Давид Маркиш - Убить Марко Поло (рассказы)

• Название: Убить Марко Поло (рассказы)
• Автор: Давид Маркиш
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Что это? - спросил Дик.

- Наш народный музыкальный инструмент, - сказал г-н Конурбаев.

- А что, - сказал я, - будем играть в свободное время. На фоне Хан-Тенгри... Может, это такой манок для Марко Поло.

- Тут бархат, - сказал Дик. - Вы такого даже в Нью-Йорке не купите.

- Ну, Нью-Йорк! - сказал я. - Мало ли чего там нет... Я видал, как играют на этой штуке: вставляют ее в пасть и дергают за скобку. И во рту возникают музыкальные звуки. Приморские народы дуют в этом случае в большую раковину, а в горах где вы возьмете море?

- Зачем же тогда егерь принес невод? - задал резонный вопрос Дик.

- Во-первых, это не невод, а бредень, - сказал я. - А во-вторых, я понятия не имею, что он им собирается ловить и, главное, где: тут Волга нужна как минимум или лучше Миссисипи.

- А вы видели, что у него с носом, - спросил Дик, - у этого дяди Жоры?

- А то! - сказал я. - Ну, может, упал где-нибудь. С горы.

Самолет выл, трещал и кашлял, и эта какофония пробуждала в моем сердце героический отзвук: путешествие будет опасным. Нас ждут серьезные испытания, тяготы и лишения, а Марко Поло окажется сродни тигру или льву и окажет сопротивление. Да и "кукурузник" был похож изнутри не на пассажирский лайнер, а на военное средство для воздушной перевозки спецназа к месту боя и смерти.

С высоты птичьего полета озеро напоминало растянутую для просушки шкуру, мездрой вверх. Горные цепи окаймляли лоснящуюся воду с севера и юга, а на востоке светилось ледяное навершие Хан-Тенгри, подсвеченное высоким солнцем в золотой и алый тона. Самолет то проваливался в воздушные ямы, то карабкался по отрогам туч. Сопровождающий Руслан, разлегшись на полу и подложив под голову свой мешок, безмятежно спал, а дядя Жора с кислым видом наблюдал небесную стихию через мутный иллюминатор. По пути к Хан-Тенгри нам предстояло совершить промежуточную посадку и принять на борт второго сопровождающего, местного коновода с практическим опытом.

Мы сели посреди гор, на окраине какого-то кишлака с райским названием Пои-Мурда. Незаглушенный двигатель самолета кашлял и стрелял. Коновод протиснул в узкую дверцу ящик водки, а затем ввалился и сам.

- Салям алейкум, Питьке! - приветствовал коновода разбуженный мелодичным звоном бутылок Руслан.

- Здоров, братан! - уложив на ящик винтовку-малопульку, отозвался Питьке и захлопнул за собою овальную дверцу, отделяющую нас от небесного пространства.

Надо сказать, что, судя по славянским чертам лица, Питьке был никакой не Питьке, а скорее Витька либо Петька. Его заросшая рыжей щетиной морда и нос пуговкой пришлись бы куда более кстати в какой-нибудь деревеньке на Орловщине или Тульщине, чем в кишлаке Пои-Мурда. Но неисповедимы пути Господни - как духовные, так и ножные.

- Как его звать-то, а, дядя Жора? - прокричал я, наклонившись к уху нашего егеря: "кукурузник" как раз поскакал на взлет.

- Да Витька это Еремин, - сказал дядя Жора. - А лошадей уже на месте возьмем.

- Он водки вон принес целый ящик, - сказал я и замолчал, ожидая реакции егеря.

- Ну да! - оживился дядя Жора. - А как же! В горах денег нет, откуда там деньги. Вот бутылкой и будем платить, и самим тоже надо. Ты не бойся, обратно не потащим!

- А Марко Поло убьем или как? - спросил я с сомнением.

- А как же! - успокоил меня дядя Жора. - Обязательно! И волков наловим.

- Каких волков? - спросил я уже с дурацкой улыбкой. - Как?

- А вот сетью, - объяснил дядя Жора и указал на бредень, валявшийся в хвосте самолета.

Дик этого разговора не слышал, а то бы порадовался вместе со мной.

Не скажу, что я завзятый охотник, но звериную кровь могу пролить. Да, могу.

Всякой охоте предшествует продуманная тщательная подготовка, а завершает ее дружеская пирушка на природе: шипит на огне мясо, и водка, журча, бежит к печени охотников. Люди с сердечной радостью, как в добрые допотопные времена, пожирают убоину, добытую собственными руками. Тут и костер, и звездный вечер, и увлекательные лживые рассказы... Исключение составляют лишь профессиональные охотники, которые колотят дичь на продажу: те не пируют и не врут у костра.

Подготовка начинается задолго до часа стрельбы и включает в себя выслеживание, преследование, загон или засаду; всем хватает дела. Сам выстрел занимает считанные секунды: "Бах, трах!" - и кусочек обточенного свинца вонзается в тело зверя и валит его на землю. Или подранивает, и тогда он остается инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Или пролетает мимо. В этих двух последних случаях запасливые охотники имеют в своих мешках кое-что про запас: тушенку, лучок, хлебушек. Не помирать же с голоду посреди леса или гор, если охотничья удача прошла стороной! Наоборот, этот неприятный случай надо отметить как положено и смыть горький осадок. Человек отчего выпивает? Ну это давно известно: либо от радости, либо от горя. А третьего не дано.

