когда корабли Чжоу Вэня вошли в воды Карибского моря, китайские моряки, по крайней мере дня за два до того, как увидели землю, стали получать своеобразные предупреждения о ее близости. Опытному моряку о близости суши может сказать многое: и внезапное изменение погоды, и направление ветра, и проплывающие над головой облака, и, конечно же, появившиеся в небе незнакомые птицы. А за несколько часов до появления на горизонте земли моряки начинают ощущать сладковатый, чуточку пряный запах влажной листвы. Поскольку Колумб входил в воды Карибского моря по проливу между островами в воскресенье, то назвал остров, лежавший от него к югу, Доминика — гак по-испански называется этот день недели. Остров же на севере он назвал Мари-Галант по имени своего флагманского корабля «Санта-Мария». Первым делом он подошел к острову Мари-Галант, но, не обнаружив там ничего достаточно для себя интересного, отбыл с течением дальше к северу. На следующий день он заприметил еще один остров, причалил к нему и, немного побродив по берегу, назвал его Гваделупой — в память о монастыре Божьей матери Гваделупской в Эстремадуре, где он побывал перед отплытием. Честно говоря, узнай католические монахи об этом острове побольше, они наверняка осудили бы Колумба, давшего острову такое название, по той простой причине, что эту землю населяло племя каннибалов. Некто Чанка (Chanca), взявший на себя труд вести дневник второго путешествия Колумба в Новый Свет, отмечает, что моряки, погуляв по песчаному пляжу и углубившись в мангровые заросли, обнаружили «хижины, числом тридцать, построенные из бревен и крытые пальмовыми листьями. Их обитатели использовали в качестве тарелок и мисок для еды долбленые тыквы — калабашки… а для питья — о, ужас! — человеческие черепа»[199]. К этому можно добавить, что в обнаруженной матросами деревеньке остались одни женщины — все местные мужчины, увидев в море паруса испанских каравелл, в ужасе бежали в горы.

Чудовищный трупный запах обескуражил испанцев еще больше. «В хижинах висели привязанные к потолочным балкам человеческие конечности, которые, судя по всему, представляли собой запас провианта. В одном доме торчала на колу отрезанная голова юноши, с которой еще капала кровь, в то время как его туловище жарилось в очаге вместе с нанизанными на ветку тушками диких гусей и попугаев»[200]. Туземцы использовали на войне и на охоте стрелы с наконечниками, сделанными из человеческих костей, а кроме того…

«А кроме того, эти дикари нападали на племена, обитавшие на близлежащих островах, стараясь при этом захватить в плен как можно больше женщин, особенно молодых и красивых, которых они делали своими наложницами. Детей, которых им рожали наложницы, они тоже поедали. Если им удавалось захватить в плен большого сильного мужчину, его везли домой, чтобы, зажарив в очаге, устроить всеобщее празднество. Тех же, кого они убивали в сражении, съедали на месте — так сказать, на поле боя. Они в один голос говорили, что жареное человеческое мясо такое лакомое блюдо, что вкуснее его нет ничего на свете. В одной хижине мы нашли в горшке человеческую шею, которая медленно тушилась на огне. Когда эти люди захватывали в плен мальчиков, то кастрировали их и использовали в работах по хозяйству до тех пор, пока пленники не подрастали. Потом, когда наставало время праздника, их убивали и съедали. Дикари говорили, что самое вкусное мясо — у женщин и мальчиков-подростков. Помнится, к нам прибежали три таких мальчика, изуродованные указанным выше способом»[201].

Побывавший на этом острове испанский литератор, живший примерно в одно время с Колумбом, отмечал, что «дикари, захватив в плен мальчиков и кастрировав их, откармливали их затем на убой, как каплунов»[202].

