Джон Толкин - Властелин Колец

• Название: Властелин Колец
• Автор: Джон Толкин
• Жанр: Фэнтези

„Властелин Колец“ Джона Толкина повествует о Великой войне за Кольцо, о войне, длившейся не одну тысячу лет. Овладевший Кольцом получает власть над всем живым и мертвым, но при этом должен служить Злу!

Юному хоббиту Фродо выпадает участь уничтожить Кольцо. Он отправляется через Мордор к огненной Горе Судьбы, в которой кольцо было отлито — только там, в адском пекле, оно может быть уничтожено.

Фродо и его друзьям (в числе которых эльфы, гномы и люди) противостоит Саурон, желающий получить назад свое драгоценное Кольцо и обрести власть над миром.

От переводчика: перевод трилогии был сделан мной в 1982–83 году сразу же после выхода в 1981 г. „Хранителей“. Поскольку переводов второй и третьей части тогда не существовало, я начала именно с них, взяв за основу поразивший меня перевод Кистяковского и Муравьева. И только гораздо позже внесла небольшие изменения в первую часть, чтобы просто приблизить ее к тексту. Поскольку персональных компьютеров в то время в стране не было, очень долго мой перевод существовал лишь в единственном экземпляре, напечатанном на машинке. Спустя четверть века текст почти стерся, поэтому я перенесла его в 2009–11 году в электронный вид, попутно слегка подправив.

---

Они проводили глазами тусклые фонари, быстро канувшие в глухую ночь. Неожиданно Фродо рассмеялся: он учуял из плотно закрытой корзины сытный запах жареных грибов.

Глава V Раскрытый заговор

— Что ж, поторопимся и мы, — сказал Мерри. — Я уж вижу, вам шутить некогда, на месте поговорим.

И хоббиты припустились вниз прямой дорогой — ровной, накатанной, обложенной большими белыми камнями. Сотня-другая шагов, и они вышли к реке на широкую пристань, возле которой покачивался грузный бревенчатый паром. Причальные сваи светлели под двумя высокими фонарями. С полей на берег наползала через живые изгороди белёсая мгла; но вода впереди была чёрная. Только в камышах — молочные завитки тумана. За рекой туман редел.

Мерри провёл пони по паромным мосткам; следом сошли остальные путники. Он неторопливо оттолкнулся длинным шестом, и между паромом и пристанью поплыли мощные, медленные струи Брендидуина. Восточный берег был крут; от причала мерцающей цепочкой фонарей отходила извилистая дорожка; на Косой Горе перемигивались в тумане красные и жёлтые огоньки. Это светились окна Хоромин-у-Брендидуина, старинной усадьбы Брендизайков.

Давным-давно Лопотур Старозайк, глава рода Старозайков, древнейшего, пожалуй, не только в Восточном уделе, но и во всей Хоббитании, перебрался через реку — природную восточную границу страны. Он построил (и выкопал) Хоромины, изменил своё имя на Брендизайка и стал хозяином маленького независимого края. Его семья росла и росла, пока со временем Хоромины не заняли все склоны горы, приобрели трое больших ворот, массу боковых дверей и с сотню окошек. Тогда Брендизайки и их многочисленные слуги изрыли, а затем и застроили всё вокруг. Так возникла Забрендия, густозаселённая полоска земель между рекой и Вековечным лесом, что-то вроде хоббитанской колонии. Главное здешнее селение, сгрудившееся на всхолмье за Хороминами, именовалось Зайгордом.

Обитатели другого берега реки поддерживали с забрендийцами дружеские отношения, а авторитет Господина Хоромин (так прозывали главу рода Брендизайков) признавался на всех фермах между Стоком и Камышами. Но основная масса жителей Старой Хоббитании рассматривала забрендийцев почти как чужаков, хотя в действительности они практически ничем не отличались от хоббитов четырёх уделов, за исключением лишь одного: они пользовались лодками, а некоторые даже умели плавать.

С востока Забрендии никакого заслона поначалу не было; но потом Брендизайки насадили высокую живую изгородь и назвали её Отпорной Городьбою. Посадили её много поколений назад, и с тех пор стена ушла ввысь и разрослась вширь, поскольку за ней непрерывно ухаживали. Дугою выгибалась она от Брендидуинского моста до самого устья Ветлянки — добрые миль двадцать, если не больше. Защищать-то она защищала, но, к сожалению, не очень. Лес так и норовил подобраться к Городьбе, и в Забрендии запирали на ночь входные двери, что в остальной Хоббитании было не принято.

Паром тихо подплывал к чужому берегу. Переправа была в новинку только Сэму, и ему казалось, что речные струи отделяют его от былой жизни, оставшейся в тумане: впереди зияла чёрная неизвестность. Он почесал в затылке и на мгновение пожалел, что мистеру Фродо не дали спокойно остаться в Торбе.

Хоббиты спрыгнули с парома. Мерри зачаливал, а Пин уже вёл пони по дорожке. Сэм в последний раз оглянулся на Хоббитанию и сиплым шёпотом вымолвил:

— Гляньте-ка, мистер Фродо! Кажется мне, что ли?

На дальней пристани в тусклом свете фонарей кто-то появился — кто-то или что-то, чёрный живой мешок, колыхавшийся у причала. Сперва он ползал и словно бы обнюхивал пристань, а потом попятился и скрылся в темноте за фонарями.

— Это что ещё за новости в Шире? — вытаращил глаза Мерри.

— Это за нами попятам, — сказал Фродо. — И больше пока не спрашивай! Скорее!

Они взбежали вверх по дорожке, оглянулись на туманный берег и ничего не увидели.

