Розамунда Пилчер - Спящий тигр

• Название: Спящий тигр
• Автор: Розамунда Пилчер
• Издательство: СЛОВО/SLOVO
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-387-00437-7

Молоденькая Селина готовится к свадьбе с вполне преуспевающим бизнесменом. Неожиданно в подаренной женихом книжке о жизни на далеком испанском острове она видит фотографию автора и понимает, что он удивительно похож на ее отца. Но ведь ей говорили, что отец погиб во время войны… Селина хочет разыскать автора книги и, несмотря на протесты жениха, одна отправляется на остров. Эта поездка удивительным образом изменит ее жизнь.

---

— Каких например?

— Через две недели Пасха. — Она взяла со стола нож, которым вскрывала конверты, и начала чертить им по скатерти. — Меня пригласили в Малагу на воскресную пасхальную корриду. У меня там друзья, американцы. Большие поклонники корриды, знатоки. В Малаге выступают лучшие быки и лучшие тореро в Испании. И там будут сплошные вечеринки, днем и ночью.

— Ты говоришь как туристический агент.

— Дорогуша, не стоит на меня злиться. Я не писала этого письма, я всего лишь его прочла.

— Знаю. Прости.

— Ты поедешь со мной? В Малагу?

Официант маячил у входа в бар. Джордж подозвал его, расплатился за напитки, тот унес стаканы и получил свои чаевые. Когда официант ушел, Джордж начал собирать вещи: фуражку, пакет в бело-розовую полоску и два письма.

Фрэнсис сказала:

— Ты так и не ответил.

Он поднялся и теперь стоял, опираясь на спинку стула.

— Думаю, ты забыла, что я не поклонник и не знаток. Падаю в обморок от одного вида крови.

Она сказала совсем по-детски:

— Мне так хочется, чтобы ты поехал!

— Я испорчу тебе удовольствие.

Фрэнсис отвела глаза, пытаясь скрыть разочарование. Потом спросила:

— Куда ты теперь?

— Обратно в Кала-Фуэрте.

— А ты не можешь остаться?

— Нет, мне надо ехать.

— Только не говори, что это из-за кошки.

— У меня есть много дел помимо нее. — Он прощальным жестом коснулся ее плеча. — Спасибо, что подвезла.

Пока Джордж ехал в Кала-Фуэрте, спустились сумерки. Солнце село и сразу сильно похолодало; остановившись в темноте у одинокой фермы, Джордж достал из багажника теплый свитер, который всегда возил с собой. Когда он натягивал его, из дверей фермерского дома вышла женщина, чтобы набрать воды из колодца. Дверной проем сиял желтым электрическим светом, на котором вырисовывался ее черный силуэт. Он сказал: «Buenas tardes» — и она подошла поболтать с ним немного, бедром поддерживая кувшин с водой; женщина спрашивала, куда он ездил и чем занимался.

Ему захотелось пить, и он попросил у нее воды. Утолив жажду, Джордж двинулся дальше, огнями фар ощупывая сапфировые сумерки. На небе загорались первые звезды, деревня Сан-Эстабан в ложбине на темном склоне горы напоминала блюдце, наполненное огоньками, а на подъезде к Кала-Фуэрте он почувствовал, как подул морской ветер, неся с собой свежий смолистый запах сосен.

Джордж не отдавал себе в этом отчета, но ощущение возвращения домой всегда доставляло ему радость. Вот и сейчас на душе у него стало веселее, и он вдруг осознал, насколько угнетенным и усталым чувствовал себя весь этот день. Казалось, все было против него. Письмо мистера Рутленда только добавило забот, кроме того, у него на шее по-прежнему сидела эта мисс Куинс-гейт. Интересно, как она провела день? Конечно, ему не было до этого дела, однако Джордж надеялся, преодолевая последний отрезок пути до Каса Барко, что она хотя бы не валяется в тоске на кровати.

Он загнал машину в гараж, заглушил мотор и посмотрел на часы. Девятый час. Он вылез из машины, прошел через двор, распахнул дверь Каса Барко и ступил внутрь. Дом казался пустым, однако в нем явно похозяйничали чьи-то заботливые руки: в очаге полыхал огонь, горели лампы, низенький кофейный столик перед диваном покрывала клетчатая бело-голубая скатерть, о наличии которой Джордж и не подозревал, а на ней сверкали вилки, ножи и стаканы. Ему бросилась в глаза глиняная миска с полевыми цветами. В доме витал аппетитный аромат стряпни. Он положил фуражку на стол и вышел на террасу, неслышно ступая туфлями на веревочной подошве, но там Джорджа встретила темнота — никаких следов его гостьи. Опираясь о стенку террасы, он посмотрел вниз, но стапеля были пусты; снизу доносился только шорох волн и поскрипывание его лодки, привязанной к причалу. Из прибрежного кафе донеслись гитарные аккорды, женщина начала петь — странным вибрирующим голосом, на два тона. Такое пение местные жители много веков назад переняли от мавров.

