Энтони Капелла - Брачный офицер

• Название: Брачный офицер
• Автор: Энтони Капелла
• Издательство: Издательство Ольги Морозовой
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-98695-030-3

Новый роман от автора мирового бестселлера «Пища любви».

Весна 1944 года. Полуразрушенный, голодный и нищий Неаполь, на побережье только что высадились англо-американские союзные войска. С уходом немецкой армии и приходом союзников мало что изменилось в порушенной жизни итальянцев. Мужчины на войне, многие убиты, работы нет. Молодые итальянки вынуждены зарабатывать на кусок хлеба проституцией и стремятся в поисках лучшей жизни выскочить замуж за английского или американского военного. Военные власти, опасаясь распространения венерических болезней, пытаются выставить на пути подобных браков заслон. Капитан британской армии Джеймс Гулд, принявший обязанности «брачного офицера», проводит жесточайший отбор среди претенденток на брак…

---

Ливия невидящим взглядом смотрела вперед в ветровое стекло. Она понимала: то, что предлагал Альберто, превосходит все то, что ей когда-либо кто-либо предлагал. Получалось, что иного выбора нет.

— Гулд! — в дверях стоял майор Хеткот. — Эй, черт возьми, что вы там застряли!

— Слушаюсь, сэр!

Превозмогая потрясение от прочитанного, Джеймс как заведенный, в ногу с начальством спустился с лестницы во двор.

Кое-кто из местной итальянской знати при выходе двух чеканящих шаг британских офицеров разразился аплодисментами. Пару раз даже выкрикнули: «Браво!»

— Погодите, погодите! — пробормотал майор, на ходу делая глаза аплодировавшим. — Дождемся приезда генерала.

Майор с Джеймсом остановились, приняв положение «вольно». Итальянцы снова захлопали, на этот раз больше из вежливости.

— Черт подери, как на параде! — недовольно пробурчал майор себе под нос.

Внешне Джеймс держался невозмутимо, но внутри у него все кипело. Она кинула его. Почему? Какой-то бред. Что могло заставить ее вдруг так к нему перемениться?

Со стороны Ривьера ди Кьяйя вывернул генеральский бронированный автомобиль, и два бравых военных полицейских по обе стороны от входа вскинули винтовки на плечо. Через мгновение все собравшиеся во дворе представители союзных войск как один замерли в ожидании. Итальянцы, вежливо аплодировавшие двум офицерам, теперь пришли в неистовство. Минуты две гремела стоячая овация, взрываемая многочисленными выкриками: «Vivono gli alleati».[64]

Генеральский автомобиль остановился, из него вышел высокопоставленный гость. Майор Хеткот, шагнув вперед, отдал честь.

— Вольно, ребята, — бросил генерал сквозь приветственный шквал итальянцев. — Кинокамера крутится?

Начальник подразделения военной кинохроники подтвердил, что крутится.

— Отлично. Это — те самые? — генерал подошел и встал между Эриком и Джеймсом.

Засверкали вспышки. Потом генерал поднял руку, призывая к тишине. Толпа замерла в ожидании.

— Прости, Альберто, — сказала Ливия. — Но я не могу. Предложение щедрое, но мой ответ — «нет».

Он вздохнул:

— Это я и предвидел.

— Никак не могу, — повторила она.

— Что, из-за того англичанина?

Как бы ни было ей страшно за себя, еще страшней Ливии сделалось за Джеймса: она знала, что Альберто, если это взбредет ему в голову, способен прикончить Джеймса без малейшего колебания.

Ливия покачала головой:

— Я не встречаюсь с ним больше.

И почувствовала на себе пристальный взгляд Альберто. Потом он хмыкнул и указал в сторону полицейского участка.

— Вон там, — сказал он, — сидят те, кому поручено отправлять зараженных сифилисом женщин на север, к немцам, за линию фронта.

Холодом ужаса сковало Ливию изнутри:

— Я-то здесь при чем?

— Я им сказал, что есть у меня кандидатура на примете.

— Так ведь они же разберутся, что это…

Альберто вытянул из внутреннего кармана листок. Развернул, и она увидела, что это какая-то справка.

— «Врач союзных войск, осмотрев Ливию Пертини, определил, что она является носителем инфекции». Уже с подписью. Мне остается только проставить дату. — Он сделал паузу: — Если только ты не…

— Вот, значит, какой ты мне предлагаешь выбор? — сказала Ливия. — Либо свадьба, либо — это?

— Было бы лучше, если б ты согласилась по доброй воле. Но мое слово железно. Ты должна мне принадлежать.

— Да уж ты, Альберто, мастак делать романтические предложения.

— Ну, что ты решаешь? — не отставал он. — У тебя есть из чего выбирать.

— Мы прибыли сюда не завоевывать эту древнюю страну, а освобождать, — произнес генерал в микрофон, и голос его раскатисто разнесся по двору. — И эти молодцы офицеры, стоящие рядом со мной, блистательный пример нашего уважения к вам. Своей бдительностью, находчивостью и демократическими устремлениями они показали, что мы готовы сражаться с тиранией в любых ее проявлениях.