Наша подготовка пошла своим ходом, когда мы с Диком вышли из дверей гостиницы "Снежный барс" и сели в микроавтобус, чтобы ехать на аэродром. Около полудня мы приземлились в конечной точке - на покатом лугу, за которым бежала прыткая горная речка. На лугу белела юрта, из дырки в ее круглой крыше выползал голубоватый дымок. Тут же стояла у коновязи четверка лошадей, внимательно наблюдавших за приземлением нашего самолета.

Пилот подрулил почти к самой юрте и заглушил мотор. Образовалась приятная тишина, сквозь которую с усилием пробивался звон речных струй. Мы долетели, небо отпустило нас без ущерба и без потерь.

Заслышав тишину, из юрты вышел пожилой киргиз с усами, в парадной лисьей шапке. Придерживая полость, он пропустил нас в свое войлочное жилище, посреди которого горел невысокий костерок. У стены против входа было сложено в аккуратную стопку полдюжины разноцветных, как леденцы, одеял. Дик жадно озирался по сторонам, ему здесь нравилось.

- Абдильда это, - кивая на хозяина, сказал дядя Жора. - Мужик стоящий: и играет, и поет.

- На чем играет? - попытался я уточнить: в юрте не видно было ничего, хоть отдаленно напоминающего музыкальный инструмент.

- Да на всем! - сказал дядя Жора. - И поет.

Витька тем временем втащил, пятясь, ящик водки и установил его близ входа, на кошме. Убедившись, что ящик красиво стоит, он вытянул из ячеек две бутылки и положил их на дастархан у костра.

- Можно начинать, - сказал Витька и улыбнулся. - Как говорится, со счастливым прибытием! Стаканы давай, Абдильда, чего телишься...

Юрта, как выяснилось вскоре, была поставлена здесь специально к нашему приезду: фирма г-на Конурбаева отрабатывала свои 9837 долларов. Дело теперь было за малым: убить Марко Поло. Ни я, ни Дик не знали, что мы потом с ним сделаем: съедим ли его здесь, в юрте, или устроим пикник на горе Хан-Тенгри. Но и неудача все же не исключалась на корню, выглядывала тайком из-за горных зубцов. Впрочем, с такими ребятами, как дядя Жора, Руслан и небритый Витька, шанс на успех был высок. О том же, как видно, думал и Дик своим американским помидором.

- Марко Поло - хороший? - спросил он вдруг у дяди Жоры.

- Обязательно! - рассеянно сказал дядя Жора, следивший за тем, как Витька разливает водку по стаканам. - Вкусный очень. Осенью у него жира на два пальца.

- За всё хорошее! - держа стакан на уровне зубов, сказал Витька. - И, конечно, за нашего дорогого гостя из Америки. - Как зовут Дика, он не знал, поэтому ограничился географическими сведениями.

Охотники пили водку с облегчением. Абдильда высыпал на дастархан сваренные в бараньем жиру боорсаки, а Руслан достал из своего мешка кока-колу в жестянках, шоколадные батончики "Марс" и диетическую жевательную резинку без сахара.

- Сейчас бешбармак, а потом отдых, - объявил Абдильда.

- А на охоту завтра? - спросил Дик.

- Завтра экскурсия, - сказал Абдильда. - Тут, говорят, древние люди когда-то жили, интересно же.

- А на охоту когда? - спросил Дик.

- Куда спешить? - удивился Абдильда. - Кушать надо, отдыхать надо!

Дядя Жора прислушивался к разговору вполуха. Подправляя пальцем непослушную вставную челюсть, он старательно жевал диетическую резинку. Шрам на его носу порозовел. На дядю Жору приятно было смотреть: накануне трудной охоты на Марко Поло этот человек был совершенно безмятежен и получал удовольствие от текущей жизни.

- Дядя Жора, - почтительно спросил я, - а что это у тебя с носом? Такие вопросы вполне уместно задавать за выпивкой, после третьей.

- Микроб укусил, - охотно объяснил дядя Жора и тычком вернул на место выскочившую челюсть.

Я хотел было спросить, как он собирается обходиться на охоте без ружья, но раздумал: недостаточно было выпито.

Часа через три об охотничьей экспедиции не заходило и речи. Говорили, дружелюбно перебивая друг друга, о заоблачных ценах в городских дуканах, о близких и дальних родственниках, о мрачных перспективах на будущее в окрестностях Хан-Тенгри и в Америке, о тающем на глазах поголовье овец, о волках, дерзко появляющихся на улицах кишлаков, и о каком-то Соловьеве, застреленном на прошлой неделе в самом центре Москвы с близкого расстояния. Собрались на постсоветском пространстве, за водкой, бывшие советские люди, и им было не до Марко Поло. Каждый предлагал свой план устройства новой жизни, отличный от других: осушить озеро Иссык-Куль и со дна пускать ракеты на Луну, или продать китайцам тянь-шаньские горы и вырученные деньги поделить поровну между гражданами, или распустить милицию и присоединиться к Соединенным Штатам Америки. Дик тоже внес предложение: всех горожан переселить сюда, в горы, поближе к природе, и пусть занимаются скотоводством; и тогда, при полной рабочей отдаче, можно будет года через три-четыре догнать Новую Зеландию по производству баранины. Такая перспектива не зажгла выпивающих. Дядя Жора меланхолично клевал перешибленным носом, а Витька, отвернувшись в сторону, громко хихикал. Да и Абдильда с Русланом не видели ничего путного в рабочем соревновании с неведомой Новой Зеландией и неодобрительно покачивали головами.