Александр Корсунский - Готская Испания

• Название: Готская Испания
• Автор: Александр Корсунский
• Издательство: Издательство Московского университета
• Жанр: История
• Год: 1969

В книге рассматриваются условия поселения вестготов и других варварских племен в V в. на Пиренейском полуострове, аграрный строй готской Испании, формирование класса зависимого крестьянства из разорявшихся свободных германских общинников и испано-римских крестьян, а также из прежних рабов, вольноотпущенников и колонов. Большое внимание в монографии уделено возникновению класса феодалов из германской служилой знати и испано-римских крупных землевладельцев, образованию иерархической структуры земельной собственности и появлению частной власти магнатов над населением их имений. Объектом исследования является также социальная борьба в Испании V—VII вв. и создание раннефеодального государства.

---

Арабскому завоеванию готской Испании способствовали не только усобицы среди ее знати, но и враждебное отношение к этому государству со стороны сервов, либертинов и других эксплуатируемых слоев, а также свободных крестьян северных окраин полуострова, боровшихся против вестготского господства.

Во время вторжения в Испанию арабов им оказывал содействие ряд магнатов сторонники сыновей Витицы, а также евреи, которые постановлением XVII Толедского собора в 694 г. были обращены в вечное рабство[1235]. Не исключено, как предполагает Кахигас[1236], что на сторону арабов переходили и сервы-христиане, но данных в источниках об этом не имеется.

Сервы склонны были использовать всякое ослабление государства для открытого выступления; неслучайно крупное восстание сервов (возможно и либертинов) происходило в VIII в. на территории, оставшейся в руках вестготов — в Астурии, при короле Аурелио (768- {248}774)[1237]. Применение в тексте хроники Себастьяна термина tyranice предполагает, что восставшие, вероятно, стремились установить какую-то новую власть. Это восстание создало серьезную опасность для Астурийского королевства.

Антагонизм непосредственных производителей и землевладельцев выражался не только в восстаниях, которые происходили довольно редко, но главным образом, в повседневной борьбе земледельцев против обременительных оброков и повинностей, в попытках устранить или ослабить личную зависимость от светского посессора или церкви. В канонических памятниках попытки сервов и либертинов добиться улучшения своего положения характеризуются такими терминами, как superbia, sedicio, contumacia[1238]. Светские и церковные землевладельцы, подавляя эти попытки, применяли открытый террор. В постановлениях соборов читаем, что епископы и священники, вменяя в вину сервам и либертинам «гордыню» и подозревая в недобрых замыслах против церкви, подвергают обвиняемых пытке, увечат, присуждают к смерти[1239]. В одном из законов Хиндасвинта указывается, что господин не отвечает за убийство раба, коль скоро действует в порядке самозащиты[1240]. Подобная формула по существу легализовала неограниченное право расправы господ с сервами, высказывавшими недовольство своим положением. Закон Рекцесвинта, запрещавший {249} хозяевам калечить сервов без суда[1241], был изъят Эрвигием из Вестготской правды[1242].

Рабы стремились использовать право церковного убежища, но и бегство к алтарю далеко не всегда спасало их от произвола господ[1243]. Некоторые сервы покидали своих хозяев и становились поселенцами в других поместьях[1244].

Наиболее обстоятельно канонические памятники воспроизводят различные стороны борьбы, которую вели церковные либертины против усиления эксплуатации со стороны епископов и их агентов. Судя по актам соборов, они стремились избавиться от повиновения (obsequium) церкви. Получая свободу, сервы должны были давать обязательство (professio) навсегда остаться под патроцинием церкви[1245]. При вступлении нового епископа в должность всем либертинам и их потомкам надлежало представлять свои освободительные грамоты и возобновлять professio. Епископы в ряде случаев умышленно не уведомляли либертинов о необходимости предъявить эти грамоты, не помогали тем, кто их утерял (доказать другими средствами свои права на свободу вольноотпущенники не могли) и возвращали таких либертинов в рабское состояние[1246]. Вступая в управление имуществом церкви, новый епископ мог также опротестовать распоряжения своего предшественника об отпуске сервов на волю и о предоставлении им имущества под тем предлогом, что благосостоянию церкви нанесен ущерб, ибо она-де была недостаточно компенсирована прежним епископом за освобождение рабов[1247]. В результате либертины могли вновь стать рабами или утратить часть своего достояния. На епископский произвол вольноотпущенники имели право жаловаться {250} лишь собору, в котором решающее слово принадлежало, однако, тем же епископам[1248].

Угрожающее поведение сервов и либертинов порой побуждало государственную власть к частичным уступкам; периодически ограничивались террористические действия вотчинников, направленные против рабов и вольноотпущенников; время от времени снималось бремя недоимок, лежавшее на этих земледельцах[1249].