Далее генерал продолжил в том же духе. И уже почти убедил Джеймса, что извержение вулкана, если и не было подстроено лично Гитлером, то, по крайней мере, являлось частью международного заговора, против чего генерал призывал сражаться, с какой бы стороны он ни грозил.

— Столкновение с Гитлером, — вещал генерал, — это лишь начало широкомасштабной войны против тирании.

При том он намекнул на деятельность «темных сил» среди гражданского населения, которые «готовы причинить страшные бедствия, посеять раздор и подорвать основы демократии».

Генерал говорил о фашизме, но Джеймс ясно понимал, что его слова могли бы в равной степени относиться и к коммунистам.

— В завершение, — сказал генерал, — вот что скажу я сторонникам тирании: при таких, как эти, солдатах нашей доблестной армии, вам ни за что не подорвать основ нашей демократии. А этим храбрым офицерам я скажу — ребята, свободные народы мира приветствуют вас!

Слушатели, большинство из которых ни слова ни поняли, но по тону сообразили, что дело идет к завершению, разразились аплодисментами.

— А что вы, ребята, конкретно, такого сделали? — тихонько спросил генерал у Джеймса, прикалывая ему к груди почетную ленту.

— Организовали эвакуацию гражданского населения с Везувия, сэр!

— А, ну да. Отличная работа. — Генерал отдал им честь, они козырнули в ответ. — Кто из вас говорит по-итальянски?

— Я, сэр, — с упавшим сердцем ответил Джеймс.

Генерал обвел рукой толпу.

— Скажите им пару слов, а?

— Что именно, сэр?

— Ну, слова благодарности. Хотя было бы отлично упомянуть и насчет борьбы против тирании.

— Понял, сэр.

Генерал поднял руку, призывая к тишине. В ту же секунду все стихло. Джеймс наклонился к микрофону.

— Я хотел бы поблагодарить генерала за его добрые слова. И… э-э-э… еще раз сказать, что война с тиранией… э-э-э… весьма важная для нас задача.

Звук собственного голоса, громким эхом прокатившийся по двору, сбил его, заставив умолкнуть. Джеймс видел перед собой застывшие в ожидании лица. И вдруг понял, что не может больше долдонить эту чушь.

— Послушайте, — сказал он, — я вовсе не герой. По правде говоря, только из-за одной девушки я и составил этот план эвакуации.

Все итальянцы мигом оживились. Политические речи — это замечательно, но романтическая история куда привлекательней.

— Понимаете, она живет на Везувии. В общем… я хотел ее уберечь. Но когда дело до этого дошло, я, вместо того, чтобы проверить, все ли с ней благополучно, как полный идиот отправился в Терциньо, убедиться, все ли в порядке с самолетами.

Все как один слушатели с замиранием сердца жадно ловили странноватый рассказ Джеймса. Сидевшие в задних рядах подались вперед, чтобы лучше видеть.

— Что он говорит? — зашептал генерал в ухо Эрику.

— Это… э-э-э… немного быстро для меня, не разберу, сэр!

— Решение было неверное, — медленно сказал Джеймс. — Теперь я это понимаю. Ее дом… ресторанчик ее семьи… был разрушен. До сих пор я не знаю, что же именно произошло в эти десять дней и что она перенесла, но понимаю, что этого ей оказалось достаточно, чтобы перемениться ко мне. И хотя в данный момент я не буду срывать с себя эту ленточку, поскольку человек рядом со мной может за это приказать меня расстрелять, но я завтра же готов кинуть ее в море, лишь бы только мне удалось вернуть эту девушку.

— Впечатляющая речь, Джеймс, — прошептал Эрик краешком рта по-итальянски. — Но на твоем месте я бы уже закруглялся.

Джеймс окинул взглядом лица итальянских слушателей, с сочувствием устремленные на него. Чувства, которые он давно в себе подавлял, внезапно, непроизвольно вырвались наружу, в глазах его сверкнули слезы.

— Я люблю ее, — просто сказал он. — Люблю больше всего на свете. А она теперь просит, чтоб я ее забыл. Но этого я никогда и ни за что сделать не смогу.

Слушатели исторгли общий вздох. Мэр в переднем ряду утирал глаза подолом торжественной мантии.

— А теперь, — продолжал Джеймс, — если позволите, я пойду и напьюсь!

Итальянцы разразились овацией. Многие плакали навзрыд. Пара человек даже вскочили со своих мест, чтобы подбежать к Джеймсу, прижаться мокрыми от слез щеками к его щекам.

— Непостижимо! — высказался генерал, глядя вокруг себя изумленными глазами. — Совершенно непостижимо!

В «Зи Терезе» не было ни души, кроме полирующего стаканы бармена. Джеймс подошел к стойке, заказал скотч.

— У нас закрыто… — начал было бармен.

Но тут, завидев, кто явился, вышел Анджело и махнул бармену, чтоб оставил их вдвоем.

— Не возражаешь против компании, Джеймс? — спросил он, ставя перед ним стакан.

— Не возражаю против бутылки.

Анджело поднял брови. Джеймс вынул из кармана письмо Ливии и пододвинул к Анджело.