Митрополит Вениамин Федченков - Два сорокоуста

• Название: Два сорокоуста
• Автор: митрополит Вениамин Федченков
• Жанр: Религия

ДВА СОРОКОУСТА

МИТРОПОЛИТ ВЕНИАМИН ФЕДЧЕНКОВ

---

†

А в таком случае не должно вопрошать об истине жребием, как советовал о. С. Н. Жребий бросается тогда, когда не ясно, или когда два решения кажутся равносильными... Иначе жребий будет “искушением” Господа, предаванием на случайность решения вопроса. И Господь требует от нас ПОДВИГА ВЫБОРА: бодрствуйте... Будьте рассудительны, - говорил и Апостол Павел (Еф. 5, 17).

Поэтому и мне, если только я считаю искренно какое-либо решение более правильным, должно полагаться не на выбор жребия, а поступить, как советует святый рассудительный старец Варсонофий, когда его спросили о выходе из недоумения (как помню).

Он повелевает в таком случае:

1) усердно помолиться Богу,

2) положить три земных поклона и

3) спросить свою совесть: на что она склоняется хоть сколько-нибудь больше, и это предпринять;

4) если же она и тогда недоумевает совершения, то принять любое решение и

5) уже более не смущаться, предав все прочее на волю Божию.

†

В данный момент мне совесть мирно подсказывает исход подписать обязательство о лояльности, и не только без жребия, но даже и без особого вопрошения молитвенного. Однако, перед окончательным решением я отслужу молебен Пресвятой Богородице, св. Варсонофию, св. Архангелам и Ангелам, св. Иоасафу, Апостолам Петру и Павлу и св. Параскеве и тогда послушаю еще раз свою совесть.

†

Решать же жребием я совсем не обязан, ибо это лишь мнение частное, для меня совсем не безусловно обязательное. Наоборот, я обязан перед Господом как епископ непременно свое убеждение составлять - на то они и руководители Церкви.

Да и самим предложением решения жребием о. С. свидетельствовал, что он сам допускает и правильность подписки: иначе он обязан был бы противодействовать всякой возможности избрать очевидно “ложное” решение. Это очевидно.

Неужели мне и здесь преодолевать испытания? Должно учиться тверже (а не случайно) ставить и решать вопросы. Нужны свои подвиги.

Время подошло такое! Господи помоги!

†

При мысли об обратном решении (даже об уходе в Сербскую юрисдикцию) на душе какая-то боль, грусть. Не мирно.

И спокойно будет, но это малодушие. И опять видение восстает: “Послужи народу!”

- А мне предлагают епископское (и легкое, и почетное) место, - говорил я Патриарху.

А он стал грустным... И мне было больно и стыдно.

†

Подписка о лояльности, - пишет А. В., -совсем не означает немедленного выезда в Россию...

Конечно! Это последнее - совершенно особый вопрос. И нужно ждать своего времени и ясных указаний Промысла Божия: в виде велений Церковной власти или иного стечения таких обстоятельств, которые поставят данный вопрос на очередь и сделают необходимым его решение (например, хоть бы запрос).

†

Мое решение о лояльности отлично от “невмешательства”. Это мне ясно.

†

В Сербии едва ли были бы и рады моей просьбе о включении меня в юрисдикцию их Церкви. Наоборот даже, были бы затруднения и недовольства.

Говорят, Патриарх Димитрий [52] отмахивается руками при мысли о принятии русского епископата в Сербскую Церковь...

†

“Что бы сказал доброго Владыка Савватий [53]?” - спросил я себя однажды. “Посоветовал бы подписаться под обязательством”, - подумал я без сомнения.

О. А. в Хопово говорил, что молодежь в Париже склоняется к признанию лояльности.

†

Пресвятая Богородице, помоги мне и всем!

Ныне день особый: получил письмо от Афонского духовника а[рхимандрита] К[ирика [54] и возрадовался.

Хотя он пишет, что я “предрешил” вопрос (но я писал ему, что еще есть время изменить решение), но все же и он ни одним словом не возражает.

“Вы изволили предрешить по вопросу, предложенному Митрополитом Сергием. А если так, то да будет воля Господня! Остается только обложиться вам терпением с восприятием благодушно того, что Бог даст вам”.

Затем он снесся с а[рхимандритом] М[исаилом [55]] и обещает, по получении от него ответа, написать снова.

Заканчивается письмо весьма ласково: “Земно кланяюсь... с любовию о Христе остаюсь... нижайший послушник... и усердный, благодатный боголюбец” и т. д.

А после приходили опять помыслы, смущающие душу. Думаю, что их враг всеивал...

Но скорбей ждать должно.

Еще получил три письма, и все они, хотя и не одинаково, одобрительны...

“Хочется” лишь “проникать завесу будущего, может быть, скорбную, а вместе с тем и прекрасную”.

Другой пишет, что верит мне.

