Джон Уитборн - Рим, папы и призраки

• Название: Рим, папы и призраки
• Автор: Джон Уитборн
• Жанр: Научная Фантастика

Действие популярного романа-фэнтэзи разворачивается в Италии эпохи Возрождения.

---

– Отвратительно, - заявил король Генрих. - Уберите эту вещь!

От столь дикарской реакции на результат его стараний лицо Торриджано вытянулось.

– Его величество не имеет в виду правдоподобие изображения, - подбодрил художника адмирал Солово. - Я могу поручиться за это. Его расстраивает общий эффект.

– Весь этот поганый плющ и резьба, - подтвердил Генрих, - приводят меня в негодование. Кому только пришло в голову перестраивать Вестминстерское аббатство [основано до VIII в. н.э.; существующее здание построено в готическом стиле при Генрихе III под значительным влиянием французской храмовой архитектуры] в таком стиле!

– Несомненно, личности, не обладавшей вашим вкусом и не знавшей его, произнес де Пуэбла в манере, явно предназначенной для утешения. За свою лесть он был вознагражден свирепым взглядом королевских очей.

– Понимаю, - согласился король. - Однако это не место, чтобы короновать в нем королей Англии.

– Сгодится, наверное, для каких-нибудь других королей, - проговорил Добени, с интересом разглядывавший картину, которую держал Торриджано ["Жестокий человек перед замком Пандемониум" - сборище демонов (миф.) самая странная из работ Торриджано, долго озадачивавшая тех избранных, кто имел возможность видеть ее в Виндзоре; "Что вызвало подобное болезненное искажение жизни, во всем прочем отданной обычным художественным трудам?" (из "Заметок к каталогу картин, числящихся в королевском имуществе Виндзорского замка", 1964, сэр Энтони Блант, хранитель картин королевы вплоть до 1979 года.)]. Королевский взор окатил его волной недоброжелательства… даже повыше той, которой был удостоен де Пуэбла.

– Кусок щеки, не так ли? - бухнул барон, не подозревая о своей нынешней немилости. - Похоже, хотят похитить самый центр королевства… следующим будет Тауэр!

Поскольку глаза короля Генриха расширились и он вознамерился произнести нечто, в будущем достойное сожаления, адмирал Солово закрыл брешь своим телом.

– Именно в этом все дело, - сказал он с той бесцеремонностью, которую позволял этикет. - Процесс становится все более частым и расширяется. И чтобы доказать это, я произвел свой корнширский эксперимент, вызвавший столько неприятного шума…

– Парень, это был священник, - мрачно буркнул Генрих. - У нас подобные штуки не приняты.

Солово отмахнулся от возражений.

– Личность этого Борласе умерла не только в его "Свободном Кернове", продолжил адмирал неторопливо, словно бы имея перед собой лишь отмель перед истинными глубинами, - но по нашем "возвращении" он был обнаружен мертвым, получив такую же рану… таинственным образом пораженный в этом, его собственном, реальном мире.

– Итак? - отрезал Генрих, прикидывая, сколько золота придется швырнуть духовным владыкам, чтобы добиться от них шаткого пира.

– Итак, - ответил Солово, - мы имеем дело с прогрессией. "Реальный" и "спроектированный" миры начинают взаимодействовать, можно даже заподозрить, что они сливаются. До сих пор, ваше величество, вы потеряли разве что несколько сборщиков налогов…

– И армию, - добавил Добени.

– Но, - продолжал адмирал, - они затерялись среди мимолетных видений, не оставив за собой длительного эффекта. Мой же, весьма осуждаемый эксперимент доказал, что оба мира сближаются и соединяются. Альтернативы стремятся превратиться в реальность. Короче, одна из версий вскоре одолеет.

– А если люди сохранят воспоминания о временах, предшествовавших переходу, - проговорил де Пуэбла, захваченный перспективой и рвавшийся вперед, - тогда дух независимости и бунтов расцветет столь пышным цветом, который мы еще не видели.

– И война Роз [война Алой и Белой роз (1455-1485) - феодальная борьба за английский престол между двумя линиями королевской династии Плантагенетов - Ланкастерской (в гербе - алая роза) и Йоркской (в гербе белая роза)] покажется тогда поцелуем слюнявой девки, - широко расползся в улыбке Добени.

– Да-да-да! - взревел Генрих. - Все это я понимаю… Проклятье! В особенности сейчас, когда вы намереваетесь сообщить мне, что можно еще сделать!

Гнев его вдруг испарился, и король поглядел на Солово скорбными глазами.

– Я-то хочу, чтобы победила моя версия истории, - добавил он с грустью.

– Это возможно и ныне, - уверенно ответил адмирал, делая знак Торриджано, чтобы тот разместил свою картину в стратегически важном месте перед глазами короля, - но, уверяю вас, потребуются жесткие меры.