Что касается столкновений свободных колонов и прекаристов с вотчинниками, то о них мы можем судить лишь на основании тех статей Вестготской правды, которые упоминают о самовольном расширении земледельцами своих держаний[1250], об отказе от выплаты оброка[1251]. По-видимому, эти свободные держатели вместе с мелкими земельными собственниками-крестьянами участвовали в мятежных выступлениях плебса, о которых неоднократно, как мы видели, упоминается в источниках.

Присциллианство

Оппозиция господствующему классу и его государственной власти находила свое выражение также в ересях. Наиболее распространенной из них в V–VI вв. была ересь присциллианистов.

Деятельность Присциллиана, выходца из знатной семьи в Галисии, относится к концу IV в. Знакомый не только с догматикой христианской церкви, но и с персидской философией, Присциллиан не позднее 379 г. выступил с изложением своих религиозных воззрений, которые, по определению церковных писателей IV–V вв., представляли собой смешение идей манихеев и гностиков. {251} Уже в 380 г. на соборе в Цезареавгусте (Тарракон) взгляды Присциллиана были осуждены. Это не помешало ему навербовать себе сторонников, добившихся избрания его епископом Авилы. В 383 г. император Грациан издал закон об изгнании манихеев из Рима. Это явилось ударом и по приверженцам Присциллиана, поскольку их обвиняли в манихействе. Епископы-присциллианисты вынуждены были оставить свои кафедры. В 384 г. ряд испанских епископов, обвинив Присциллиана не только в манихействе, но также в колдовстве и разврате, добились его осуждения и казни (385 г.). В Испанию отправлена была комиссия, которая руководила репрессиями против сторонников Присциллиана[1252]. Их главой в Испании стал епископ Асторги Симпозий. В Галисии большинство епископов оказалось в рядах присциллианистов, и галисийская церковь фактически отделилась на время от испанской католической церкви. Происходила ожесточенная борьба за епископские кафедры с ортодоксальным духовенством, особенно с епископами Бэтики. В 400 г. был созван Толедский церковный собор, на котором католическому духовенству удалось завоевать значительный успех. Из десяти епископов-присциллианистов шесть, в том числе Симпозий, отказались от своих догм. После этого присциллианисты были вытеснены из рядов высшей церковной иерархии. Но как секта присциллианство продолжало существовать на протяжении V–VI вв. и не только в Испании, но и за ее пределами — в Галлии. Его следы обнаруживаются и в VII в.[1253].

Судя по тем обвинениям, которые выдвигались церковными соборами и католическими писателями против присциллианистов, расхождения между ними и ортодоксальной церковью касались религиозных догматов и принципов церковной организации. Присциллианистам прежде всего вменяли в вину, что они отошли от никейского символа веры в толковании догмата о божественной Троице и о природе Христа. Подобно савелианам, {252} они отрицали реальное различие между тремя божественными ипостасями[1254].

Не менее значительны были разногласия и в области христологии. Согласно Присциллианистам, Иисус Христос имел лишь одну природу[1255]: он — «не рожденный» (innascibilis)[1256]; его тело, страсти, христово воскресение — лишь воображаемое, видимость[1257]. Важную роль в догмах присциллианистов играло представление о дьяволе, который считался порождением хаоса[1258]. При этом видимый мир, человеческие тела — создания не бога, а дьявола. Душа человеческая — эманация божественной субстанции, часть бога. Присциллианисты не верили в телесное воскресение и придавали большое значение влиянию небесных светил[1259].

С представлением о дьяволе как о творце материального, видимого мира связано убеждение присциллианистов в необходимости умерщвления плоти. Они считали злом брак и деторождение, воздерживались от употребления мяса[1260]. Присциллианисты проповедывали также отказ от имущества[1261]. Первоначально требования аскетического образа жизни предъявлялись лишь претендовавшим на епископские должности, а позднее и ко всем верующим[1262].

Примерно так же, как участники испанских соборов, характеризовали взгляды присциллианистов Иероним, {253} Августин, Орозий, Сульпиций Север, папа Лев I и некоторые другие церковные авторы конца IV–V вв.[1263].

В противоречии с указанными источниками находятся сохранившиеся произведения самого Присциллиана. Излагая свои религиозные взгляды, он не расходится явно в толковании догматов с ортодоксальным вероучением. Он осуждает манихейство и гностицизм и заявляет о собственной верности католической церкви[1264].

Отдельные исследователи, например Ф. Парэт и Э. Бабю, утверждали, будто обвинения в манихействе и гностицизме, выдвинутые против Присциллиана некоторыми испанскими епископами, были несправедливы, что он вообще якобы не был еретиком. Так, сопоставляя обоснование аскетизма манихеями и Присциллианом, Ф. Парэт отмечает, что для первых быть богатым — порочно. Богатых после смерти ждет кара. По Присциллиану же, богатство само по себе не мешает истинной вере и благочестию; для него отказ от имущества — только средство воспитания духа, нравственного самоусовершенствования.