Алексей Карпов - Батый

• Название: Батый
• Автор: Алексей Карпов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03450-1

Вниманию читателей предлагается биография одного из самых жестоких завоевателей в истории европейского Средневековья, разорителя Руси и создателя Золотой Орды. Само его имя звучит зловеще, заставляя вспомнить ужасы Батыевщины — кровавого монгольского нашествия ХIII века и двухвекового ордынского рабства. Но история Батыя, хотим мы того или нет, есть неотъемлемая и очень существенная часть нашей истории, а потому и биография его, несомненно, заслуживает того, чтобы быть представленной в серии «Жизнь замечательных людей», в ряду биографий других ключевых фигур нашего прошлого.

---

Завершение Западного похода

Разлад между царевичами, обмен посланиями с великим ханом вызвали паузу в военных действиях. Возобновились они лишь осенью 1240 года — вероятно, уже после того, как решение великого хана было доведено до сведения участвовавших в походе царевичей. На этот раз все главные силы монгольского войска были сосредоточены на одном направлении и удар был нанесён по главному городу Руси, недавней столице единого Древнерусского государства. Монголы двигались с юга, через земли так называемых «чёрных клобуков» — торков, берендеев и других кочевников, перешедших в подданство русских князей и осевших на предоставленные им земли по реке Рось, к югу от Киева1. Эти тюркские племена служили своеобразным буфером, защищавшим южнорусские княжества от нападения «диких» кочевников — половцев. «Чёрные клобуки» давно уже стали неотъемлемой частью политической структуры Русского государства и принимали самое активное участие в жизни древней Руси, поддерживая то одного, то другого князя.

О судьбе «чёрных клобуков» русские источники ничего не сообщают — вероятно, они, как и большинство «диких» половцев, пополнили ряды монгольской армии2. Зато о трагической судьбе Киева в летописях рассказывается, и весьма подробно. Сохранились три версии взятия татарами стольного города Руси. Версии эти независимы друг от друга и кое в чём существенно противоречат одна другой. А потому, примерно представляя, что и как происходило в Киеве, мы, к сожалению, не можем точно датировать события.

Наиболее подробный и яркий рассказ, записанный, скорее всего, со слов очевидца, приведён в Ипатьевской (Галицко-Волынской) летописи3. Однако никаких дат он не содержит (они вообще отсутствуют в этой части летописи). Ростовский же книжник, автор соответствующей части Лаврентьевской летописи, сообщая о разорении Киева, приводит лишь дату взятия города татарами — 6 декабря, день памяти почитаемого на Руси святого Николая Мирликийского4. Наконец, третья версия приведена в ряде более поздних периферийных летописей, возможно, восходящих к Псковскому своду середины XV века, — так называемых Первой и Третьей Псковских, западнорусской Летописи Авраамки и новгородской Большаковской: здесь говорится, что татары подступили к Киеву 5 сентября 1240 года, простояли под городом 10 недель и 4 дня и «едва взяли его» 19 ноября5. Никаких других подробностей осады эти летописи не содержат.

Итак, примем (условно!), что татары вторглись на Русь в самом начале осени 1240 года. «Пришёл Батый к Киеву в силе тяжкой, со многим множеством силы своей, — рассказывает галицкий летописец. — И окружила город и обступила сила татарская, и был город в великой осаде. И стоял Батый у города, и воины его обступили город, и нельзя было голоса слышать от скрипа телег его, от рёва множества верблюдов его и от ржания табунов коней его. И исполнилась земля Русская ратных (то есть врагов. — А. К.)». Это и в самом деле похоже на описание очевидца. Картина происходящего зримо встаёт перед нами — и множество окруживших город воинов (не только татар, но и половцев, «сарацин», тех же «чёрных клобуков», самих русских), и рёв верблюдов, и заглушающий всё скрип несмазанных татарских телег. Последняя деталь особенно характерна. Надо заметить, что речь идёт не о привычных для нас средствах передвижения, а о так называемых «больших телегах» монголов, на которых те перевозили свои вместительные дома — юрты, а также осадную артиллерию — метательные машины, катапульты, тараны и т. д. Эти огромные сооружения производили неизгладимое впечатление на всех видевших их. Побывавший у монголов монах-францисканец Гильом Рубрук вымерил однажды ширину между следами колёс одной такой повозки — она оказалась равна 20 футов (около шести с половиной метров); сам же дом «выдавался за колёса по крайней мере на пять футов с того и другого бока». Повозку тянули 22 быка: «11 в один ряд вдоль ширины повозки и ещё 11 перед ними. Ось повозки была величиной с мачту корабля»6. Огромные, в большинстве своём чугунные втулки для деревянных осей этих повозок во множестве были найдены археологами при раскопках древней монгольской столицы Каракорума и в других местах, где побывали монгольские армии7. Если учесть, что монголы не использовали никаких смазочных материалов и что таких огромных телег у них было множество, то легко представить себе, какая ужасная какофония сопровождала передвижение основных сил их армии. Эти чудовищные звуки, разносившиеся на многие вёрсты вокруг и неумолимо нараставшие по мере приближения татарского войска, должны были вызывать ужас у всех народов, подвергшихся их нападению. Это был звук неумолимо приближающейся смерти.

