Артур Кларк - Сад Рамы

• Название: Сад Рамы
• Автор: Артур Кларк
• Издательство: «Мир»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995

Рама-2, набрав скорость, удаляется от Солнечной системы, унося в себе неразгаданные тайны и трех пассажиров...

---

Ричард остановился, чтобы восхититься мастерством. Ему сразу показалось, что где-то уже видел такую дверь, по крайней мере нечто похожее. Однако он решил, что подобное едва ли возможно. Впрочем, память его вдруг пробудилась, когда Ричард провел пальцем по фигурке мирмикота. «Да, – взволнованно проговорил он, – конечно, это было в недрах птичьего подземелья на Раме II. Там, где был огонь».

Вскоре дверь распахнулась, и Ричарда ввели в помещение, напоминающее большой подземный собор. Палата, в которой он очутился, была около пятидесяти метров в высоту. Пол в общем имел форму круга – тридцати метров в диаметре. По окружности располагалось шесть нефов. Стены потрясали: практически каждый квадратный дюйм был покрыт рельефами или фресками, выписанными до мельчайших подробностей. Все было невероятно прекрасно. В центре собора находилась возвышенная платформа, на которой стоял что-то вещавший мирмикот. У его ног собралась дюжина остальных, все сидели на четырех задних конечностях и с неослабным вниманием наблюдали за проповедником.

Обойдя вокруг палаты, Ричард понял, что изображения на стене, в метровой полосе, протянувшейся в 80 сантиметрах над полом, складываются в упорядоченное повествование. Ричард невозмутимо изучал картинку за картинкой, пока не добрался, по его мнению, до начала повествования. На первой панели была изображена манно-дыня. Три следующие демонстрировали, как нечто вырастает внутри ее (смутные очертания едва угадывались), но на четвертом рельефе этот объект занимал почти всю внутренность манно-дыни.

На пятой панели была изображена крохотная головка с двумя молочными овальными глазами, стебельками над лбом и маленьким округлым отверстием между глаз, выглядывавшим из дыни. На шестом рельефе оказался молодой мирмикот, точь-в-точь как те, которых Ричард видел в тот день. Это свидетельствовало, что он правильно понял смысл всего повествования. «Господи... черт, – произнес Ричард, обращаясь к себе самому, – выходит, манно-дыня – яйцо мирмикота! – Мысли его смешались. – Но это же чушь. Птицы питаются дынями... мирмикоты даже кормят ими меня... Как такое возможно?»

Ричард был настолько озадачен своим открытием, что, устав от всей беготни этого дня, уселся перед изваянием, изображавшим молодых мирмикотов. Он попытался представить себе, какие отношения могут связывать мирмикотов и птиц. На Земле не существовало ничего похожего, впрочем, и там виды частенько помогали друг другу выжить. Но как может один вид живых существ дружить с другим, если единственной пищей первого вида являются яйца второго? Отсюда следовало, что фундаментальные, с точки зрения землян, биологические законы не применимы к птицам и мирмикотам.

Пока Ричард размышлял о странных новых открытиях, вокруг него собралась стайка мирмикотов. Ему велели встать. И уже через минуту он спускался следом за ними по извилистому пологому спуску в другой стороне комнаты в специальную крипту [у древних греков и римлян – подземное помещение со сводами, в средние века – часовня под храмом, служившая для погребения] под полом собора мирмикотов. Впервые с тех пор, как Ричард вошел в обиталище этих существ, свет сделался тусклым, а окружавшие его мирмикоты с заметным трепетом опускались по широкому проходу к арке над входом. В другом конце прохода располагались две створки, открывавшиеся в большое помещение, наполненное белым мягким материалом. Издали похожий на вату, материал был достаточно упорядочен, его длинные волокна, по большей части очень тонкие, только кое-где сливались в клубни или ганглии, хаотически распределявшиеся в огромном белом объеме.

Ричард с мирмикотами остановился у входа, в метре от материала. Хлопковая сетка простиралась во все стороны... насколько мог видеть Ричард. Пока он разглядывал сложные переплетения, элементы материала начали очень медленно двигаться, образовывая проход, позволявший пройти внутрь этой сетки. «Итак, вещество это – живое», – думал Ричард. Сердце его отчаянно колотилось, пока он с изумлением наблюдал за немыслимым.

Через пять минут проход растянулся настолько, что Ричард мог уже зайти метров на десять в глубь загадочного материала. Окружавшие его мирмикоты показывали на хлопковую сетку. Ричард покачал головой. «Простите, ребята, – хотелось ему сказать, – но в облике этой штуковины мне кое-что не нравится. Словом, давайте обойдемся без этой части приключения, если вы не возражаете».

