Фридрих Незнанский - Кто стреляет последним

• Название: Кто стреляет последним
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: АСТ, Олимп
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-7390-0281-8

В самом центре Москвы средь бела дня на своем рабочем месте, в лаборатории одного из столичных НИИ, застрелен всемирно известный ученый профессор Осмоловский. Заместитель Генерального прокурора России поручает расследование этого необычного преступления следственной группе под руководством своего друга и ближайшего помощника — «важняка» А. Б. Турецкого. Следствие приводит к ошеломляющим результатам…

---

Упоминание о трехстах тысячах долларов повергло Крумса в смятение.

— Так вот, — продолжал Турецкий, не дождавшись ответа. — 64-я статья трактует измену Родине как деяние, среди всего прочего подрывающее обороноспособность нашей страны. И если какой-нибудь недружественный нам режим получает возможность резко повысить свой военный потенциал — а обладание ядерным оружием как раз и повышает этот потенциал, — наша обороноспособность оказывается подорванной. А действия, которые к этому привели, и караются 64-й статьей.

Турецкий помолчал и добавил:

— Лишением свободы от пяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества.

Он еще помолчал и закончил:

— Или смертной казнью.

Не меньше минуты на веранде царила мертвая тишина. Лишь слышно было, как по Речной проезжают машины да позвякивает цепь сторожевого пса.

— Вы… как это… пытаетесь меня запугать. Так.

Турецкий взорвался:

— Да на кой черт мне вас запугивать! Я просто пытаюсь вдолбить вам, что такова трактовка вашего преступления. И если на ней будет настаивать прокурор, суд не сможет не принять ее во внимание. Это что, шутки: Россия снабжает Каддафи сырьем для ядерного оружия? Вы думаете, судебные органы закроют на это глаза?

Крумс угрюмо молчал, словно замкнулся. Он будто бы постарел — сразу лет на двадцать.

— Предпочитаете отмалчиваться, — подождав, заключил Турецкий. — Ваше право. Сейчас мы проведем обыск и найдем литий, куда бы вы его ни спрятали. И тогда уж — не обессудьте. — Он обернулся к Мошкину: — Иван Степанович, вызывай оперативников. — Приказал Софронову и Косенкову: — Пригласите понятых — кого-нибудь из соседей.

Мошкин, Софронов и Косенков поднялись со своих мест.

— Подождите! — проговорил Крумс. — Прошу, сядьте. — Он перевел тяжелый взгляд на Турецкого. — Вы сказали: если на такой трактовке будет настаивать прокурор. А может — так, что не будет?

— Конечно, может, — ответил Турецкий тоном человека, которому осточертела пустопорожняя болтовня. — При определенных условиях.

— Какие есть эти условия?

— Для начала вы откровенно ответите на все наши вопросы. А потом… В Уголовном кодексе есть статья 38-я. Называется: «Обстоятельства, смягчающие ответственность». В вашем случае это «чистосердечное раскаяние или явка с повинной, а также активное способствование раскрытию преступления», — процитировал Турецкий по памяти. — Это ваш единственный шанс.

— Вы так можете сделать, что будет — явка с повинной?

— Это не слишком соответствует действительности, но — сделаем.

— Вы это обещаете мне твердо?

Турецкий подтвердил:

— Да. Я даю вам свое слово.

И он намерен был это слово сдержать.

Крумс еще помолчал и сказал:

— Спрашивайте.

Наконец-то приехали.

Турецкий не стал терять времени — его оставалось все меньше. Но все-таки начал издалека.

— Десять лет назад вы перешли из управления торговли на завод «Кедр». Почему? Зарплата там была больше?

— Так. Цветмет. Больше. Почти в два раза.

— Кто вам предложил эту работу?

— Коммерческий директор.

— Он вас знал?

— Мы вместе учились. В «Плехановке». Он был на два курса старше. Так. Земляки. Можно сказать — дружили.

— Кстати, — отвлекся Турецкий. — Вы пять лет учились на очном в Москве. Кто вам помогал?

— Жена. Она сказала: заочное образование — не есть образование. Она помогала. Это было ей не так легко. Конечно.

— У вас хорошая жена.

— Так, — подтвердил Крумс. — Очень хорошая. Друг.

— Вернемся к делу. Почему коммерческий директор предложил эту работу именно вам?

— Им нужен был свой человек. Пришел Барсуков. Менял команду.

— Коммерческий директор — человек Барсукова?

— Так, да. Он его привел. И других, всех. Через год были на заводе все — его люди.

— Коммерческий директор сказал вам, что будут побочные доходы — кроме зарплаты?

— Он не сказал так. Он сказал: не пожалеешь. Я спросил: какие дела? Он сказал: вникнешь. Так.

— И вы вникли. Что это было — платина, золото?

— Да.

— В чем заключалась ваша роль?

— Мне говорили, сколько взять со склада. И чего. Я брал, отдавал.

— Кто говорил? Коммерческий директор?

— Так. Редко — сам Барсуков или первый зам.

— Важнов?

