Сергей Нечаев - Барклай-де-Толли

• Название: Барклай-де-Толли
• Автор: Сергей Нечаев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03468-6

«Вождем несчастливым» назвал А. С. Пушкин блистательного русского полководца генерал-фельдмаршала князя Михаила Богдановича Барклая-де-Толли. Роль этого человека в истории Отечественной войны 1812 года и последующего Заграничного похода русской армии переоценить невозможно: он вывел войска из-под сокрушительного удара Наполеона, претворив в жизнь непопулярный, но единственно возможный план ведения войны. А через два года именно Барклай-де-Толли привел союзные армии в Париж. Судьбе и боевому пути этого человека, во многом непонятого и недооцененного современниками, посвящена наша книга.

---

«Русские относились к полковнику Вольцогену с возрастающей подозрительностью; к тому же и генерал Барклай не проявлял к нему особого доверия. Русские смотрели на него с своего рода суеверным страхом, как на злого гения, приносящего несчастье командованию армией» [66. С. 41].

Тем не менее именно Толь с Вольцогеном наиболее резко выступили против размещения армии в Дрисском лагере.

Конечно, «неудобства Дрисского лагеря, признанные императором Александром, могли быть отчасти устранены, если бы войска 1-й армии усилились, как было предположено, значительными подкреплениями и вошли в связь со 2-й армией. Но резервы, прибывшие в укрепленный лагерь, едва могли пополнить убыль, понесенную с начала кампании, а между тем направление наполеоновых войск к Докшицам и Глубокому, обнаруживало намерение неприятеля разобщить наши армии одну от другой и отбросить 1-ю армию от Москвы и от южных областей государства. В таком положении находилась сия армия, когда на совете, созванном государем и состоявшем из Барклая, графа Аракчеева, принца Георгия Ольденбургского, князя Волконского и Вольцогена, положено было оставить Дрисский лагерь, но не решено, куда именно следовало направить армии. Затем, по предложению находившегося тогда в главной квартире герцога Александра Вюртембергского, поддержанному Барклаем, принято направление к Витебску, где Первая армия, заняв выгодную позицию, должна была соединиться со Второю. Для продовольствования же войск могли служить магазины, устроенные в Велиже» [19. С. 171–172].

Таким образом, кабинетный план Фуля был окончательно отменен, так как июньские дни убедительно показали всем, что сосредоточение 1-й Западной армии в Дрисском лагере могло привести лишь к одному — к ее полной изоляции от 2-й Западной армии. И выход из сложившегося положения был лишь в скорейшем соединении двух армий, а это можно было осуществить только путем отхода войск Барклая-де-Толли и Багратиона по сходящимся направлениям.

Отъезд императора Александра

Было решено, что «Дрисский лагерь следует очистить немедленно» [154. С. 183]. В результате, 2 (14) июля армия Барклая-де-Толли переправилась на правый берег Двины и двинулась на юго-восток, в сторону Полоцка.

Примерно в это время император Александр наконец-то оставил армию. Произошло это 7(19) июля 1812 года.

Карл фон Клаузевиц рассказывает:

«Генерал Барклай в своих докладах самым энергичным образом возражал против сражения под Дриссой и требовал, прежде всего, соединения обеих армий, в чем он был совершенно прав. При таких обстоятельствах император принял решение отказаться от командования армией, временно поставить во главе всех войск генерала Барклая, сперва отправиться в Москву, а оттуда в Петербург, чтобы повсюду ускорить работу по усилению армии, позаботиться о снабжении ее продовольствием и другими запасами и организовать ополчение, в котором взялась бы за оружие значительная часть населения страны. Несомненно, что лучшего решения император принять не мог» [66. С. 38].

В своем конечном выводе этот знаменитый военный теоретик абсолютно точен, а вот в деталях — не совсем прав. В частности, Н. А. Троицкий указывает на то, что «Александр I, приехав в армию, не объявил, что “главнокомандующий остается в полном его действии”, и, таким образом, как предписывало “Учреждение для управления Большой действующей армией”, фактически сам стал главнокомандующим» [136. С. 85].

По понятным причинам, это страшно стесняло Барклая-де-Толли. По свидетельству А. Н. Муравьева, от царившей в армии неразберихи Михаил Богданович «часто приходил в отчаяние: проекты за проектами, планы и распоряжения, противоречащие друг другу, все это… нарушало спокойствие» [101. С. 88].

Безусловно, этот наболевший вопрос нужно было решить «деликатно и верноподданно» [136. С. 86].

Далее у Н. А. Троицкого читаем:

«Царь всем мешал (Барклаю в особенности), все и вся путал, но мог ли кто сказать ему об этом прямо? Государственный секретарь А. С. Шишков сговорился с А. А. Аракчеевым и A. Д. Балашовым и сочинил от имени всех троих письмо на имя царя, смысл которого сводился к тому, что царь будет более полезен Отечеству как правитель в столице, нежели как военачальник в походе» [136. С. 86].

