Кристи Филипс - Хранитель забытых тайн

• Название: Хранитель забытых тайн
• Автор: Кристи Филипс
• Издательство: ЭКСМО, Домино
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45394-8

В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений...

Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».

---

– Я же тебе сказал – ты меня слышишь, Энди? – я не стану заседать в вашей дурацкой комиссии, идите вы к черту.

Но Энди на грубость его не обратил внимания.

– У тебя есть свободная минутка, Дерек? Надо поговорить.

– Ну хорошо, минутка, но не больше, – сказал он и отрывисто засмеялся. – Время пошло.

Надо же, насколько очевидна грубость и бесцеремонность Дерека, если не видишь его самого, с его обаятельной внешностью.

– Доктор Донован говорит, что ты пишешь статью, которая по теме очень похожа на то, чем занимается она, а именно...

Он вопросительно посмотрел на Клер.

– Шифровальное дело в семнадцатом веке, – быстро сказала она.

– Шифровальное дело в семнадцатом веке, – повторил Эндрю в трубку.

– Да что ты говоришь! – ехидно заметил Дерек, – Позволю себе не согласиться. Это она почему-то пишет нечто такое, что очень похоже по теме на то, чем занимаюсь я.

– Она говорит, что показывала тебе свои заметки.

– Чушь собачья. Сказки.

– Послушай, Дерек, какой ей смысл лгать?

– Как какой? Да какой угодно. Как тебе, например, такой вариант: она предложила мне подняться к себе в квартиру, а я отказался. Она пришла в ярость – и вот результат.

От этой наглой лжи у Клер даже дух перехватило.

– А мне почему-то кажется, Дерек, что дело тут совсем в другом, – сказал Эндрю.

– Да ради бога, откуда я знаю, зачем она это говорит? Могу лишь сказать одно: она врет. Мы с ней пошли в паб выпить пива, ну потом пообжимались немного, ты сам это видел и, кстати, помешал, что с твоей стороны было довольно бестактно. Про работу мы с ней не говорили ни слова.

Он помолчал.

– Ну вот, похоже, время вышло. И не звони мне больше по пустякам, понял?

Эндрю закрыл телефон и сунул его в карман.

– Как всегда, обаяшка. Ну что скажете?

Но Клер была так потрясена, что не сразу пришла в себя и минуту молчала.

– Он вас обманывает, – наконец сказала она. – Он все придумал, я не и собиралась приглашать его к себе.

– Я, конечно, понимаю, что Дерек, гм, еще тот жук, – сказал Эндрю, – и ситуация непростая, но, боюсь, если на руках нет доказательств, от меня мало толку.

– И это все? Он «еще тот жук», «ситуация непростая» и от вас «мало толку»? Дерек Гудмен – бесстыдный и наглый лжец и вор в придачу. Почему вы меня не предупредили об этом раньше? Нет, вам больше нравится бегать от меня и скрываться.

– Ого... – Эндрю, казалось, не нашелся, что на это ответить. – Простите меня, конечно...

Он опустил голову и уставился в пол. Интересно, от смущения или от чувства вины?

– Я был очень занят.

– Даже слишком. Я стала чувствовать себя здесь совсем чужой! – воскликнула Клер – Тогда скажите, зачем вы пригласили меня сюда, на эту работу?

– Вы превосходный ученый, и я подумал, что нашему колледжу от вас будет только польза.

– И это единственная причина?

– Конечно, это единственная причина.

Конечно. Как она вообще могла подумать, что была и другая причина? Что это она себе вообразила? Эндрю Кент – опытный ученый, а кто она? По сравнению с ним просто недоучка. Тем более что их отношения здесь регулируются специальными правилами. Правилами, которые, как уже говорил ей Ходди, Эндрю ни в коем случае не станет переступать.

– Если у вас будут доказательства, что вы начали писать на эту тему раньше и действительно показывали ему свои заметки, – сказал Эндрю, – обещаю, что он предстанет перед дисциплинарным комитетом. А пока послушайтесь моего совета: не становитесь у него на пути.

– Не становиться у него на пути? И это все, что вы хотите мне сказать? – выпалила Клер, совершенно разозлившись.

Она повернулась к двери, думая: «Как может Эндрю быть столь неделикатен, столь равнодушен?»

– Простите, что побеспокоила вас своим визитом.

Глава 14

5 ноября 1672 года

Король остался в Хэмптоне, но придворные вернулись в гостиную мадемуазель де Керуаль. Ее покои вновь ожили, осветились шандалы и канделябры, запылал огонь в великолепном камине. Служанка, на этот раз шустрая быстроногая девчонка от силы лет тринадцати, ведет Анну по залу, наполненному людьми: одни задумчиво склонили парики над карточными столами, где идет игра в бассет по крупной, другие расположились в уютных креслах и беседуют, угощая друг друга доброй понюшкой табаку. Она проходит в длинный коридор, и нежные звуки скрипки и арфы, доносящиеся из гостиной, затихают, как и ровный гул оживленных голосов. Служанка вводит ее в спальню мадемуазель, и она снова, как и в прошлую ночь, погружается в атмосферу сонной, очарованной тишины. Единственные звуки, которые нарушают этот покой, – шипение горящих поленьев и шорох юбок торопливо уходящей служанки.