— Он, да. Важнов.

— Как создавалась неучтенка?

— Это не были мои дела. Я мог только догадываться. Двойная бухгалтерия. Когда поставили компьютеры, стало — там.

— Кто подменял данные в компьютерах?

— Я думаю, зять Важнова. Начальник отдела компьютерного обеспечения. Его посылали в Америку. Учиться. Так.

— Сколько вы получали за участие в этих делах?

— Не столько много. Сначала — одну тысячу рублей, две тысячи. Потом — доллары. Триста, пятьсот.

— В месяц? — уточнил Турецкий.

Крумс подтвердил:

— Так.

— Из-за чего вы поссорились с Барсуковым? — продолжал Турецкий. — Почему он вас выгнал?

— Однажды он срочно летел в Москву. Коммерческий директор был в отпуске. Барсуков вызвал меня, приказал: два слитка платины, принести ему. Так. По триста граммов. Неучтенка оформлена не была. Я сказал: не могу. Вдруг — ревизия. И мне — тюрьма. Он сказал: не будет никакой ревизии. Я сказал: не могу, нет. Он стал кричать: такие кадры ему не нужны. Я сказал: дайте письменное распоряжение, тогда я все сделаю. Он сказал: подавай заявление. И выгнал меня из кабинета. Так.

— Вы были в курсе всех его дел…

— Всех — нет. Некоторых, — возразил Крумс.

— Пусть некоторых, — согласился Турецкий. — Он не боялся, что вы откроете рот?

— Он знал, что я буду молчать. Боялся? Нет. Он ничего не боялся.

Турецкий отметил, что эту фразу он слышит уже не в первый раз.

— Когда он заставил вас уволиться, поставки лития уже шли?

— Да.

— Через вас?

— Да.

— Барсуков не пытался вывести вас из дела?

— Пытался, так. Приходил от него человек, угрожал.

— Коммерческий директор?

— Нет, начальник заводской охраны. Требовал, чтобы я передал ему свои связи. Я сказал: нет. Я сказал: вы можете меня убить. Тогда вы не сможете продавать литий. Вы не будете знать кому.

— После этого вас оставили в покое?

— Нет. Он приходил еще два раза. Я говорил: нет. Больше не приходил. Давно.

— Тогда вы и получили разрешение на хранение огнестрельного оружия и купили кольт?

— Так.

— Этот кольт сейчас у вас?

— Так. В спальне.

— Сдайте его капитану Софронову.

В сопровождении Софронова Крумс вышел и через несколько минут вернулся. Софронов положил перед Турецким револьвер. Турецкий внимательно его осмотрел, заглянул в ствол. Оружие было вычищено, но в барабане три гнезда были пустые, и от кольта исходил очень слабый, но все же уловимый запах гари. Турецкий уже не сомневался, что именно из него был убит Барсуков. Но как кольт попал к Гарику и каким образом он снова оказался у Крумса? Турецкий вспомнил рассказ официантки о том, что к моменту закрытия ресторана за столиком оставались только двое: смуглый и низенький. А высокого, Ряжских, не было. Он, очевидно, и вернул оружие Крумсу. Значит, они не только попытались создать себе алиби, рассчитывая, что исчезновения Петракова и Гарика из ресторана никто не заметит, но и сразу же избавились от кольта.

— Вы знаете, что в ночь с субботы на воскресенье был убит Барсуков?

— Так. Знаю.

— Об этом вам рассказал коммерческий директор, когда привез литий?

— Так, да.

— Вы отдавали свой кольт Тугаеву?

— Я не знаю, кто есть Тугаев.

— Его зовут Гарик.

— Гарик — да, знаю. Отдавал. Они сказали: нужен, на всякий случай. Они знали, что у меня есть кольт. Я не знаю откуда.

Откуда — это Турецкий знал. Кто-то из них — Гарик, Ряжский или Петраков — звонил в отдел регистрации огнестрельного оружия. И тоже представился: из прокуратуры.

— Зачем вы отдали кольт? Вам угрожали?

— Они бы меня убили.

— Они угрожали убить вас?

— Нет, так не говорили: убьют. Но я знал, что убьют.

— Вы не побоялись сказать человеку Барсукова «нет», а здесь испугались?

— Да, так. Это очень опасные люди. Они есть беспредел. Такие люди пишут слово «мораль» через «а» и без мягкого знака.

«Насчет морали я бы на твоем месте не очень распространялся», — подумал Турецкий.

— Они вернули кольт ночью, поздно, — продолжал Крумс. — Привез высокий. Было половина второго ночи. Сказал, что не понадобился.

— Но вы догадались, что понадобился?

Крумс кивнул:

— Да.

— Антонас Ромуальдович, только этого вам и не хватало! Из вашего кольта убили Барсукова. Баллистическая экспертиза докажет это без всякого труда. И если бы мы не знали настоящего убийцу, вам нелегко было бы отделаться еще и от этого обвинения! Минутку! — остановил себя Турецкий. — Как они могли вас убить? Порвалась бы связь с заводом.