Юрий Иванов-Милюхин - Казачий дух

• Название: Казачий дух
• Автор: Юрий Иванов-Милюхин
• Издательство: СИ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010

Третья книга из серии "Терские казаки". Не публиковалась.

---

— Чего зенки разинули? — проходя мимо станичников, засмеялся он. — Закончилась комедь с абреками, теперь надо искать выход из этой мышеловки.

Сверху послышались голоса Чигирьки с Гришкой, они пытались что-то объяснить, показывая на ту сторону каменного мешка, под которую устремлялась речка.

— Не пойму я своего Чигирьку, — дядюка Савелий задрал к небу светлорусую бороду и крикнул. — Чего ты гутаришь, сынок?

Петрашка прислушался тоже, приложив к уху сложенную в раструб ладонь. Когда звонкий голос хорунжего в очередной раз прокатился над ущельем, студент посмотрел на старшего брата:

— Панкрат, стена напротив нас неширокая, Чигирька говорит, что она будет саженей в пятьдесят.

— И что он предлагает, расстрелять ее из ружей? — нахмурился полковник. — Или, может, эту скалу расшибить своими лбами?

— Он показывает на речку, мол, она выбегает с другой стороны горы.

Наурский урядник со свистом соснул воздух через зубы и не утерпел с подковыркой:

— А ты спроси у него, за что он хочет сделать нас плавучими гадами? Если сам орел, то другие пускай поползают, так что-ли?

Панкрат спешился и молча пошел к тому месту под скалой, под которое устремлялась река. Он присел на корточки, начал со вниманием присматриваться к тоннелю, пробитому стремительными струями. Свод его поднимался над водой довольно высоко, но он был с такими острыми выступами, что по коже невольно загуляли мурашки. Если этот потолок и дальше продолжал снижаться к поверхности реки, то разбить о него голову и все тело, не представляло труда. Кроме того, отпугивала неизвестность, таившаяся в черной глубине дыры. Панкрат оглянулся на командиров, сгрудившихся за спиной, за каждым из которых стоял не один десяток воинов, и начал вставать с корточек. Вывод напрашивался сам собой, переправиться всем войском по реке во тьме тоннеля не представлялось возможными. Нужно было искать другие пути выхода из этого каменного мешка. На глаза полковнику попался племянник Тараска, вертлявый как его старший брат Чигирька, он спокойно связывал концы нескольких волосяных арканов в одну длинную веревку.

— Я только попробую, дядюка Панкрат, — как давно решенное дело, объявил он о своем намерении. — Если не получится в один момент перебежать на ту сторону, тогда тяните обратно, пока не захлебнулся.

— А если там очередной каменный мешок? — с недоверием уставился на него атаман. — Куда ты будешь соваться?

— Чигирька кричал, что с той стороны простору поболе.

— А как мы узнаем, проскочил ты чертов тоннель или нет? — тоже воззрился на удальца Захарка.

— Наши разведчики и доложат, им сверху все будет видно.

— Пеший пойдешь или с конем?

— С конем веселее. Станичники тоже, если что, со своими лошадьми не расстанутся.

Атаман покосился на дядюку Савелия, который лишь развел руками. Ни слова не сказав, он снова присел на корточки перед дырой. Он понимал, что сотник вряд ли справился бы с норовом своего сына, который был копией его самого. К тому же, удаль и смелость у казаков всегда были в чести. Между тем Тараска передал конец веревки Петрашке, вскочил на своего кабардинца и тронулся к речке. Перед тем, как войти в поток, он широко перекрестился, крикнул станичникам, остававшимся на берегу:

— Казаки, нашим прадедам тоже было не легче, когда они с фельдмаршалом Суворовым переходили через Альпы.

— Правду говоришь, Тараска, — откликнулись терцы.

— А чем я хуже своих предков и родного отца-удальца? — молодец прикрепил пику к седлу и заломил папаху на затылок. — И я эту скалу пройду насквозь.

— Любо! Любо!

— Отцу и сыну!

Тараска огрел нагайкой взвившегося было под ним на дыбы скакуна, заставив того с долгим всхрапом ринуться в поток. Через мгновение обоих поглотила клокочущая бездна. Кольца каната в руках Петрашки, конец которого был привязан к его седлу, начали быстро разматываться. Казаки застыли в напряженном ожидании, лица их стали похожими на обличье каменных идолов, украшавших вершины степных курганов. Не видно было на краю пропасти и Чигирьки с Гришкой, побежавших высматривать казака-удальца. Скоро в руках Петрашки от всего мотка, состоящего из пяти веревок, осталась лишь тройка витков. Панкрат с тревогой посмотрел на младшего своего брата, собираясь отдавать приказ, чтобы он приготовился погнать коня в направлении, обратном течению реки. Слишком много времени прошло с того момента, когда Тараска нырнул в омут. И тут волосяной канат немного ослаб, почувствовалось, что на другом его конце никто не привязан. Студент дернул веревку на себя, начал наматывать ее на локоть, ему бросился помогать Захарка. На краю пропасти показались разведчики, снова звонкий голос одного из них попытался достигнуть слуха станичников.