В недоумении хмуря брови, он вернулся в дом. На галерее было темно, но в кухоньке горел свет, и когда он перегнулся через стойку, то с удивлением обнаружил там Селину, сидевшую на корточках перед открытой дверцей духовки, — она сосредоточенно помешивала содержимое глубокой чугунной кастрюли.

— Добрый вечер! — сказал он, обращаясь к ее макушке.

Селина подняла голову. Она даже не вздрогнула, и Джордж понял, что она все это время знала, что он дома. Джорджу это не понравилось: она как будто присвоила себе права на его жилище.

— Привет! — отозвалась Селина.

— Что это ты делаешь?

— Готовлю ужин.

— Пахнет здорово.

— Надеюсь, получится вкусно. Я небольшой мастер по части кулинарии, скажу честно.

— А что там?

— Говядина, лук, перцы и еще много всего.

— Я думал, в доме нет никакой еды…

— Ее и не было. Я сходила в магазин Марии и кое-что купила.

— Да что ты? — он был поражен. — Мария же ни слова не знает по-английски!

— Ну да. Но я нашла словарь в ящике письменного стола.

— А как ты расплатилась?

— Пришлось записать покупки на твой счет. Я еще купила кое-что для себя — эспадрильи за восемь песет. Ты не против?

— Ни в коем случае.

Она еще раз критически обозрела содержимое кастрюли.

— Как ты думаешь, это так должно выглядеть?

— По-моему, все замечательно.

— Я хотела поджарить мясо, но не нашла никакого масла кроме оливкового. Почему-то мне показалось, что оно не подойдет.

Она взяла полотенце, с его помощью накрыла кастрюлю крышкой и вернула ее назад в духовку. Потом закрыла дверцу и поднялась на ноги. Они стояли друг против друга, разделенные барной стойкой. Селина спросила:

— А как прошел твой день?

Умиротворенный домашней атмосферой, Джордж успел позабыть дневные заботы.

— День?.. Ах, да. Нормально.

— Ты отправил телеграмму?

— Да. Да, отправил.

У нее на носу проступили веснушки, а в гладких светлых волосах кое-где вспыхивали золотые нити.

— Сколько, они сказали, может занять перевод?

— Как мы и думали. Три-четыре дня.

Он налег на стойку, опираясь на скрещенные руки, и поинтересовался:

— А чем занималась ты?

— О…

Она явно разволновалась и, не зная куда девать руки, стала протирать стойку полотенцем: ни дать ни взять барменша за работой.

— Ну, я поболтала с Хуанитой, вымыла голову, посидела на солнышке на террасе…

— У тебя веснушки…

— Знаю. Ужас! Потом пошла в деревню за покупками, и это заняло целую вечность, потому что все хотели со мной поговорить, а я, естественно, не понимала ни слова. Потом вернулась домой, почистила овощи…

— Разожгла огонь… — вмешался Джордж, — нарвала цветов…

— Ты заметил! Конечно, до завтра они завянут, это просто полевые цветы. Я собрала их на обратном пути из деревни.

Он никак не прокомментировал ее слова, и она торопливо заговорила снова, словно боясь допустить даже крошечную паузу:

— Ты что-нибудь ел?

— Нет, ланч я пропустил. Выпил кружку пива часа в четыре.

— Значит, ты голоден?

— Смертельно.

— Мне осталось только нарезать салат. Ужин будет через десять минут.

— Ты намекаешь на то, что мне следовало бы подняться наверх, переодеться в смокинг?

— Нет. Лично я ничего такого делать не собираюсь.

Джордж ухмыльнулся, глядя ей прямо в глаза, потом выпрямился и расправил спину.

— Давай заключим сделку, — сказал он. — Я пойду соскребу с себя грязь, а ты налей мне выпить.

Она бросила на него смятенный взгляд.

— Налить что?

— Виски с содовой. И со льдом.

— Я не знаю, сколько виски наливать.

— На два пальца. — Он показал ей, как отмерить напиток. — Твоих, пожалуй, три. Поняла?

— Я попробую.

— Вот и умница. Значит, нальешь.

Он снял с крючка чистую рубашку, принял короткий ледяной душ, заново оделся и уже причесывался перед зеркалом, когда его отражение в зеркале сообщило, что неплохо будет побриться.

Джордж послал его к черту и заявил, не стесняясь в выражениях, что гораздо лучше будет выпить.

Мужчина в зеркале заговорил — ханжеским тоном: Если уж она накрыла на стол и даже нарвала цветов, ты можешь дать себе труд сбрить щетину.

Я не просил ее собирать проклятые цветы.

Ужин ты тоже не просил готовить, но все-таки собираешься есть.

Ох, да заткнись ты! — сказал Джордж и потянулся за бритвой.

Он тщательно побрился и даже потер лицо остатками одеколона, который использовал так редко, что тот загустел на дне флакона.

Гораздо лучше, — заявил мужчина в зеркале, отступив назад, чтобы полюбоваться результатом.

Доволен? — спросил Джордж, и отражение едко ухмыльнулось.