Александр Корсунский - Готская Испания

• Название: Готская Испания
• Автор: Александр Корсунский
• Издательство: Издательство Московского университета
• Жанр: История
• Год: 1969

В книге рассматриваются условия поселения вестготов и других варварских племен в V в. на Пиренейском полуострове, аграрный строй готской Испании, формирование класса зависимого крестьянства из разорявшихся свободных германских общинников и испано-римских крестьян, а также из прежних рабов, вольноотпущенников и колонов. Большое внимание в монографии уделено возникновению класса феодалов из германской служилой знати и испано-римских крупных землевладельцев, образованию иерархической структуры земельной собственности и появлению частной власти магнатов над населением их имений. Объектом исследования является также социальная борьба в Испании V—VII вв. и создание раннефеодального государства.

---

Рост крупного землевладения в Вестготском государстве в VII в. обусловил тот же результат, к которому аналогичный процесс привел несколько позднее и в других раннефеодальных государствах: магнаты, сосредоточившие в своих руках обширные земельные владения, не были заинтересованы в дальнейшем укреплении королевской власти и добивались ее ограничения.

Короли же, осуществляя политику, направленную на подавление центробежных тенденций в своем государстве, стремясь к завоеванию новых областей полуострова, могли опираться не только на свою дружину, но и собирать при нужде народное ополчение, т. е. свободных общинников, которые ещё нуждались в королевских пожалованиях, и, следовательно, в завоеваниях и значит в укреплении королевской власти[973]. Пользуясь поддержкой этого социального слоя готского общества, Леовигильд сумел разгромить мятежных магнатов {193} испано-римлян и германцев и укрепить центральную власть[974]. Опираясь на дружинников и используя готское войско в V–VI вв., короли также усмирили крестьянские восстания, происходившие в центральной и южной части Пиренейского полуострова.

Отмеченные процессы социальной и политической жизни готской Испании, стремление королевской власти и феодализирующейся знати подавить выступления крестьян, поднимавшихся против закабаления и эксплуатации, а также завоевательные войны готских королей, происходившие во второй половине VI в. и в начале VII в., дали толчок дальнейшему развитию иерархической структуры земельной собственности, проникновению элементов бенефициальной системы и в сферу отношений между королями и их fideles.

* * *

В VII в. королевские пожалования верным, а также церквам (судя по вниманию, которое уделяют этому юридические и канонические памятники) практикуются значительно шире, чем раньше.

Содержание понятия fideles в источниках VII в. по-прежнему несколько расплывчато. Сплошь и рядом — это лица, состоящие непосредственно на королевской службе. Они занимают различные дворцовые должности и образуют дружину короля[975]. Fideles живут, однако, не только в самой королевской резиденции, но и в своих виллах, в провинциях. Об этом свидетельствует, в частности, один из законов короля Вамбы (672–680)[976]. В нем говорится, что в случае вражеского вторжения каждый проживающий в данной провинции на расстоянии 100 миль от того места, куда вторгся неприятель, обязан со своей дружиной (cum omni virtute sua[977]) выступить вместе с прочими верными {194} (in consortio fidelium) против врага. Здесь fideies — это не только дружинники, постоянно находящиеся в распоряжении короля, но и те, которые живут в провинции.

Королевские fideles и сами располагают дружинами. К числу таких fideles относятся представители местной администрации — герцоги, графы и другие, а также крупные землевладельцы, не являвшиеся должностными лицами. Общая и постоянно выступающая на первый план черта fideles — это их право на получение и сохранение королевских пожалований[978]. Обязанности верных по отношению к королю включают «верность», послушание и добросовестную службу. Король в свою очередь должен был защищать fideles[979].

Претенденты на королевский трон старались обеспечить себе поддержку возможно большего числа fideles[980]. А после захвата власти новый король нередко награждал своих сторонников землями, отобранными у fideles предшественника. Это обстоятельство, по мнению К. Санчес-Альборноса, показывает, что отношения верности и служба связывали fideles с их сеньором-королем до его смерти[981]. Следует учитывать, однако, что с точки зрения участников Толедских соборов отобрание пожалований у fideles после смерти короля — незаконно.

В источниках отсутствуют какие-либо сведения о процедуре, оформлявшей включение в состав fideles[982]. Известно, что верные приносили клятву верности королю, но отличалась ли она чем-либо от той присяги, которой {195} были обязаны ему все подданные, мы не знаем[983]. Лишь в самом конце VII в. королем Эгикой издан был закон, требовавший, чтобы при смене короля представители высшей служилой знати — палатины — всякий раз лично являлись во дворец для принесения государю клятвы в верности, у всех же прочих свободных такую присягу могли принимать королевские должностные лица (discussores), объезжавшие провинции. У лиц, уклонявшихся от принесения присяги, могло быть конфисковано все имущество[984].