Взор Генриха заметно прояснел.

– Ну хорошо, - сказал он, - им я не чужой. Надо, значит, надо. Рассказывай дальше.

Адмирал Солово поглядел на двух принцев, невидимо для всех, кроме него, застывших позади трона короля Генриха. Они отвечали ему ангельскими улыбками.

– Тогда, проговорил он, желая свести к минимуму свое участие в грядущем решении, - позвольте мне почтительно обратить ваше внимание на два отрывка из Священного писания, а именно: Бытие, 22 и Лука, 10, 37.

Генрих казался озадаченным, но, получив новый заряд оптимизма, стремился продолжать игру.

– Действуйте, Вулси [Томас Вулси (ок. 1473-1530) - кардинал и государственный деятель, оказавший значительное влияние на Генриха VIII], - обратился он к сидевшему без дела клирику, - у вас есть повод отличиться.

Напрягшись лицом, священник умственно обратился ко времени, когда он осваивал профессию.

– Первый отрывок, - сказал он непринужденно, - это повесть об Аврааме и вынужденном жертвоприношении его сына Исаака. А второй - слова нашего Господа: "_Иди, и ты поступай так же_".

– Чтооо! - возопил Генрих, вскакивая на ноги.

– Согласен, средство весьма кардинальное, - оборонительным тоном продолжил Солово, обдумывая подходящую форму для брани с королями. - И вы не обязаны принимать мой совет.

– Я надеюсь, что это так, ад-ми-рал, - выговорил Генрих со смертельным спокойствием.

– О Боже… - охнул де Пуэбла. Полное понимание окутало его покрывалом. - О Боже…

– Опасаюсь, однако, - продолжал Солово, не забывавший о взятом на себя поручении, - что обстоятельства… против вас. Если ничего не будет сделано, какой-нибудь гость здешних берегов обнаружит самую радикальную и постоянную перемену. Тогда, конечно, решат, что здесь произошло восстание или нечто в этом роде и не осталось никого, кто мог бы о нем рассказать. Ну а где будете в тот день находиться вы, ваше величество, и все ваши, я не могу судить.

– Быть может, нигде, - предположил все еще потрясенный де Пуэбла.

– Быть может, - кивнул адмирал. - Не реализовавшаяся версия событий… не состоявшийся вариант истории.

Генрих побледнел и нахмурился.

– И что же вызвало подобное явление? - осведомился он, проявляя вполне уместное любопытство в такой ситуации. - И какое отношение ко всему этому имеет мой мальчик?

– Такого рода события подчиняются собственным законам, обезоруживающим голосом ответил адмирал Солово. - Но если вы заставляете меня объяснить ситуацию…

– При необходимости заставим, - буркнул Генрих самым невежливым образом.

– …тогда я вижу здесь уродливое сочетание двух тенденций - безвредные в отдельности, они, усиливая друг друга, способны одолеть прибрежные дамбы рассудка.

– Эй, говори по-латыни! - рявкнул король, его уэльский акцент вырвался на свободу.

– Во-первых, я имею в виду, - проговорил Солово, стоически проглатывая оскорбление, - тысячелетие ожидания и упования эмоционально неуравновешенных людей, полагающихся на пророчества, сплоченных бесконечными поражениями… Ваша победа при Бос-ворте чудесным образом оживила их. Теперь же, получив подкрепление и воспламенившись выбором имени и нескончаемым продвижением вашего первенца, вековые мечты стремятся к воплощению.

– Итак, во всем виноват я сам? - спросил Генрих, лицо его оставалось пугающе неподвижным.

– Да, вы явились собственной Немезидой, быть может, и не зная того, подтвердил Солово. - Вы извлекали выгоду, поддерживая и укрепляя ту самую альтернативу, что ныне противостоит вам. Однако ничто из этого не могло бы реализоваться, если бы не второй фактор - жизненно важная дополнительная сила, которая и вызывает это жуткое нарушение нормального хода событий.

– И что это может быть? - спросил Добени, решив, что настало время оказаться полезным, и положил руку на меч.

– Как я представляю, подобное не может явиться предметом общего разговора, - произнес адмирал настолько отчетливо, насколько ему позволяла дикция. - Ограничимся тем, что я предлагаю вам поступить, как Авраам, и не надеяться на вмешательство Иеговы, тем самым устанавливая равновесие с аналогичным поступком, столь ужасным, что он разорвал ткань всей Вселенной. Через эту рану и нашла себе вход та гангрена, что снедает ваше королевство.

Молчание воцарилось в тронном зале Тауэра. Тем временем одни старались лихорадочно думать, другие же неистово стремились этого избежать. Призрачные принцы незримо глядели на короля Генриха, столь же мрачные и уверенные в себе, как наползающий глетчер.