Антанас Мацейна - Тайна беззакония

• Название: Тайна беззакония
• Автор: Антанас Мацейна
• Жанр: Философия

---

Здесь как раз и скрыты глубочайшие корни того, почему дух лжи является подлинным родом антихриста. Ложь не является порождением страсти или слабости. Истина, как и ее отрицание — вещи чисто духовные. Кто лжет, тот — против истины, он ее отвергает. Если человеком завладевает дух лжи, он превращает человека не в обыкновенного грешника, который в любой момент может поддаться своей слабости или пороку, но в настоящего антихриста, ибо этот дух привязывает человека к фактичности этой действительности и не позволяет ему признать Бога, живущего над ней. Христос первым попадает под это отрицание, ибо Он есть истина, ибо через Него и в Нем все сотворено. Он есть наивысшая мера бытия и тем самым сама Истина. Поэтому дух лжи и восстает в первую очередь против Христа. Он приводит человека в ряды сторонников зверя и включает его в борьбу против всего, что божественно. Последовательно — этот дух в Царстве Христовом наиболее опасен, ибо он превращает сторонников Христа не в досмотрщиков, которые не осмеливаются поднять глаза на алтарь, но в фарисеев, гордящихся своими добродетелями даже перед лицом Господа. Но между фарисеем и антихристом только внешнее различие. Фарисей — это антихрист в маске. Путь фарисея в общество зверя очень прямой. Нужны всего лишь условия, и всякий фарисей в Царстве Христовом превратится в антихриста. Надо только поставить фарисея между действительностью и Христом: он всегда выберет действительность и отвергнет Христа, как это он сделал две тысячи лет тому назад и как он это делает во все времена истории. Если в повести Соловьева большинство представителей всех трех конфессий поднимаются и усаживаются у трона антихриста, то только потому что действительность для них — это все, потому что они лгали своим бытием, потому что они были поставлены перед выбором: права пап, археологический музей и институт Священного Писания, с одной стороны и Христос — с другой. Права, музей и институт были для них действительностью и потому завершением бытия. Между тем Христос казался им только мечтой, мечтой прекрасной, привлекательной, но только мечтой, которую нельзя ставить выше действительности, тем более если эта последняя в большей или меньшей степени связана с угрозой для самой их жизни. Поэтому с криками «gratias agimus» они и уселись на скамьи подле антихриста. Подобное происходит постоянно и будет происходить до самого конца истории, ибо дух лжи кроется в каждом из нас — во всех, и мы все находимся под этой угрозой. Дух лжи искусил Иуду преклониться перед действительностью и выдать Христа в руки иудеев. Дух лжи соблазнил Петра преклониться перед той же действительностью и публично отречься от Христа. Дух лжи вызвал в Церкви ересь, расколы, религиозные войны, преследования, ибо даже руководителей он поставил на колени перед действительностью, вместо того чтобы поставить на колени перед престолом Господа. Дух лжи привел и соловьевского Аполлония к трону антихриста и предложил его на службу зверю. Аполлоний был епископом, следовательно, преемником апостолов; но не тех апостолов, которые были верны своему Учителю, а тех, кто Его предал. Аполлоний был наследником Иуды. Поэтому он пришел к императору и, как когда-то его предшественник, сказал ему: «Что мне дашь, если я своими знамениями и чудесами соблазню людей и отторгну их от твоего соперника — Христа?» Император дал ему пышный титул, власть канцлера, роскошь, и Аполлоний служил земному властелину. Вместо того чтобы служить Христу, он стал служить антихристу. Это происходит со всеми антихристами — всех веков и всех народов. Дух лжи их источник и живитель их деятельности.

Однако любопытно остановиться и взглянуть, во что же превращаются творцы и руководители Царства Христова, которые в обличьи лжепророков пошли на службу зверю. Пример соловьевского Аполлония и в этом случае весьма поучителен. Соловьев рассказывает, что в ведении Аполлония находилось увеселение людей. Веселие, наряду с единством и благом, было одним из начал антихристова царства. О всех этих началах речь пойдет несколько позже. Сейчас нам важно только понять, какое место в человеческой экзистенции занял автор этих увеселений, предоставляющий «людям возможность постоянного наслаждения самыми разнообразными и неожиданными чудесами и знамениями». Даже и тогда, когда Аполлоний был избран папой, он никому не уступил этой своей обязанности. Напротив, именно тогда он вошел в эту роль полностью.