Третий пишет: “Дал бы ли я лично подписку, не знаю, но дать бы мог. Сейчас идет страшная борьба за душу России, а здесь люди все надеются на политические комбинации.

Для меня послание Митрополита Сергия -голос Церкви... Общий тон послания - верный... Я сразу понял, что Вы это сделаете. Я, конечно, Вас очень понимаю”.

Господи, помилуй и направь меня, грешного! Пресвятая Богородице, спаси мя и нас!

5/18 октября

ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ЛИТУРГИЯ

Опять не писал несколько дней. А между тем, эти дни были очень важны. Был перелом в моем поведении.

Через день я получил письмо от архимандрита] Кирика] с дополнением от архимандрита] Мисаила, который отказывался давать какой бы то ни было совет ввиду того, что вопрос уже был решен и подписка была послана для “пересылки” в Москву. Он не знал о моем втором письме к а[рхимандриту] К[ирику], где я говорил об отсрочке и возможности изменения решения... Да и понял ли он дух (первого письма), где говорилось не только о решении, но и о моем желании в этом направлении. Собственно вопрошения и не было тогда.

Но 2/15 октября я послал а[рхимандриту] Кирику] экспресс-письмо, где, как на исповеди, снова разобрал свое настроение и обещал ему - “во имя Отца и Сына и Святаго Духа” -дожидаться их окончательного свободного решения, не связанного моей волей... И поэтому просил Митрополита Евлогия задержать отправку моей подписки... Но на другой день 3/16 октября я получил второе письмо от а[рхимандрита] Кирика] с высказанным мнением о Митрополите Сергии. И мне это показалось достаточным: они предавали вопрос не на мое решение, а совершенно иное: послать в Москву мое заявление...

Так что ночью я видел необычный сон...

†

Будто я в каком-то большом городе российском... Лето... Я живу в домике одноэтажном. Справа от меня ограда высокая... И дальше храм. Я заведую детьми - учащимися разных возрастов, причем дети одни живут вне ограды, другие - внутри ее. Но те и другие вместе, под моим управлением.

В городе ждут прибытия некоего высокого духовного лица, как будто бы Патриарха, едва ли не Митрополита Сергия, повсюду великая любовь к прибывающему.

Мы с учащимися тоже в ожидании - вне ограды. Он должен прибыть к нам. Мы выстраиваемся в два крестных хода: вне ограды дети имеют все: и хоругви, и фонарь со свечкой, а главное - КРЕСТ. Я облачился в мантию архимандритскую, будто бы. Смотрю у 2-го (внутриоградного) крестного хода нет ничего, кроме хоругвий... Как? почему?.. Я приказываю немедленно бежать в храм за всем этим. Но последние страшно медлят. Бегу сам... Нет креста. Алтарь заперт... Ищу подсвечника: справа горит убогий, но со свечой. Схватываю, кому-то отдаю... Ищу икон, не сразу вижу... Налево, около стены, наконец, нахожу: икону Казанской Божией Матери (4x6 вершка) в дешевенькой серебряной оправе с искуственными бумажными цветками вверху... Слава Богу! Передаю какой-то незнакомой, ласковой и робкой, небольшого роста старушке. Она улыбается, берет... Ищу другую. Рядом другая икона - св. Гермогена, очень большая (16x12 вершков). Деревянная с позолотой чеканной. И тяжелая... Но я ее схватываю легко и тоже передаю какой-то другой женщине со словами: “Тяжелая икона, но ничего: помогу и сам!” Они ушли с иконами. Ищу опять креста... Нет нигде... Пора уже выходить... Скоро Патриарх прибудет... Выхожу из храма в мантии. Храм не заперт. Слышу колокол гудит... Огромный приятный голос... Вдруг чаще зазвонили: значит, прибыл ожидаемый Святитель. Спешу...

Вдруг подходят два молодых человека, схватывают меня с развязанною улыбкою. В руках у них по долоту... “Куда вы?” - спрашиваю. “В храм! За бриллиантиком... Помните, мы вместе вставляли его?!”

...Воры. Я их бросаю с раздвоенною мыслью: позвать ли кого-либо на помощь... Они хотят из какой-то иконы выковырять бриллиант...

“Бегу”. То есть хочу бежать, но ноги едва волочатся. Боже! Боже! Я тогда хватаюсь за какие-то столы руками, лишь бы сдвинуть себя... Но подвигаюсь черепашьим шагом... Делаю усилие... А звон продолжается... И недалеко, будто, ограда, а не доползу! Не дотащусь!

Ах, если бы скорее! Скорее! Сил нет. Ноги волочатся, будто бы сто пудов в них! И... проснулся... Было 5-6 утра.

Смысл открылся тотчас же такой: Город -Россия, за оградой - эмиграция. И те и другие дети - одна семья и мне одинаково близки. Но у эмигрантов мало икон (молитвы), а главное -креста нет. Без подвига Христова хотят. А у внеоградных - у российских есть все.