Александр Доброклонский - Александр Доброклонский Руководство по истории Русской церкви

• Название: Александр Доброклонский Руководство по истории Русской церкви
• Автор: Александр Доброклонский
• Жанр: Религия

Доброклонский, Александр Павлович — писатель (родился в 1856 г.), воспитанник Московской духовной академии, профессор по кафедре церковной истории в Новороссийском университете. Главные труды Доброклонского:«Сочинение Факунда, епископа гермианского, в защиту трех глав»(Москва, 1880, магистерская диссертация);«Руководство по истории русской церкви»(выпуск I, 1884; выпуск II, 1886, 2–е издание, Рязань, 1889; выпуск III, Москва, 1889; выпуск IV, Москва, 1893). Переиздано в Москве.

---

Особенной жизненностью и приноравленностью к религиозным нуждам домонгольского общества отличается»Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере» [220], самое выдающееся из всех поучений и статей неизвестных авторов. Оно по преимуществу словами Священного Писания обличает двоеверно живущих христиан, т. е. вместе с отправлением христианского культа продолжающих приносить требы и совершать моления языческим богам, обличает попов и книжных людей, которые или сами делают то же самое, или по крайней мере не возбраняют делать; наконец, восстает против»бесовских игр — плясания, гудения, песней мирских». Подобные же обличения можно находить в качестве вставок в некоторых переводных словах святых отцов Церкви  [221].

Нравоучительными писателями были у нас не одни только духовные, но и светские лица. Владимир Мономах, например, оставил»Поучение к детям» [222], нечто вроде завещания о том, как они должны жить, и о том, что он сам сделал. С подобным же характером является»Слово некоего отца к сыну своему» [223], принадлежащее неизвестному автору и содержащее в себе ряд наставлений и увещаний жить благочестиво Нечто вроде краткой системы нравственного богословия представляет собой статья»На поучение ко всем крестьяном» [224], аналогичная с последующими»Домостроями». Несколько приближается к ней, но по достоинству ниже ее»Слово Даниила Заточника» [225], дающее нескладно и бессвязно ряд наставлений князю и всем вообще.

3. Историческая литература домонгольского периода заключает в себе сочинения с частным церковным характером — жития святых и с общим собственно историческим содержанием — летописи (церковногражданские)

Первым составителем житий является черноризец (монах) Иаков, вероятно, современный Феодосию Печерскому (XI в.). От него именно остались 1)«Память и похвала князю русскому Володимеру, како крестися Володимер и дети своя крести и всю землю русскую от конца и до конца, и како крестися баба Володимерова Ольга прежде Володимера», 2)«Сказание страстей и похвала об убиении святого мученику Бориса и Глеба» [226].«Память Владимиру»есть собственно историческое похвальное слово и содержит в себе, после приступа, речь о крещении Владимира, похвалу ему как крестителю Руси, вставочную похвалу Ольге, похвалу христианским добродетелям Владимира, добавочную речь о гражданских делах Владимира и его смерти. Содержание»Сказания о Борисе и Глебе»концентрируется около их мученической кончины, но начинается краткою речью о сыновьях Владимира и его смерти, заканчивается же подробной повестью о политических событиях, имеющих связь с кончиной святых мучеников. В историческом отношении оба эти произведения значительно, иногда даже до противоречия, расходятся с первоначальной летописью. По типу своему это не полные жития, а лишь рассказы об отдельных эпизодах из биографии святых. Писателем полных житий выступает почти современник Иакова, преподобный Нестор, монах Киево–Печерского монастыря (XI–XII в) Он написал 1)«Чтение о житии и о погублении блаженую страстотерпцу Бориса и Глеба» [227] и 2) житие святого Феодосия Печерского  [228]. Первое начинается краткой молитвой автора о подании ему разума и исповеданием своего невежества; затем идет изображение божественного домостроительства о спасении людей, обнаружившегося и в русской земле, краткая речь о крещении Владимира, о детстве его сыновей, Бориса и Глеба, и, наконец, рассказ о мученической их кончине без всякого дополнения из гражданской истории, как то было у Иакова. Житие преподобного Феодосия, начинаясь также пространным предисловием, подробно ведет биографию святого подвижника с самого рождения до смерти, особенно много останавливаясь на монашеской его жизни. И в том, и в другом житии можно найти несколько разногласий с показаниями Иакова Черноризца и первоначальной летописи. Со стороны формы бросается в глаза сходство с греческими образцами; та же искусственность в построении приступов, то же стремление вести биографию за все время жизни святого, хотя бы для этого недоставало исторического материала, та же риторическая напыщенность, то же обилие общих фраз и сравнений, способных, по мысли автора, восполнить собой скудность фактического содержания. Особенно страдает такими недостатками житие Бориса и Глеба, потому что относительно их автор не мог так много узнать, как о Феодосии Печерском, который жил почти на глазах у него и своей деятельностью выдавался в ряду своих современников. После Нестора по его стопам в XIII в пошел преподобный Ефрем, ученик святого Авраамия Смоленского, прославившегося юродством и учительством в XII–XIII в. Принадлежащее Ефрему житие святого Авраамия  [229] носит на себе явные следы подражания Несторовым житиям: с них он списывает приступ; подобно им в изложении старается вести полную биографию святого Авраамия за всё время его жизни, впадает часто в общие фразы, не идущие к делу, отступления и риторическое прикрасы. По стопам же Иакова Черноризца пошли в XIII в. неизвестный по имени составитель сказаний о святом Леонтии Ростовском, Симон, епископ Владимирский, и Поликарп, инок печерский. Сказание о святом Леонтии  [230] не есть полное житие, а рассказ о месте рождения святого Леонтия, о двух его предшественниках по кафедре и о чуде, которым он склонил ростовцев к христианству; в качестве приложения присоединено к этому известие об открытии мощей святого Леонтия, об установлении празднования его памяти, о совершившихся вскоре двух чудесах и похвальное слово святому. Симон Владимирский написал обличительное послание к Поликарпу Печерскому, который не уживался подолгу ни в одном монастыре, и, чтобы побудить его навсегда остаться в Печерском монастыре, нарочито приложил к посланию целый ряд сказаний о чудотворцах печерских (9 сказаний) и о чудесах, бывших в самом монастыре при построении его главной церкви, надеясь этим показать, как свято место, где в данное время пребывал Поликарп. В подражание Симону и Поликарп написал сборник сказаний о других подвижниках того же монастыря предпослав этому сборнику в качестве введения письма к игумену печерскому Акиндину, где говорит об источниках своих сведений касательно подвижников и о мотивах к составлению сказаний. Оба эти произведения — Симоново и Поликарпове — впоследствии стали соединяться вместе и дополняться выписками из первоначальной летописи о святом Антонии, Феодосии и других подвижниках киево–печерских, а также некоторыми другими статьями, к ним по содержанию; таким образом составился сборник, известный под названием»Печерского Патерика»и существующий в нескольких более или менее полных редакциях Древнейшие и важнейшие из них относятся к VI веку  [231].

