Игорь Смолич - История Русской Церкви. 1700–1917 гг.

• Название: История Русской Церкви. 1700–1917 гг.
• Автор: Игорь Смолич
• Издательство: Издательство Спасо–Преображенского Валаамского монастыря
• Жанр: Религия
• ISBN: ISBN 5–7302–0794–8

---

В 1722 г. всего 15 751 церковь

1737 около 18 000

1762 19 813

1799 26 196

1825 27 585 (включая часовни)

1855 48 318

1907 71 526

1912 76 394 [909]

1914 66 908 (учтены не все епархии)

Вопрос о строительстве новых церквей в синодальный период решался в зависимости от наличия средств на содержание духовенства. В начале XVIII в. приходы весьма отличались друг от друга по количеству дворов и по численности причта. Бывали приходы в 15 дворов с двумя священниками, но встречались и насчитывавшие 200 дворов и содержавшие 5 священников [910]. В 1711 г. Петр I повелел назначать священников лишь туда, где это крайне необходимо. Указ 1718 г. запретил открывать новые домовые церкви и предписал закрыть уже имевшиеся, за исключением принадлежавших императорскому семейству и некоторым вельможам. В 1722 г. Святейший Синод в особом указе подчеркивал, что строительство новых церквей может производиться только с его разрешения. В 1726 г. Екатерина I предоставила это право епископам. Штаты 1722 г. устанавливали норму в 300 дворов на одну церковь [911]. Новые штаты 1778 г. зафиксировали норму в 150 дворов на церковь. Тогда же выдача разрешений на возведение новых церквей снова стала исключительным правом Святейшего Синода. В 1800 г. Синоду пришлось напомнить епископам об этом указе [912]. Император Николай I издал подробные предписания по церковному строительству [913]. В 1858 г. епархиальные епископы опять получили право давать разрешения на строительство церквей. В 1869 г. мелкие приходы стали объединяться в более крупные, вследствие чего было закрыто 2000 церквей, к 1880 г. их число достигло 4800. Лишь в 1884–1885 гг. Святейший Синод, сообразуясь с желанием прихожан, разрешил снова открыть некоторые из этих церквей. Со времени Александра II на ремонт храмов стали отпускаться государственные средства [914].

По решению Большого Московского Собора 1666–1667 гг. с целью контроля над старообрядцами при приходских церквах начали вести списки исповедующихся, но обязательными они сделались только при Петре I, который указом 1718 г. потребовал ежегодно представлять списки не ходящих к исповеди с целью взимания с них денежных штрафов. Во второй части «Духовного регламента», где идет речь о мирянах, предписывается ежегодное причащение Святых Тайн. Совместная конференция Святейшего Синода и Сената 18 июня 1722 г. постановила вместо упомянутого списка вести три отдельных, которые должны были представляться через епископа Святейшему Синоду: 1) исповедовавшихся, 2) не являвшихся к исповеди, 3) отпавших в раскол [915]. После одной из совместных конференций при Анне Иоанновне для таких списков был введен весьма сложный формуляр из 49 пунктов. Кроме того, все священники уездных городов обязаны были составить списки своих прихожан, «от престарелых и средовечных до сущего младенца», с указанием возраста и местожительства [916]. Согласно Уставу духовных консисторий от 1841 г., списки исповедовавшихся, составленные по упрощенной схеме, препровождались священниками через благочинных в консисторию. Последняя обрабатывала эти списки и метрические данные в так называемые перечневые ведомости для годового отчета епископа Святейшему Синоду [917]. Эти ведомости, согласно Своду законов, считались официальными свидетельствами о рождении, браке и т. д. С 1837 г. появились метрические книги, содержавшие данные о рождениях, браках и смертях и препровождавшиеся в консисторию. На основании этого материала консистории выдавали по запросам выписки или свидетельства [918].

С 1769 г. стали составляться так называемые клировые ведомости, включавшие послужные списки и сведения о церковном имуществе. В каждом храме имелись инвентарные книги церковной утвари [919].

и) С началом царствования Петра I происходит более четкое разделение между государственной и церковной юрисдикциями в ущерб последней (см. § 6). По нормам Стоглава и Судебника Ивана IV, духовные лица подлежали суду своего священноначалия даже по гражданским делам. Светским судом карались лишь уголовные преступления. Однако на практике эти нормы не всегда соблюдались. Уложение 1649 г. в целом подтвердило Стоглав, хотя гражданские дела с участием духовных лиц теперь передавались в ведение новоучрежденного Монастырского приказа. Большой Московский Собор 1666–1667 гг. отменил этот порядок и восстановил по отношению к духовенству полноту церковной юрисдикции, а решением Собора 1675 г. Монастырский приказ был ликвидирован [920]. При Петре I сфера церковной юрисдикции продолжала сужаться, а разграничение ее с государственной судебной властью стало определеннее. Несмотря на это, при преемниках Петра государство постоянно преступало границы своей компетенции. Лишь Свод законов Николая I создал четкие правовые отношения, которые были зафиксированы и в Уставе консисторий. В связи с реформой светского суда в 1864 г. встал вопрос и о соответствующих преобразованиях церковного судопроизводства, но конкретных решений достигнуто не было (см. § 6). Безрезультатным оказалось и обсуждение реформы духовного суда на Предсоборном Присутствии 1906 г. [921]

