Наталья Гусева - Индия в зеркале веков

• Название: Индия в зеркале веков
• Автор: Наталья Гусева
• Издательство: М.: Вече, 2002. — 448 с.
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2002
• ISBN: 5-94538-098-9

Автор книги Наталья Романовна Гусева — этнограф и религиовед, посвятивший свою жизнь изучению Индии. Она не только неоднократно посещала эту страну, но и работала там в течение трех лет, имея возможность собрать на месте богатый материал для своих исследований. Ее перу принадлежит свыше 150 работ по культуре Индии, в том числе такие монографии, как «Индуизм», «Джайнизм», «Художественные ремесла Индии», «Раджастханцы», «Славяне и арьи».

В книге рассказывается о тех сторонах жизни индийского народа, которые до сих пор слабо освещены в нашей отечественной литературе. Читатель узнает о быте городского и сельского населения Индии, о семейной жизни, религиозных праздниках, верованиях и древних традициях, а также о происхождении арьев и их судьбе после прихода в Индию с земель Восточной Европы. Книга проиллюстрирована рисунками и фотографиями, большинство из которых авторские.

Н. Р. Гусева — доктор исторических наук, член Союза писателей РФ, лауреат Международной премии имени Джавахарлала Неру.

---

И царица Кунги удалилась, горько оплакивая проступок своей юности и скорбя о тягостной жизни своего прекрасного первенца и о том, что он стал союзником жестокого Дурьодханы.

В час, определенный судьбой, разгорелась битва и длилась восемнадцать дней. Пал в ней блистательный Карна, был убит и Дурьодхана и многие тысячи других воинов. Когда огонь битвы угас и бог смерти собрал всю свою жатву, победители Пандавы воцарились в Индрапрастхе и многие годы правили страной счастливо и мудро, ведя свой народ по пути благоденствия..

— Да, действительно, это одна из самых трагических историй эпоса, — сказала я.

— А ведь он содержит тысячи самых разных эпизодов.

— Правильно вы называете свою «Махабхарату» океаном мудрости и красоты.

— И сильных человеческих чувств и страстей, — добавил мои друг журналист.

Мы побродили немного вокруг храма, в душистой тени цветущих деревьев, глядя на детей, бегающих по каменистым до рожкам Пурзна-Килы. Каждый из них, думала я, знает «Махаб харату» чуть не с колыбели.

Потом мы пошли к храму Кунти. Старый жрец со своей семьей жил тут же, в домике, пристроенном к храмовой стене, у стены стояла его аспидно-черная буйволица, а у ее ног играли совсем маленькие дети.

— И не боитесь, что наступит? — спросила я.

— Her, что вы. Она их любит и знает. Хотите посмотреть храм? Сюда приходит много народа. Самого разною И помолиться, и просто так.

Изображения Кунти в храме, к моему удивлению, не оказалось. Были, как и в других храмах, разные боги.

— Народ верит, что к кому бы ни была обращена молитва, она достигнет слуха всех богов, — объяснил мой друг — Я люблю простую доверчивую душу нашего народа, но только она не сразу себя раскрывает.

Особенно в кварталах Нового Дели. Хотите, поедем в Старый город? Там вы острее почувствуете пульс народной жизни.

Я и сама любила эти поездки. Уже одно название «Старый город» обещало хоть слегка приподнять занавес над сценой истории.

Это город узеньких коленчатых улочек, лавок, лавочек и лавчонок, товары которых в виде реклам развешаны снаружи у дверей и над окнами на длинных палках, вбитых в стены.

Мы шли, а над нашими головами развевались вышитые шали и яркие покрывала, мужские рубахи и женские шаровары, висели майки и брюки, носки и босоножки, ожерелья и браслеты.

Особенно хороша торговая улица Чандни-Чоук. Она тянется на километр с лишним вместе с переулочками, убегающими влево и вправо. Что ни дверь — то лавочка или просто ниша, в которой что-то продают.

Пройти почти невозможно — посередине улицы двигаются двухколесные повозки-тонги, густая толпа людей, велорикши, моторикши. Перешагиваешь через ноги людей, сидящих на земле, идешь мимо жаровен, на которых шипят в масле лепешки, коржики и какие-то румяные катышки, мимо тех, кто все это ест с тарелочек, сделанных из картона или зеленых листьев, мимо мальчиков-зазывал, оглушительно орущих в рупоры, мимо пестрых витрин, красочных кинореклам, мимо уличных фокусников — словом, идешь по несравненной, веселой, яркой, пыльной, кипучей улице Чандни-Чоук.

В одном из переулочков я как-то остановилась перед ослепительно яркими литографиями с изображениями богов и героев мифов, эпоса и индийской истории — ими была завешана добрая половина стены какого-то дома. А рядом, на скамье, сидел, поджав ноги, продавец и бойко объяснял всем желающим содержание каждой литографии.

Торговая и трудовая улица Чандни-Чоук в Старом Дели.

Правда, местные жители в этих объяснениях не нуждались; бабки и матери в каждой семье поют и рассказывают «Махабхарату» и «Рамаяну» по любому поводу.