Памятником общеисторической литературы домонгольского периода являются летописи. Первоначальная летопись велась в Киеве и закончилась 1110 годом. Автором ее был монах Печерского монастыря, пришедший сюда при святом Феодосии. Этого автора прежде обыкновенно видели в Несторе, писателе житий, жившем в том же монастыре и в то же время (начало XII в.); но в последнее время высказано решительное сомнение в этом, потому что Нестор и автор летописи иногда расходятся в исторических показаниях и различно говорят даже о себе (Нестор говорит, что он пришел в Киево–Печерский монастырь при Стефане после Феодосия, автор же летописи — при Феодосии); вместе с тем сделано предположение, что автор летописи — игумен монастыря святого Михаила Сильвестр, постриженник печерский. Полное заглавие летописи читается так»Повесть временных лет (черноризца Феодосиева монастыря Печерского), откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве первее нача княжити и откуду русская земля стала есть». Здесь автор между прочим хочет показать, что исторический материал в его труде располагается по годам, — с 852 г так действительно и ведется повествование. Ему предшествует в качестве введения пространная речь о разделении земли между сыновьями Ноя, смешении языков, переселении славян в Европу и расселение по ней, о племенных названиях русских славян, об основании Киева, о быте славян и подпадении их хозарскому игу. В самом повествовании перемешиваются события гражданские и церковные, но, благодаря религиозному складу русских вообще и автора–инока в особенности, на все наложен церковный колорит. Кое–что из всего этого летописец описывает как современник, кое–что по рассказам старцев, например, боярина Яна Вышатича, современника Ярослава I, и монаха печерского Иеремии,«иже помняше крещение земли русския» [232], кое–что на основании народных легенд, эпических песен и былин, кое–что по письменным документам (например, договорным грамотам Олега и Игоря, сказаниям Иакова Черноризца, повести об ослеплении Василька Теребовльского), кое–что по греческим хронографам Георгия Амартола и Иоанна Малалы. К сожалению, впоследствии первоначальная летопись подверглась вставкам, сокращениям и изменениям текста; древнейший летописный сборник, где она сохранилась, относится к половине XIV в. и написан в Суздале монахом Лаврентием (1137 г.) для князя Димитрия Константиновича, отчего называется Лаврентьевским [233]. Этот сборник содержит в себе первоначальную летопись и продолжение ее до 1305г. Продолжение велось, вероятно, не одним, а несколькими лицами, то в Киевской, то в Суздальской области. Другой подобный сборник представляет собой, так называемая Ипатьевская летопись  [234], найденная в костромском Ипатьевском монастыре и относящаяся к концу XVI или началу XV в Первоначальная летопись здесь пополнена продолжением до 1220 г.; продолжение ее велось в Киевской Руси и целым рядом лиц. Кроме этих общерусских летописей в домонгольский период были летописи местные и частные: такова, например, Новгородская  [235].