Пол Керни - Путь к Вавилону

• Название: Путь к Вавилону
• Автор: Пол Керни
• Издательство: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996

Первый на русском языке роман молодого, но уже снискавшего популярность английского писателя, написанный в журнале «фэнтези». В книге причудливо переплетаются события в современной Великобретании и в прекрасной, вымышленной средневековой стране, скрытой в неприступных горах северной Шотландии. Распутывая интриги и преодолевая опасности, теряя верных друзей и любимых женщин, главный герой романа постигает, наконец, смысл своего существования на земле.

---

Смуглая девушка-жена.

Все та же тонкая рубашка на ней. Руки и ноги — в крови. Истощенная, худая, как будто давно уже голодала. Щеки запали. Казалось, кости вот-вот прорвут ее тонкую кожу. Но она улыбалась.

Джиннет вскрикнула и отпрянула, но один лишь взгляд этих темных глаз парализовал ее, пригвоздив к месту. Женщины не отрываясь смотрели друг на друга. Одна — с дрожью ужаса, другая — с нечеловеческим спокойствием, с безмятежным безмолвием трупа. Ривен прижался к скале между ними.

Беззвучный крик вырвался изо рта Джиннет. Она бешено затрясла головой, не сводя глаз со своего двойника. А потом рванулась — шагнула с уступа. В пустоту…

– Нет! — Ривен бросился к ней. Слишком поздно.

Не проронив ни звука, она упала с уступа, перевернулась в воздухе, — лицо мелькнуло в свете луны, — и исчезла.

Боже правый!

Ривен прижался губами к камню и зажал уши руками. Он не хотел этого видеть, не хотел слышать… глухой звук удара и крик. Он не в силах был вынести ее крик. Ему показалось, что он слышит собственный голос, яростный вопль где-то там, далеко-далеко, и на мгновение за спиной у него вспыхнуло солнце. Он даже ощутил его тепло. А потом все пропало. Камень, к которому он прижимался щекой, был холодным, как смерть.

Осторожное прикосновение руки к его плечу. Он вздрогнул, точно испуганный заяц.

– Майкл, — сказала она.

На камне перед Ривеном сидела Дженнифер Маккиннон. На лице — тревога, на губах — ускользающая улыбка. Та самая улыбка — с чуть опущенным вниз уголком рта, — которую ей передал отец.

Его жена. Не какой-то двойник, не видение, не сон. Его жена. Здесь. Перед ним. На той же самой горе, что убила ее.

Он протянул к ней потрескавшиеся, изрезанные о камни руки. Их руки сплелись. Холодными пальцами она сжала его ладонь. Живая.

– Дженни? — глухо прошептал Ривен. Голос его сорвался.

На мгновение она нахмурилась, озадаченная. Потом лоб ее разгладился.

– Да. Дженни. Я — Дженни.

– Ты… Ты жива.

Она вновь улыбнулась.

– И даже больше, чем просто жива. Я — в этой истории, как теперь и ты сам. Теперь о тебе будут слагать легенды. И молва о тебе пройдет от этих гор и до самого моря. Ты стал легендарным персонажем, Майкл, и будешь жить вечно.

Ему на глаза навернулись слезы.

– Я не хочу быть легендарным персонажем. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Вернулась домой.

Она покачала головой.

– Эта часть истории закончена. Ее уже не переделаешь и не перескажешь заново. Я не вернусь. Не могу.

Теперь Ривен понял: это не та женщина, с которой он поднялся в тот день на Сгарр Диг. Не та, не совсем та. Рыдание комком встало в горле, когда он осознал, наконец, что его Дженни потеряна навсегда.

– Мингниш, так зовется земля, которая стала теперь твоим домом, — продолжала она. — Ты никогда его не покидал. Он проникает в тот мир и он часть того мира, который ты знаешь как свой, так что даже люди, которых ты знал в одном мире, стали людьми из другого.

– Кем была Джиннет? — спросил Ривен.

– Она была частью тебя. И меня. Ты боялся за меня, и она была этим страхом. И больше того. Магия, Майкл. Теперь ты веришь в нее?