Жившему в XV в. цивилизованному человеку каннибализм, с которым столкнулся Колумб, представлялся, должно быть, не чем иным, как деянием дьявола. Уж не потому ли остров назван Сатаназес — то есть остров Сатаны? Напрашивается вопрос: не побывали ли здесь китайцы и не является ли остров Гваделупа тем самым островом Сатаназес, который изображен на карте Пицциньяно? Как бы то ни было, китайцы, как и Колумб 70 лет спустя, должны были подходить к этому острову с юго-востока — из-за ветров и течений, о которых мы уже столько говорили. Это я знал точно.

Я сосредоточил внимание на острове Сайя, который па карте Пицциньяно изображен к юго-востоку от острова Сатаназес. Я едва ли не воочию представлял себе, как китайский флот, распустив паруса, подходит к этому острову. Ничего удивительного: командуя субмариной «Рокуэл», я несколько лет ходил по Карибскому морю, посетил множество островон Карибского бассейна и сделал массу фотографий. Сайя, должно быть, типичный остров, каких здесь много: на нем наверняка есть горы, которые со стороны кажутся черными, и яркая, буйная тропическая растительность. Временами здесь хлещут тропические ливни, полностью скрывающие его очертания. До начала ливня птицы, чувствуя его приближение, поднимаются с деревьев и начинают носиться огромными стаями по небу, пронзительно крича, словно выдавая штормовое предупреждение.

Взглянув на современную карту, я пришел к выводу, что остров Сайя на карте Пицциньяно лучше всего соотносится с тесной кучкой островов Ле-Сент (Les Saints, острова Всех святых). Последние имеют сходные с островом Сайя общие очертания и занимают на карте примерно то же место по отношению к Гваделупе, что и Сайя по отношению к Сатаназес После долгих размышлений над всем этим я почти утвердился в мысли, что островам Сайя и Сатаназес, изображенным венецианцем, на современной карте соответствуют острова Ле-Сент и Гваделупа. Как было уже отмечено ранее, китайский флот, принимая во внимание его среднюю скорость и скорость течения, должен был подходить к этой группе островов в ноябре 1421 г. Исходя из максимальной высоты гор на островах Ле-Сент (примерно 1 тысяча футов), я позволил себе предположить, что китайцы, стоя на палубах своих «плавучих сокровищниц», должны были заметить очертания этой земли да расстоянии 25 миль, когда их корабли еще шли по проливу Доминика. Со стороны этого пролива в Карибском море они могли также видеть остров Мари-Галант, расположенный до милями севернее, и горы острова Доминика 10 милями южнее. Интересно, что эти два острова на карте Пицциньяно не отмечены. Вывод очевиден: китайцы шли по проливу Доминика безлунной ночью. Когда я навел соответствующие справки, выяснилось, что новолуние в рассматриваемый нами период пришлось в этих местах на 25 ноября 1421 г., стало быть, китайцы могли подойти к островам Ле-Сент на рассвете 26 ноября 1421 г.

В сущности, «земля» Ле-Сент представляет собой некий конгломерат из нескольких островов: двух побольше — Тер-де-Бас (Terre de Basse) и Тер-де-О (Terre de Haut) и трех совсем маленьких — Ла-Кош и Гран-Иле (La Coche, Grand Ilet) на юге и Иле-а-Кабри (Ilet a Cabrit) — на севере. Большие острова обладают куда более выраженным рельефом, чем маленькие. Китайцы, подходившие к Ле-Сент с юго-запада, видели прежде всего большие острова и горы на них; другие острова, поменьше, находились как бы на заднем плане, образуя на горизонте единый с главными островами силуэт. Китайцы, таким образом, приняли группу островов Ле-Сент за один крупный остров с южным побережьем, изогнутым в виде параболы. По крайней мере, остров Сайя на карте Пицциньяно имеет именно параболическую форму. Зная о том, что китайские картографы вели наблюдение с палубы «плавучей сокровищницы», то есть фактически чуть выше уровне моря, я мог с большой, сравнительно, точностью — в пределах двух миль — определить место, откуда велись съемки берега.