Понятно, что огромное татарское войско подступало к Киеву в течение длительного времени; немало дней или даже недель потребовалось и на то, чтобы расположить силы вокруг русской столицы. Вероятно, именно этим не в последнюю очередь объясняется длительный срок осады — почти полтора месяца, как сообщает русский источник. (Впрочем, сведения на этот счёт противоречивы: Рашид ад-Дин, например, пишет о том, что Киев (в его книге Манкер-кан, или Манкерман) был взят за девять дней; напротив, о долгой осаде русской столицы, помимо упомянутых выше русских летописей, сообщает итальянец Плано Карпини.) Во время одной из вылазок в руки защитников города — нечастый случай в истории монгольского нашествия — попал некий татарин по имени Товрул, от которого киевлянам стало известно о том, какие силы участвуют в осаде. Помимо самого Батыя, здесь были «братья его, сильные воеводы» Урдюй (то есть Орда, старший брат Батыя), Байдар (сын Чагатая), Бирюй (то есть Бури), Кадан (сын Угедея), Бечак (то есть Бучек, сын Тулуя), Менгу и Гуюк. О последнем русский летописец дополнительно сообщает, что он, Гуюк, «вернулся, узнав о смерти хановой, и стал ханом (летописец не вполне точен, но об этом речь ещё впереди. — А. К.)». Примечательно, что и Гуюк, и Бури, и другие названы в летописи не царевичами или князьями, а «воеводами» Батыя — возможно, здесь мы имеем дело уже с результатами произошедшего между ними столкновения. Со слов того же Товрула летописец назвал по именам и тех воевод, которые не принадлежали к числу потомков Чингисхана, — это Субедей-Баатур («бе воевода его первый») и Бурундай-Баатур, «иже взял Болгарскую землю и Суздальскую». Кроме того, под Киевом находились и «иные бесчисленные воеводы», чьи имена летописец не стал вносить в текст. Если мы сравним этот перечень со списком монгольских царевичей — участников Западного похода, приведённым Джувейни, то увидим практически одни и те же имена: под Киевом не было только Кулкана, погибшего ещё в начале первой русской кампании, да младшего брата Батыя Тангута, судя по другим источникам, в продолжении Западного похода участия не принимавшего.

Бóльшую часть пороков татары расположили с юго-восточной стороны города, против так называемых Лядских ворот. («Город Ярослава» — главная киевская крепость — имел трое проездных ворот: так называемые Золотые, служившие главным украшением города и имевшие мощные каменные стены, а также Лядские и Жидовские, позднее получившие название Львовских.) Здесь к самому городу подходили «дебри» — обрывистые, поросшие лесом склоны киевских высот. По одной из версий, Лядские ворота получили своё название от слова ляда, лядина, которым обозначали расчищенную заросль леса. Если так, то это название относилось ко времени строительства ворот, то есть ко времени Ярослава Мудрого; к XIII веку расчищенные некогда участки заросли вновь. Татарам пришлось освобождать место для орудий, прорубать просеки для подхода своих сил (вспомним, что тем же самым они занимались и при осаде столицы аланов Магаса). Зато обилие леса давало материал для засыпки крепостных рвов, подведения к стенам «примёта», который был необходим для того, чтобы поджечь город. А затем татары приступили к планомерному обстрелу его из стенобитных орудий и катапульт[13]. «Порокам же беспрестанно бьющим день и ночь», — свидетельствует летописец. Как позднее сообщали русские беженцы, в осаде Киева было задействовано 32 осадных устройства; во всяком случае, такую цифру записали с их слов западные хронисты9. Татарам удалось «выбить» часть городской стены, однако киевляне заняли её «избыток», то есть остаток, и здесь, на развалинах крепостных стен и киевских валов, развернулось ожесточённое сражение: «ту беаше видети лом копейный и щитов скепанье», по выражению летописца, то есть видно было, как ломались копья и разлетались в щепы щиты, и «стрелы омрачили свет побеждённым». В этой кровавой схватке получил ранение тысяцкий Дмитр, возглавлявший оборону Киева. Татары заняли разрушенную стену «города Ярослава», однако сразу же продвинуться дальше не смогли: «и седоша того дне и нощи». За это время киевляне «создали другой город около Святой Богородицы», то есть укрепились на новых оборонительных рубежах вблизи древнейшей каменной церкви Киева — так называемой Десятинной, построенной ещё святым Владимиром вскоре после Крещения Руси. Как уточняют археологи, летописные строки нужно понимать не в том смысле, что киевляне стремительно, буквально за один день, возвели новую крепость: они укрепились на линии так называемого «города Владимира», старой, но по-прежнему функционирующей киевской крепости как бы внутри «города Ярослава». Сохранявшиеся с конца X века валы, стены с проездными башнями и остатки рвов не утратили своего оборонительного значения, почему и могли быть использованы киевлянами. Наутро битва возобновилась. Татары бросились на штурм новых укреплений, «и бысть брань между ними велика». Как полагают, захватчикам удалось прорвать линию обороны в районе Софийских ворот «города Владимира» (отчего ворота эти позднее получили название Батыевых). Последним оплотом оборонявшихся стала Десятинная церковь. «Люди же взбегали в церковь и на комары церковные (церковные своды; здесь, вероятно: хоры. — А. К.) с имуществом своим», — свидетельствует летописец. Число людей, искавших спасения в церкви, было столь велико, что своды не выдержали тяжести и церковь рухнула, погребая под собой тех, кто уцелел во время начавшейся резни. Такова версия летописи; археологи же утверждают, что истинной причиной обрушения церкви стало применение татарами таранов и камнемётов.