Для выражения радости по случаю того, что у них есть новый глава Церкви, у дворца императора собрались толпы. Император с новым папой вышел на балкон. «Он приветливо кланялся во все стороны, тогда как Аполлоний из подносимых ему кардиналами-дьяконами больших корзин непрерывно брал и бросал по воздуху загоравшиеся от прикосновения его рук великолепные римские свечи, ракеты и огненные фонтаны... Народное ликование перешло всякие пределы... празднества продолжались еще несколько дней, причем новый папа-чудотворец дошел до вещей столь диковинных и невероятных, что передать их было бы совершенно бесполезно». Но разве в этой обязанности увеселять людей не чувствуется глубокой насмешки? Католический епископ в языческих странах, следовательно, тот, кто шагает впереди всех в Царстве Христовом, отбрасывает в сторону Евангелие, возвращается, как и инквизитор Достоевского, назад, поступает на службу земного властителя, чтобы быть увеселителем толпы, используя для этого колдовство и чудодейство. Литургию Жертвы Христа, означающую божественный образ существования, он выменивает на дешевые фокусы с ракетами и бесконечным огнем. Вселенское преображение могуществом Христа он надеется заменить волной внешнего восхищения. Поэтому, невзирая на восторг и крики толпы, автор этих увеселений становится шутом. В нем нет покоя существования. Правда, в глубинах своего существа Аполлоний скрывает подлинный трагизм, как скрывает его всякий шут. Однако этот трагизм в нем скрыт под маской величия. Он играет великого и могущественного, он сидит на своем собственном троне рядом с императором, он становится даже папой. Но за этим фальшивым величием мы видим достойного жалости шута, бросающего через балкон в кричащую толпу ракеты. И для него это не игра в минуту забвения. Это его обязанность в новой жизни, единственная обязанность, доверенная ему императором. Быть шутом — это его новое призвание в царстве зверя.

Подобная судьба постигла не только Аполлония. Она постигает всякого апостола Христа, превратившегося в лжепророка. Разве не шутовство кроется во всех заявлениях отпавших от Христа, в которых они отрекаются от своего прежнего призвания? Разве не вызывает улыбки их рвение в делах, которыми они хотят задобрить своих новых властелинов? В истории Церкви отпавших от Христа было немало. Многие пошели по следам Аполлония. Однако очень немногие из них сохранили человеческое достоинство. Очень немногие сохранили неоскверненной трагедию своей души, которая увела их далеко от Христианства. Почти у всех эта трагедия превратилась в комедию, которую они играли в течение всей своей жизни. И это совершенно понятно. Антихрист выбирает своих служителей не для того, чтобы их возвысить, но для того, чтобы через них осквернить божественный образ, чтобы через них унизить божественные ценности, чтобы превратить их в насмешку над Господом. Апостолам Христа было обещано сесть на двенадцати престолах и судить двенадцать колен Израилевых (ср.: Матф., 19, 28); иначе говоря, божественной мерой измерить историю земли. Антихрист своим апостолам тоже соорудил престол, «несколько ниже», нежели собственный. Однако этот престол — это престол шута, а не судьи. Задача апостолов антихриста увеселять толпу: насмешками над Христом, критикой в Его адрес, клеветой на Него, повторным отречением от Него, вовлечением Его в ряды смертных, искажением Его культа, унижением Его учения, надругательством над Его Церковью. То, что раньше для них было свято, теперь превратилось в объект насмешки. То, что раньше для них составляло бытие, теперь превращается лишь в злую игру. И они играют, они смешат толпы, не замечая, что таким образом в антихристовых поместьях они сами превращаются шутов. Апостолу Христа, однажды поставленному на службу Господу, остается сделать выбор: или вести добрую борьбу, сохранить веру и, если это необходимо, даже принять смерть, или сделаться шутом в руках антихриста.

Отрицание таинств Крещения, Конфирмации и Священства есть вместе и отрицание того отпечатка, который эти таинства оставляют в душе человека. Но ведь отпечаток есть не что иное, как апостольский знак, как знак Агнца на бытии человека. Его отвергнуть означает отвергуть не какую-нибудь дисциплинарную установку, не какой-то нравственный закон, но — онтологическое свое состояние, возникающее из этих таинств и отличающее человека от всех, не имеющих этой печати. В этом отвержении кроется попытка вернуться в дохристианские времена, в существование человека до Искупления. Вне сомнения, эта попытка тщетна. Никто не может стереть этого онтологического отпечатка с души своей. А если кто-то пытается жить так, словно его не имеет, тогда он становится шутом, увеселителем толпы. Три названные таинства придают человеку черты священнослужителя, царя и пророка, ибо они дают ему право участвовать в вечном священстве Христа, Его царствовании и в Его пророчестве. Перейдя на службу антихриста, апостол Христа не утрачивает этих черт, но только делает их не подлинными: он становится лжесвященником, лжецарем, лжепророком. Его священнодействия утрачивают религиозное содержание; знаки царского отличия он носит без должного величия; он произносит пророческие слова, в которых не содержится истины. Божественная действительность с ее таинствами превращается для него в человеческую игру на сцене антихриста. Поэтому такой актер, несмотря на его внутренний трагизм, становится смешным. Шутовство пронизывает само бытие всякого антихристова духа, ибо это свойство появляется от искажения сакраментальной действительности.