Занавески в спальне раздвинуты, открывая два больших окна, за которыми виднеется широкая серая поверхность реки и низкое небо. По реке, вверх и вниз по течению, медленно и величаво скользят корабли и баржи.

Спальня убрана богато и пышно, теперь она кажется Анне еще роскошней, чем в предыдущую ночь. Все здесь выполнено в розовых тонах: и занавески, и стулья, и тканные по специальному заказу обюссонские ковры, и обшитые панелями, украшенные золотой филигранью стены. В солнечную погоду этот цвет для мадемуазель де Керуаль – самый выигрышный, но в холодном свете затянутого облаками осеннего дня он принимает серовато-голубоватый оттенок, который Анна не может не сравнивать с бескровной бледностью губ мертвого тела.

Она подходит к кровати Луизы. Мадемуазель на ее появление не реагирует ни единым словом, ее глаза под тяжелыми веками открылись лишь для того, чтобы узнать ее, и потом снова закрылись. С прошлой ночи, похоже, состояние ее мало изменилось. Губы сухи и покрыты трещинками, и сквозь них сочится кровь. На ночном столике стоит пустой бокал, но ни большого кувшина с пивом, ни другого сосуда с пригодной для питья жидкостью не видно. Господи, неужели о больной никто не заботился? Служанка возвращается с очередной охапкой дров для камина, и Анна просит ее сходить за пивом. Та скоро возвращается и ставит полный кувшин – как раз в это время Анна выкладывает из карманов необходимые для лечения Луизы снадобья и порошки. Она наливает пива в бокал и, пробудив больную от лихорадочного сна, подносит его к губам мадемуазель. Луиза смотрит на бокал, потом на Анну и отворачивается.

– Мадам, – шепчут ее воспаленные губы.

Она произносит еще несколько слов, которых Анна не может разобрать.

– Мадам... – снова шепчет Луиза и едва слышно что-то бормочет по-французски.

Но что же именно? Кажется, она говорит: «Мадам... хочет... отравить».

– Что вы сказали?

Анна наклоняется еще ближе.

– Мадемуазель...

– Что вы делаете? – раздается вдруг за спиной голос мадам Северен, которая только что вошла в спальню и устремилась прямо к ней. – Сейчас же отдайте бокал! – требует она.

– Простите?

Мадам Северен произносит свое требование с такой яростью, что Анна теряется.

– Отдайте бокал!

Мадам Северен протягивает руку.

Анна неохотно отдает ей бокал. Она не уверена, что поняла, что хотела сказать мадемуазель, да и вообще, не сказаны ли эти слова в бреду, вызванном высокой температурой, и все же... На всякий случай мадам Северен надо остерегаться.

– Почему вы не даете больной питье? – спрашивает Анна.

– Она пьет только из моих рук.

– А пиво? Я же вчера прописала ей пиво!

– Она не просила пить так часто, как, по-вашему, должна была.

– Надо заставлять, даже если не хочет. Жар сжигает ее изнутри; чтобы сбить его, она должна потреблять как можно больше жидкости. А где отвары, которые я здесь оставила? Вы добавляли их в пиво?

– Нет. Я отдала их на анализ.

– Какой анализ?

– А вдруг там яд?

– Но я же врач. Меня позвали сюда, чтобы лечить, а не травить.

– Мадемуазель при смерти, и я не думаю, что она выздоровеет.

– Если вы в самом деле хотите ее спасти, то лечение нужно начать немедленно. Ваши действия принесли ей больше вреда, чем вы думаете.

Мадам Северен пристально смотрит на Анну, словно пытается раскусить, что у нее на уме.

– Вам не понять, что значит быть католиком в вашей стране, миссис Девлин, – говорит она, – Хотя король милостиво благоволил издать «Декларацию о веротерпимости»[25], которая позволяет нам свободу вероисповедания, многие недовольны тем, что мы твердо храним нашу веру, и особенно здесь, в Уайтхолле.

– Моя мать католичка, отец исповедовал англиканскую веру. А я прежде всего врач. Меня интересуют не исповедание моих пациентов, а состояние их организма.

– И вы не верите в то, что наша жизнь и смерть в руках Божиих и человек может выздороветь только по великой милости Его?

– Не совсем так. Я не верю в то, что человек умирает лишь потому, что Бог на него рассердился. Я не могу в это верить – слишком много невинных умирало на моих руках.