— Вот тут, видите, — говорил продавец, — показано, как великие Пандавы выигрывают на состязании женихов руку красавицы Драупади. Вы знаете, кто такие были Пандавы?

— Да, да, конечно, знаю. Мне очень нравится эта картина, я ее возьму.

— А на той нарисован бог Вишну. Он всегда был за правду и, если видел, что на земле воцаряется зло, возрождался среди людей в виде разных аватар. Вы знаете, что значит «аватара»?

— Да, знаю, воплощение. Расскажите, пожалуйста, какие аватары изображены здесь.

— Это первая аватара — рыба.

На картинке из ярко-синей пучины вод вертикально поднималась розовая рыба и из ее широко открытого рта выходил Вишну, круглолицый, улыбающийся, с большими ясными глазами, нарядно одетый и украшенный драгоценностями и гирляндами цветов.

— А вот здесь Вишну в виде черепахи. Он спас все то, что утратили люди в дни потопа. О! Он всегда делал добро!

Меня очень привлекают красота и яркость, удивительная наивность и чистота литографий. В современной Индии они выпускаются миллионными тиражами. Им вручена историей эстафета традиционного обучения неграмотных людей методом «показа и рассказа». До появления типографий эту роль Играли изображения на фресках, храмовых фризах и стенных завесах.

Продавец полюбовался Вишну и продолжал:

— А вот здесь, взгляните, он нарисован в виде карлика. Он…

— Спасибо, спасибо. Пожалуйста, заверните их мне аккуратно, чтобы не помять и не порвать.

— Хорошо, сейчас. Вы покупаете все?

Изображение Калки на белом коне. Рисунок художников-читракаров штата Орисса

— Да, конечно.

— Спасибо. Сейчас заверну. А знаете, скоро придет час, когда Вишну снова появится на земле.

— Да?!

— Да. Но теперь он будет всадником на белом коне и опять избавит мир от зла. Слишком много зла повсюду, слишком уж много! И вьетнамцев убивали, и немцы воевали со всем миром…

Поистине незабываемы улицы Старого Дели! Да и дома здесь особенные: каждый не такой, как соседний, — то с галерейками, то без них, то с балкончиками. Почти у каждого окна, то с одним балкончиком на весь фасад, то узкий и высокий, то низкий и широкий. У одних домов верхние этажи нависают над нижними, у других — отступают вглубь, у одних — множество дверей и лестниц, уходящих прямо в толщу стены, у других — одна дверь, ведущая в коридор, который выходит во внутренний двор. И все это стоит тесно-тесно, город застроен хаотически, улицы выбегают то к храмам, то к мечетям, переулки часто начинаются из-под арок, и это создает иногда такие световые эффекты, которые просто поражают.

Здесь нет особняков-модерн с их садами, двойными воротами, с надписями «въезд» и «выезд», с их изолированной жизнью и обилием машин новых марок в гаражах. Здесь все все знают друг о друге, все живут шумно, многословно и просто. Когда в Новом Дели гаснут огни и во мраке светятся только традиционные фонари-шары над воротами, когда там наступает тишина, здесь, на улицах, продолжает толпиться народ, идет торговля снедью и фруктами, продавцы до утра сидят или спят возле своего товара, озаренного ярким сиянием карбидных ламп, с вокзала и на вокзал спешат люди…

Словом, надо ставить точку, потому что о Дели уже написана отдельная книга[16]

17. ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ — КАСТА?

Все всегда спрашивают: а что такое касты? Что такое кастовый строи? И задумываешься: как ответить? Как кратко и емко описать это явление, которое, подобно безудержно разросшейся лиане, оплело и опутало всю жизнь индийского общества, насквозь пронизало жизнь огромного большинства жителей страны.

Принадлежность к касте определяет все обычаи: внутри касты рождаются, воспитываются, вступают в брак, дают имена своим детям, обучают их, сообщают им специальные знания, отправляют все ритуальные церемонии и, наконец, после смерти бывают преданы сожжению (а некоторые — погребению) — все это происходит и производится в соответствии с теми правилами, которые предписаны каждой касте древним религиозным законом.

Касту в течение многих веков определяла прежде всего профессия. Профессия, которая переходила от отца к сыну, зачастую не менялась на протяжении жизни десятков поколений. Профессиональное мастерство входило в плоть и кровь, всасывалось с молоком матери, становилось неотъемлемой частью каждой личности у подавляющего большинства членов кастового общества.

Дети учатся ремеслу у отца-мебельщика

Испокон веков в индийской деревне живут наряду с членами земледельческих каст члены ремесленных, без чьих услуг не могут обходиться крестьяне. Так, обязательной фигурой каждой деревни является горшечник. Целый день, от зари до зари, вертится на его дворе тяжелый гончарный круг, возле которого, как прикованный, сидит на корточках он сам — виртуоз своего дела. Методично бросает он на середину вращающегося круга комья мокрой глины, слегка касается их пальцами, неуловимым движением поворачивает кисти рук, похлопывает, поглаживает глину, и на ваших глазах, словно распускающиеся цветы, возникают из бесформенных комьев земли вазы, чаши, кувшины, чашечки — сосуды любой формы, размера и вида и любого назначения. Без кривизны, без неровностей, без щербинок — само совершенство.