Но мирмикоты все указывали вперед. Выхода у Ричарда не оставалось, и он понимал это. «Что теперь будет со мной? – спрашивал он себя, ступая вперед. – Вещество съест меня? Неужели именно для этого все и затеяли? Не может быть».

Он оглянулся. Мирмикоты не шевельнулись. Глубоко вздохнув, Ричард прошел все десять метров и остановился так, что мог даже дотянуться до одного из странных ганглиев в живой сетке. И пока он внимательно рассматривал его, материал вокруг него вновь зашевелился. Ричард обернулся и увидел, что проход позади него сомкнулся. В отчаянии он попытался броситься в ту сторону, назад к проходу, но усилие оказалось напрасным. Сеть уже поймала его, и он заставил себя смириться с тем, что должно было вот-вот свершиться. Ричард спокойно позволил сети опутать его. Крошечные нити, примерно в миллиметр толщиной, медленно и упорно покрывали все его тело. «Итак, – подумал Ричард, – все понятно. Ты намереваешься удушить меня». Но как ни странно, дышать не становилось труднее, хотя его лицо и голову уже обволакивали сотни нитей. Прежде чем руки лишились подвижности, Ричард попытался оторвать одну из крошечных нитей с руки. Это было почти невозможно – обволакивая, нити проникали в его кожу. Сильным движением он наконец сумел вытянуть одну из белых нитей, но там, где была она, выступила кровь. Ричард оглядел свое тело: теперь оно, наверное, было проколото живой сеткой, быть может, в миллионе точек. Ричард поежился.

Он все удивлялся тому, что еще мог дышать. И когда попытался понять, как воздух проникает сквозь паутину, услыхал внутри своей головы голос. «Оставь напрасные потуги, – проговорил он. – В любом случае ты не сумеешь понять. Один раз в жизни отдайся невероятному приключению, не отягощая себя сомнениями».

5

И снова Ричард не имел ни малейшего представления о времени. Несколько раз за дни (или то были недели?), проведенные им внутри чужеземной паутины, тело изменяло свое положение. Однажды, когда он уснул, паутина сняла с него одежду. Теперь Ричард лежал на спине, и тело его подпирала уплотнившаяся часть тонкой сетки.

Его более не интересовало, каким именно образом он ухитряется выжить. Как-то выходило, что, когда он ощущал голод или жажду, потребности организма сразу удовлетворялись. Выделения исчезали через считанные минуты, дышалось легко, хотя Ричард был полностью окружен живой паутиной.

Проведенные в сознании часы Ричард нередко посвящал изучению создания, в плоти которого он находился. И когда присматривался, то видел, что крошечные нити постоянно шевелятся. Очертания сетки вокруг его тела менялись очень медленно, но все-таки заметно. Ричард старался запоминать передвижение тех ганглиев, которые мог видеть перед собой. Один раз над его головой сошлись целых три штуки, образовав треугольник.

Сетка общалась с Ричардом по регулярному циклу. Она погружала в его тело тысячи своих волокон на пятнадцать, а то и двадцать часов. Ричард не видел снов, если не был подсоединен к сетке. В этом случае, пробуждаясь, он нервничал и беспокоился. А когда волокна начинали обволакивать его, ощущал новый прилив энергии. Но если он спал присоединенным к инопланетной сетке, то его посещали активные и яркие сны. Прежде Ричарду редко что-либо снилось, он часто подсмеивался над Николь, уделявшей своим снам столько внимания. Однажды ночью Ричард увидел себя во сне подростком в родном городе Стратфорд-он-Эйвоне, он смотрел спектакль «Как вам это понравится» [пьеса У. Шекспира]. Очаровательная блондинка, игравшая Розалинду, сошла со сцены и шепнула ему на ухо.

– Ты Ричард Уэйкфилд? – спросила она его во сне.

– Да, – ответил он.

Тут актриса принялась целовать Ричарда, поначалу обстоятельно и неторопливо, а потом вспыхнула страстью, живой и острый язычок ее порхал внутри его рта. Ричарда обдало волной всепоглощающего желания – и он внезапно проснулся, ощутив странное смущение от собственной наготы и эрекции. «К чему бы все это?» – усмехнулся Ричард, припомнив фразу, которую бывало слыхал в подобных случаях от Николь.

В заточении воспоминания о Николь сделались острее и куда более подробными. К собственному удивлению, Ричард обнаружил, что в отсутствие прочих стимулов способен полностью воспроизводить свои разговоры с Николь вплоть до самых мелких деталей... как, например, выражение на лице, которым она сопровождала свою речь. В долгом заключении внутри паутины Ричард часто испытывал одиночество, и яркие воспоминания лишь заставляли его еще сильнее тосковать по любимой жене.