Тупая боль поселилась в нем. Боль, которую он знал и прежде.

– Да, верю. Теперь.

– Мингниш соткан из магии. Он — не застывший, как мир Ская. Он постоянно меняется, и ты — то, что меняет его. Ты родился с историей, заключенной в твоей голове, история эта была так близка к сути этого мира, что Мингниш вошел в тебя. И кому ведомо — почему и как? Может быть, когда-нибудь ты узнаешь. И вместе с Мингнишем в тебя вошла его магия. Ты стал вершителем его судеб. Ты изменял его, а он изменял тебя. Но ты впитал в себя слишком много от этого мира. Слишком сильной стала связь, и когда… когда я умерла… это был катарсис. На какое-то время весь поток магии устремился в одном направлении — в Мингниш — и создал… Дженнифер. Ту самую смуглую молчаливую девушку, которая не давала тебе покоя, шла за тобою как тень с того момента, когда ты сам появился здесь. Потому что она любила тебя.

Он поднял глаза. Ее взгляд был устремлен в пропасть, в зияющую пустоту, лицо искажено горем, которое она пыталась сдержать.

– Магия была во мне, — продолжала она. — Она скопилась во мне, но не находила выхода. И мир, лишившийся магии, стал умирать. И лишь когда я вновь обрела свою целостность, магия освободилась.

– Потому что мы с Джиннет пришли сюда? — спросил Ривен.

Она кивнула.

– Теперь эта земля сама исцелит себя. А я снова стала собой.

Он попытался привлечь ее к себе, но она не сдвинулась с места.

– Почему?

– Смерть — это конец, — тихо вымолвила она. — Но история продолжается.

– Да, я и забыл. Жизнь продолжается, — хрипло выдавил он, заморгав, чтобы смахнуть предательскую слезу. — Но что теперь у меня осталось?

Она провела рукой по его щеке:

– История, быть может. Которая стоит того, чтобы ее рассказать. И причина, чтобы ее продолжить.

– Все закончилось, правда? Я должен вернуться. Туда, откуда пришел.

Она кивнула еще раз, молча.

– А я попаду сюда, в Мингниш, еще когда-нибудь?

– Сейчас ты возвращаешься. Ты идешь домой. И ты забываешь. Ты все забудешь. Иначе тебе никогда не найти покоя.

– Забуду все? — спросил он и вспомнил Исполинов и гномов, горы и города, друзей и врагов, и любимую, которая была совсем еще ребенком.

Все.

Поднялся ветер и завертелся вокруг скалы, словно стражник в панике. Ривен замерз. Его одежда совсем износилась и обтрепалась. Камни больно впивались в спину. Рассвет разлился, как кровь, по восточному небосклону, расцветая над зубчатой грядой Квиллина. Ривен весь дрожал, зябко ежась и обхватив себя руками.

Какого черта?

Сквозь рассеивающуюся тьму внизу вырисовывались туманные очертания долины. В окнах некоторых домов уже зажглись огни. Он стоял, пошатываясь, удивленно соображая, почему его одежда так странно сидит на нем. Хотелось есть. Руки горели от боли.

Он снова сел. Что-то забрезжило на самом краешке сознания — как смутный, едва уловимый образ. Он чувствовал себя ужасно. Но было еще одно странное ощущение. Ощущение того, что он жив… по-настоящему жив. Он мог теперь рассмеяться, отдав смех свой этим суровым горам, и голос его, многократно усиленный, обрушился бы на него звенящим эхом.

Не будешь же ты целый день тут сидеть.

Он поднялся. До хижины — расстояние приличное. Но небо вроде бы прояснялось. Похоже, будет хороший денек, — чистый, прозрачный, точно родниковая вода. Он улыбнулся безбрежным просторам, горам, голубому небу, отдаленному плеску морского прибоя у берега Ская.

Он заторопился домой. Потому что теперь Ривен знал, о чем будет писать.

This file was created with BookDesigner program [e-mail] 09.08.2008