Указ Петра I от 16 декабря 1700 г. о передаче всех гражданских дел с участием духовных лиц и мирян в компетенцию светских судов означал начало ограничения церковной юрисдикции. 21 января 1701 г. последовало восстановление Монастырского приказа, который становился отныне высшей судебной инстанцией для духовенства, слуг архиерейских домов и крестьян церковных вотчин. Предварительное следствие велось соответствующими органами Монастырского приказа в уездах и губерниях. Увольнение от должности или извержение из сана как наказания оставались прерогативой церковного суда[*] . Для расследования государственных преступлений Петр I создал Преображенский приказ, по требованию которого Духовный приказ должен был извергать из сана. Духовенство нередко оказывалось перед судом этого особого трибунала по совершенно пустяковым поводам, тогда как Духовный приказ местоблюстителя ведал только преступлениями против веры. Тяжбы между духовными лицами, церковными слугами и церковными крестьянами, с одной стороны, и мирянами — с другой, относились к компетенции соответствующих приказов.

В 1720 г. Монастырский приказ был снова распущен [922]. Его функции перешли к Юстиц–коллегии и ее канцеляриям в губерниях и уездах. В 1721 г. Святейший Синод докладывал царю о неясности правового положения духовенства, указывая на отсутствие соответствующих норм в «Духовном регламенте». Петр пошел навстречу желаниям Святейшего Синода, издав ряд указов, расширявших церковную юрисдикцию. Святейший Синод и епархиальные архиереи снова получили судебную власть над подчиненными им лицами, за исключением уголовных, политических и немногих других дел. Государственные преступления оставались в ведении Преображенского приказа [923]. В это время впервые появляются церковные депутаты в светских судах в тех случаях, когда по делу проходили представители духовенства. Они, однако, по большей части отсутствовали на слушаниях в Тайной канцелярии императрицы Анны Иоанновны. Императрица Елизавета окончательно признала право духовных депутатов присутствовать на уголовных процессах против духовных лиц. При Екатерине II это было уже всеобщей практикой. По ее указу от 1791 г. во всех епархиях эти функции поручались постоянным депутатам. В XIX в. права и обязанности депутатов были точно определены, а их участие в работе судов простиралось даже на вынесение приговоров. Свод законов и Устав духовных консисторий подтвердили статус депутатов, отмененный только судебной реформой 1864 г. (см. § 6)[ 80].

Согласно указам Петра I, миряне подпадали под церковную юрисдикцию только по вполне определенным преступлениям против религии (богохульство, колдовство, ересь, уклонение от исповеди и др.), причем мера наказания устанавливалась светским судом. Многие преступления относились к компетенции светских судов, как, например: умыкание невесты, дела, связанные с завещаниями, кровосмешение и др. [924] Уже в 1727 г. все миряне, состоявшие на службе в Церкви или жившие на ее землях (слуги архиерейских домов, крестьяне), подлежали гражданскому суду. При Анне Иоанновне Тайная канцелярия мало считалась с правовыми нормами, установленными Петром I, и жестоко карала также за преступления, которые относились к сфере духовного суда. Елизавета восстановила права последнего и запретила аресты духовенства светской властью без согласования с церковным начальством [925]. Екатерина II изъяла из компетенции духовного суда дела по обвинениям в богохульстве и колдовстве. Ее «Наказ» (1769) (гл. 20, ст. 494) предписывал «осторожность в исследовании дел о волшебстве и еретичестве». Утвержденная ею новая процедура бракосочетания обязывала священника спрашивать брачащихся, нет ли препятствий к заключению брака, запрещала венчание in absentia (т. е. в отсутствие жениха или невесты. — Ред.) и в любых местах вне церкви [926].

В Московском государстве смешанные браки были запрещены. По требованию Петра I Святейший Синод разрешил в 1721 г. смешанные браки с пленными шведами и другими иностранцами, вступившими в русскую службу. При этом супруг должен был до вступления в брак взять на себя обязательство не принуждать жену к перемене веры и крестить детей по православному обряду. Православным мужского пола жениться на иностранках других исповеданий было дозволено лишь при Николае I в 1833 г. В 1864 г. последовало разрешение православным женского пола заключать браки с иноверцами, не состоявшими на русской службе [927]. Оба эти закона были изданы государством, но подлежали исполнению консисториями. Минимальным возрастом для вступления в брак в 1774 г. были 15 лет для мужчин и 13 — для женщин. По именному указу от 19 июля 1830 г. Святейший Синод повысил возрастной ценз до 18 и 16 лет соответственно (за исключением закавказских епархий). Эти правила вошли в Свод законов, который подтвердил также установленный Святейшим Синодом в 1774 г. максимальный брачный возраст для мужчин — 80 лет [928].