Судя по законам готских королей VII в. и по актам Толедских соборов, fideles представляли собой социальный слой, который наряду с высшим духовенством играл важнейшую роль в политической жизни. В упомянутом выше законе Вамбы fideles даже олицетворяют собой все Вестготское государство. Закон требует, чтобы в случае вражеского нападения или внутреннего мятежа каждый выступал в защиту короля, народа, родины и «верных нынешнего короля»[985]. Определяя положение fideles в той системе сословных градаций, которая уже довольно отчетливо заметна в Вестготском государстве VII в., мы можем причислить их к высшему разряду свободных (honestiores, maiores). К нему принадлежали, как известно, в первую очередь, представители формировавшегося в готской Испании вотчинного землевладения.

Особый слой fideles образовывали гардинги. Значение этого слова объяснялось различно; по мнению Ф. Дана и М. Торреса, гардинги — это лишь дворцовые должностные лица, телохранители короля[986]. Л. Шмидт, Г. Бруннер и Т. Мелихер считали гардингов прежде всего дружинниками[987], причем Бруннер настаивал на римском происхождении гардингов, сопоставляя их с {196} protectores римских императоров. Особенно обстоятельно изучил происхождение гардингов и их положение в Вестготском государстве К. Санчес-Альборнос[988]. Отвергая точку зрения Г. Бруннера, испанский ученый отмечает, что термин gardingus связан с готскими словами gards, gardia[989]. Этимологически гардинги соответствуют скандинавским гускарлам (huskarlar). Так назывались в Норвегии королевские дружинники низшей категории[990]. В готской же Испании гардинги выполняли почетную роль при королевском дворе и высоко ценились в войске. Наравне с seniores palatii они принадлежали к разряду палатинов, хотя могли и не занимать каких-либо должностей[991]. По Вестготской правде, гардинг вообще относится к высшему разряду свободных (maiores loci persona)[992]. K. Санчес-Альборнос сопоставляет гардингов с франкскими антрустионами[993]. Судя по тому, какое место гардинги занимали в королевском окружении и в социальной иерархии Вестготского государства, можно предположить, что они составляли верхний слой королевских дружинников. Гардинги жили также и в провинциях, занимая и там привилегированное положение.

В хронике VII в. среди участников мятежа против короля Вамбы в Тарраконе упоминается гардинг Гильдигиз[994]. Это сообщение косвенным образом подтверждает предположение об оседании королевских дружинников на землю.

Изменения, происшедшие в характере королевских пожалований к VII в., не отражены в источниках с достаточной определенностью и полнотой. Тем не менее, {197} на основании отдельных известий, которые можно найти в законах этого времени и в актах Толедских соборов, отчетливо выявляется общее направление эволюции изучаемого института.

Королевские пожалования представляли собой в VII в. главный стержень всей политической борьбы, происходившей внутри господствующего класса готского государства. В решении этой проблемы наметились две противоположные тенденции. Королевская власть стремилась, чтобы ее пожалования были временными, действительными лишь на время жизни того государя, который предоставил во владение верному какое-либо имущество. Характерно, например, что в актах Толедских соборов осуждались попытки королей отобрать у верных пожалования, сделанные их предшественниками[995]. Другая тенденция исходит от магнатов. Они намеревались закрепить за собой в собственность королевские пожалования, максимально расширить свои владения за счет имущества короны, ограничить право короля свободно распоряжаться земельным фондом фиска[996].

Источники позволяют проследить, каким образом обе эти тенденции сказывались в готском законодательстве и как в зависимости от соотношения политических сил то одна, то другая получала преобладание. {198}

Правление Хиндасвинта ознаменовалось усилением королевской власти; значительное число магнатов, старавшихся занять независимую по отношению к ней позицию, подверглось экспроприации[997]. Хиндасвинт принял также меры к тому, чтобы предотвратить расхищение магнатами владений фиска[998]. Значительно расширив государственный земельный фонд, король использовал его для того, чтобы наделить землей своих дружинников и церковь[999]. В то же время он стремился узаконить начатое его предшественниками превращение безусловных пожалований в условные. В законе о королевских дарениях, который был издан Хиндасвинтом (или, во всяком случае, заново отредактирован им), к обычному заверению в том, что королевские пожалования неприкосновенны, была сделана показательная оговорка: «если это не будет вызвано виной получившего пожалования»[1000]. Такая оговорка означала, что соблюдение верности королю основное условие сохранения пожалованного имущества.