При этом А. А. Аракчеев, бывший в 1812 году председателем Департамента военных дел в Государственном совете, воскликнул:

«Что мне до Отечества! Скажите мне, не в опасности ли государь, оставаясь долее при армии?» [37. С. 320].

А. С. Шишков на это ответил:

«Конечно, ибо, если Наполеон атакует нашу армию и разобьет ее, что тогда будет с государем? А если он победит Барклая, то беда еще невелика!» [37. С. 320].

Итак, Александр, поколебавшись, решился на оставление армии. Очевидец сцены его прощания с Барклаем-де-Толли

B. И. Левенштерн слышал, как император, садясь в карету, сказал:

«Поручаю вам свою армию; не забудьте, что второй у меня нет» [81. С. 351].

После этого Его Величество «изволил отъехать в Москву, дабы личным присутствием своим придать более деятельности вооружениям, производимым внутри государства» [33. С. 162].

После этого Михаил Богданович облегченно вздохнул.

У Н. А. Полевого читаем:

«Император Александр оставил русскую армию, и власть главнокомандующего вполне передана была им Барклаю-де-Толли. Облеченный полной доверенностью монарха, Барклай-де-Толли принял тяжелую обязанность борьбы, когда, по-видимому, дела сближались к неизбежному решению. Положено было сражаться, едва соединится он с Багратионом, и маневрировать до тех пор, ибо превышавшие силы Наполеона не давали возможности противостать им одной 1-й армией» [110. С. 22].

Облеченный полным доверием императора? Возможно. Принял тяжелую обязанность борьбы? Да. Но вот получил ли Барклай-де-Толли от императора Александра власть главнокомандующего? Тут, к сожалению, можно ответить только отрицательно.

Как мы уже отмечали, когда император покинул 1-ю Западную армию, в соответствии с «Учреждением для управления Большой действующей армией», ее прежний главнокомандующий Барклай-де-Толли сразу же снова автоматически вступил в командование. Но вот чем? Только своей же 1-й Западной армией. При этом единым Главнокомандующим он не стал. Во всяком случае, если это и было сделано, то «келейно, в устной форме» [132. С. 54]. Никакого официального документа на эту тему император по одной ему ведомой причине не оставил.

Более того, если говорить строго, ситуация складывалась таким образом, что тот же князь Багратион формально и не обязан был подчиняться приказам Барклая-де-Толли, так как оба они «превратились в совершенно самостоятельных главнокомандующих частными армиями» [154. С. 183].

Историк А. А. Подмазо пишет:

«По тогдашней практике, общее командование принимал генерал, имевший над всеми старшинство в чине. <…> М. Б. Барклай-де-Толли и П. И. Багратион были произведены в чин генерала от инфантерии в один день (20.03.1809), только Багратион был расположен в приказе выше и следовательно имел старшинство в чине перед Барклаем. Исходя из этого, Багратион должен был принять общее командование. Однако в армиях кроме них находились и другие генералы, имевшие над Барклаем и Багратионом преимущество в чине (например, Л. Л. Беннигсен и А. Вюртембергский, кроме того в армии был брат царя Константин Павлович)» [108. С. 34–35].

Естественно, подобное положение привело к тому, что «сразу же начались интриги по поводу общего командования. П. И. Багратион, несмотря на то, что он мог требовать подчинения себе младшего по чину, видимо осознав ситуацию, предоставил общее командование над объединенными армиями М. Б. Барклаю-де-Толли как военному министру. Это была лишь добрая воля Багратиона, и он в любой момент мог отказаться выполнять приказы Барклая. При этом никаких претензий к нему не могло бы быть предъявлено, так как “Учреждение” наделяло обоих главнокомандующих армиями равными правами и никак не регламентировало принцип их взаимной подчиненности» [108. С. 35].

Так что все 42 дня, прошедших с момента отъезда императора до приезда М. И. Кутузова, Барклай-де-Толли оставался командующим лишь одной из армий — «подобно Багратиону и Тормасову, на равных с ними началах» [132. С. 54].

Нелепость положения усугублялась еще и тем, что Барклай-де-Толли «не мог, даже как военный министр, отдавать приказы армиям А. П. Тормасова и П. В. Чичагова» [108. С. 35].

Мнение историка А. Г. Тартаковского:

Двойственная позиция царя ставила и самого Барклая в положение крайне двусмысленное, создав, если можно так сказать, военно-юридические предпосылки развязывания борьбы против него в верхах армии после отъезда из нее Александра I. С одной стороны, в глазах множества военных и гражданских лиц Барклай представал в роли предводителя всех русских армий на театре военных действий, а с другой, — не имея на то от царя официальных полномочий, был предельно скован в своих полководческих усилиях, будучи к тому же обречен проводить непопулярную в армии и обществе стратегическую линию» [132. С. 57].