— Спасибо, хоть лодок больше нет на западном берегу! — сказал Фродо. — А верхом можно переправиться?

— До Брендидуинского Моста двадцать миль — разве что вплавь, — сказал Мерри. — Только я в жизни не слыхал, чтобы лошадь могла переплыть Брендидуин. А кто — верхом-то?

— Потом скажу. Когда дверь запрём.

— Потом так потом. Вы с Пином дорогу знаете: я тогда на пони к Толстику — вас небось ещё ужином корми.

— Мы вообще-то поужинали у Бирюка, — сказал Фродо, — но можем и ещё раз.

— Вот обжоры! Давай корзину! — потребовал Мерри и скрылся в темноте.

До Кроличьей Балки было не так уж близко. Они оставили по левую руку Косую Гору с Хороминами и вышли на главный тракт Забрендии — от Брендидуинского Моста на юг. Полмили к Мосту, и они свернули вправо; ещё две мили просёлком — и подошли к узким воротам в частой ограде. Дома в темноте видно не было. Он стоял в стороне от дороги посреди широкой лужайки, окружённой полоской низкорослых деревьев, росших за внешней оградой. Фродо выбрал его именно потому, что дом располагался в глухом уголке на отшибе. Построили его Брендизайки довольно давно для гостей или тех, кто хотел на время отдохнуть от толкучки в Хороминах. Это было добротное старомодное сельское жилище, старательно подражавшее хоббитским норам: длинное, низкое, одноэтажное, с дерновой крышей, круглыми окошками и большой круглой дверью.

От ворот шли в темноте по мягкой зелёной тропке: ни луча не пробивалось из-за ставен. Фродо постучался; Отворил Толстик Боббер, и домашний свет озарил крыльцо. Они проскользнули внутрь, задвинули все засовы и оказались в просторной прихожей с дверями по обеим сторонам. Перед ними был коридор вглубь дома. Из коридора появился Мерри.

— Ну, что скажете? — спросил он. — Мы хоть и на скорую руку, но постарались, чтобы всё было, как дома. А ведь приехали-то вчера вечером — такой был шурум-бурум!

Фродо огляделся. И правда, как дома. Его любимые вещи — любимые вещи Бильбо, если на то пошло, — все нашли свои места, словно в Торбе. Приятно, уютно, спокойно — и ему мучительно захотелось остаться здесь, чтобы здесь и кончить свои дни. Друзья для него так старались, а он… Фродо снова испуганно подумал: как же им объяснить, что я скоро уйду, очень скоро, сейчас — нет, завтра. И объяснения не отложишь.

— Замечательно! — воскликнул он, сглотнув трудный комок. — Точно никуда и не уезжал.

Они скинули мешки и повесили плащи. Мерри повел их по коридору и отворил дверь в дальнем конце. Оттуда сверкнул огонь и пахнуло паром.

— Неужели баня? — восхитился Пин. — Ай да Мерри!

— Чья очередь? — спросил Фродо. — Сначала кто старше или кто быстрее? Вы так и так второй, мастер Перегрин.

— А ну-ка, прекратите! — одёрнул их Мерри. — Ишь, надумали — начинать новое житьё со свары! Чтоб вы знали, так там три ванны и котёл кипятку. Кстати, — может, пригодятся, — полотенца, мыло и прочее. Ну-ка, раз-два-три!

Мерри с Толстиком вернулись в кухню на другом конце коридора и занялись окончательными приготовлениями к позднему ужину. Из бани вперемешку с плеском и барахтаньем доносились обрывки песен наперебой. Внезапно голос Пина перекрыл все прочие; он затянул любимую песенку Бильбо:

Эй, пропоём про банный пар;
Гонит усталость дивный дар!
Кто не славит вслух кипяток,
Разумом тот от гуся не далёк!
Мило поёт дождевая капель,
Звонко в скалах лопочет ручей,
Но ни дождь, ни журчащий поток
Не заменят нам кипяток!
Да, глоток холодной воды
Сладок в пору летней жары.
Но коли выпить, так лучше пивка,
И чтобы пар согревал нам бока!
Да, фонтана седая струя
Плещет прекрасно, на солнце блестя.
Но звука приятней не сыщешь нигде,
Чем шлёпанье ног по горячей воде!

Раздался устрашающий плеск и вопль Фродо: "Стой! Погоди!" Похоже было, что большая часть воды из ванны Пина взметнулась ввысь в подражание фонтану.

Мерри подошёл к дверям.

— Эй, там! — позвал он. — Как насчёт поужинать и пивка?

Фродо вышел, вытирая волосы.

— Там так сыро, что я лучше докончу на кухне, — сказал он.

Мерри сунул нос в дверь. На полу можно было плавать.

— Ничего себе! — воскликнул он. — Это вы, голубчик Перегрин, натворили? Все вытрете — а не поспеете к ужину, значит, такая ваша судьба.

Ужинали на кухне за столом возле большого камина.

— Ну, грибов-то вы уже наелись? — спросил Толстик без особой надежды.

— Наелись и ещё поедим! — крикнул Пин.

— Грибы мои! — объявил Фродо. — Их изготовила лучшая хозяйка на свете — госпожа Бирючиха! Уберите лапы, я вам сам положу.

Хоббиты очень любят грибы, даже больше нашего. Поэтому юный Фродо и повадился когда-то лазать к Бирюку. Но сейчас грибов было вдоволь, по-хоббитски. И кроме грибов снеди хватало, так что даже Толстик Боббер под конец облегчённо, хоть и с трудом, вздохнул. Они отодвинули стол и расположились в креслах у огня.