— Проскочил Тараска, уже на берег вылез, — наконец разобрал их выкрики Петрашка, обладавший отменным слухом. — Братука, надо и нам переправляться, пока абреки не всполошились и не накрыли нас каменным обвалом.

Атаман обвел станичников твердым взором, он уже знал, что первыми начнут переправу его родственники с остальными казаками из станицы Стодеревской. Ведал он и про то, что ему самому следует нырять в тоннель в середине войска. Так учил его батяка, который говаривал, что казачье сословие тот же норовистый конь, любящий, чтобы ему заглядывали сразу и в хвост, и в гриву. Но сейчас он выискивал, кого бы поставить замыкающим, от которого зависело тоже немало.

— Отдавай приказ на переправу, — посоветовал стоявший рядом с походным атаманом дядюка Савелий. — Я прослежу, чтобы она прошла как надо.

Казаки входили в ревущий поток по одному, иногда по двое, и скрывались в темноте тоннеля, на их лицах Панкрат не увидел даже тени сомнения. Когда подошла его очередь, он направил своего коня в воду и, вздохнув полной грудью, пригнул голову. Светлое пятно входа осталось позади, сплошная темень обступила его со всех сторон, показалось, что каменные своды опустились вниз, они начали давить на плечи, заставляя изо всех сил вжиматься в лошадиную холку. Конь взвизгнул и опустил морду к самой воде, оба распластались на струях, перетиравших их словно соломенный сноп, плохо скрученный. Панкрат забыл, где он находится, из всех мыслей осталось лишь желание поскорее вырваться из этого ада. Набрав побольше воздуха, он сунул лицо в ледяной поток, ощущая, как старается тот сорвать с него одежду, как вымывает из-под него все точки опоры, не оставляя надежды на спасение. И когда возникла распирающая ребра боль, когда захотелось оторваться от воды, чтобы вздохнуть в последний раз, жесткие ее косы вдруг начали смягчаться. Скоро они превратились в обыкновенные струи, такие, какие перебирал Терек на мелководье. Панкрат ощутил сквозь плотно сомкнутые веки, что в глаза ему ударил свет. Он поднял голову от конской холки и увидел, что река выносит его на равнину, загороженную со всех сторон крутыми склонами гор. Но это были уже не стены узкого ущелья, давящие на плечи всей своей мощью, по этим склонам можно было подняться наверх и оглядеться вокруг. Кабардинец сам подплыл к берегу и выбрался на откос, с него ручьями потекла вода. Он фыркнул и встряхнулся всем телом, его примеру машинально последовал Панкрат. Станичники уже разделись, они выкручивали одежду, стоя друг перед другом. Невдалеке приводили себя в порядок родные братья с французом Буалком.

— Неужели разбойники тоже пользуются этим тоннелем? — спросил ни к кому не обращаясь Захарка. — Я поначалу подумал, что нас уносит в преисподнюю.

— Для горцев этот путь закрыт, — ухмыльнулся подъесаул Николка, старый друг атамана. — Они навроде тех зверей, рассчитывают не на разум, а только на одно чутье.

— Ты это о чем? — подмигнул станичникам догадливый Петрашка.

— Об этом самом и гутарю. Если бирюков обложить красными тряпками, что получится?

— Они останутся на месте, — громко объявил Захарка. — У них не хватит ума перешагнуть через эти тряпки.

— Ума у бирюков не бывает, они живут лишь своими чувствами. Как наши бабы, — разошелся с пояснениями подъесаул. — Если какую, к примеру, не вовремя всполошить, то она забудет, что казаку требуется и в какую сторону платье заворачивать.

Вокруг грянул дружный смех станичников, довольных успешным исходом дела. Из реки один за другим продолжали выпрыгивать терцы, они спешивались и принимались освобождаться от мокрых черкесок, не расставаясь с оружием. Скоро к берегу подгреб последний из казаков, сотник Савелий, он знаками дал понять Панкрату, что по ту сторону скалы больше никого не осталось. Чигирька с Гришкой тоже успели спуститься с вершины горы, окруженные друзями, они рассказывали, как расправились с дозорными, но лошадей, которых разведчики привели с собой, оказалось не три, а четыре. Стало понятным без слов, что одному абреку все-таки удалось унести ноги и нападения горцев можно было ожидать в любой момент. Атаман натянул на себя влажные штаны и черкеску, принялся изучать окрестности. Он не знал, в каком углу Дагестана они оказались, населенного разными народами, как Вавилонская башня в проповедях станичного уставщика. То ли у аварцев, соплеменников Шамиля, то ли у кубачинцев-урбуганцев, славящихся своим умением украшать сабли и кинжалы насечками из драгоценных металлов, а так-же чеканкой по меди и медными узкогорлыми кувшинами для воды и вина. То ли они пришли в лезгинские владения и все войско уже обложили узколицые джигиты в лохматых папахах. Но то, что аул Гуниб находится где-то рядом, в этом он не сомневался. В любом случае обстоятельства требовали построить войско в боевые порядки и как можно быстрее продолжить движение. До слуха Панкрата, как доказательство правильного его решения, долетело предупреждение, сделанное казаками, выставленными в дозор. Тонкий свист прошил насквозь место временного пристанища, не оставив никого равнодушным к нему.