Пьер Монтэ - Египет Рамсесов

• Название: Египет Рамсесов
• Автор: Пьер Монтэ
• Издательство: Наука Главная редакция восточной литературы Тираж 50 000 экз.
• Жанр: История
• Год: 1989

Настоящая книга П. Монтэ была написана для широкой публики, однако она насыщена качественной информацией, несомненно интересной и специалистам. Хотелось бы подчеркнуть, что в отличие от большинства книг, издаваемых в научно-популярных сериях, она является результатом работы крупного египтолога-профессионала. Живое воображение, литературный дар, истинно французская легкость слога и мягкая ирония делают эту книгу увлекательным чтением, доступным читателям разного возраста и уровня образования.

---

Слуги вели лошадей, медведей, слонов ростом чуть больше теленка, несли на плечах кувшины с терпентином, смолой, медом и растительным маслом и корзины, полные золота или лазурита. Но больше всего египтяне ценили иноземные изделия – оружие и колесницы, украшения и металлические сосуды. Сирийцы достигли в изготовлении этих предметов поразительного мастерства. Они уже не довольствовались, как в начале XVIII династии, сосудами с ручками в виде растений, чашами со скромным рисунком или с искусственными цветами внутри, а производили теперь огромные вазы на ножках, сплошь украшенные гравировкой или инкрустацией, где растения, фигуры людей и животных переплетались вокруг ножки, на боках и на крышке. Здесь были и вазы с тремя горлышками. Крышки имели форму головы бога Бэса или грифона. Чаши напоминали теперь многоэтажные дворцы или подножия для сфинкса с женской головой. А иногда, наоборот, чашу поддерживали двое мужчин, стоящих спина к спине.

Отметим еще жезлы из настоящих или искусственных слоновых бивней с богатой резьбой и насаженными на них набалдашниками в виде головы бога Бэса или женской головки. Подобные вещи не имели никакого практического применения. Это были чисто парадные украшения. Возможно, поэтому они так нравились египтянам, которые в своих мастерских делали с них упрощенные копии. Насколько велик был интерес к этим иноземным безделушкам, можно судить по той тщательности, с которой они воспроизведены в ряде гробниц, например в гробнице Амисеба.[558]

Посланцы южных стран не уступали по своей живописности азиатам. Увешанные ожерельями, с хвостами пантер, привязанными к рукам, с обритой головой, на которой оставались три пучка волос, они шли, приплясывая, под звуки тамбурина. Их жены в одной лишь юбке или в платье с воланами несли в корзинах на спине до четырех детей сразу. Мужчины приносили кожаные щиты, слоновую кость, страусовые перья и яйца, шкуры пантер, кувшины и мешки. Они вели за собой на веревке обезьян, гепардов и длинношеих жирафов.

Однако ни одно из этих шествий не может сравниться с торжественным кортежем царского сына Куша Хеви, представшим перед Тутанхамоном.[559] Большинство нубийцев надели египетское платье, однако сохранили кое-что из своих «национальных» украшений. Их длинные волосы образуют на голове нечто вроде шапочки с диадемой и страусовым пером. В ушах у них тяжелые серьги. Шея охвачена ожерельем. На запястьях сверкают массивные браслеты. У некоторых на плечах шкура пантеры, а поверх нее – пояс, перевязь и передник с изображенными на них солнечными дисками с лучами. Вожди с достоинством выступают в прозрачных гофрированных одеждах, на груди у них – египетские ожерелья, на ногах – сандалии. У детей, как и у детей египтян, на правую щеку падает косичка. К рукам привязаны хвосты пантер. У носильщиков даров в ушах простые кольца, но у знати серьги представляют собой золотые диски с подвесками.

В шествии участвуют воины, которые преклоняют колени и просят даровать им «дыхание жизни». Носильщики протягивают на подносах мешочки с золотом и золотые кольца, другие несут шкуры пантер и жирафов, бычьи шкуры с головами. Группа вождей идет впереди колесницы своего царя, очень похожей на азиатскую или египетскую; над ней даже установлен великолепный зонт из страусовых перьев. Но влекут ее не кони, а два безрогих быка. За колесницей следуют несколько пленников со связанными руками и петлей на шее. Шествие замыкают негритянки со своими младенцами в заплечных корзинах и в окружении детей с выбритыми по их обычаю макушками. Они обнажены по пояс. Как и у мужчин, у них в ушах серьги, на запястьях – массивные браслеты, к рукам привязаны хвосты пантер.

Народы юга не были столь изобретательны, как финикийцы, но и у них имелись весьма искусные ремесленники. Похоже на то, что египетские правители Нубии, которых называли царскими сыновьями Куша, всячески способствовали развитию местного искусства. Об этом можно судить по тому, с каким удовольствием Хеви смотрит на выставленные перед ним товары, прежде чем преподнести их своему суверену. Нубийцы изготовляли не только предметы, похожие на египетские, – кресла, кровати, подголовники и колесницы, – но и свое оружие, отличавшееся от оружия египтян. Их кожаные щиты в металлической окантовке, укрепленные металлическими гвоздями, нередко украшали часто повторяющиеся сценки. На одних мы видим сфинкса с головой барана, попирающего своих врагов, на других – фараона, пронзающего копьем нубийца. Но египтяне еще больше ценили золотые макеты негритянских деревушек, стоящих на дне корзины или же на маленьком столике. Хижина в форме очень крутой пирамиды прячется в тени финиковых пальм и дум-пальм. Обезьяны и дети взбираются на пальмы за плодами. По деревне разгуливают жирафы со своими проводниками. Вокруг макета – коленопреклоненные негры. Ножки столика сделаны в виде фигурок негров, привязанных к столбам, с нанесенными на них царскими картушами. Это шедевр нубийского мастера, вдохновленного египетскими образцами.

Царский сын Куша, доставивший из южных стран подобные сокровища, не говоря уже о слитках золота, черном дереве и слоновой кости, который мог похвалиться, что в его владениях царят мир и порядок, поистине заслужил награду фараона.

Глава XI. Храмы

I. Набожность египтян

Египтяне, по словам Геродота, были самыми набожными из людей.[560] Они верили, что все на свете принадлежит богам, что боги – источник всеобщего процветания, что они знают все их помыслы и желания и могут в любой момент вмешаться в дела людей. Рамсес II, покинутый своими воинами и окруженный врагами в битве при Кадеше, сумел преодолеть все опасности и победить лишь потому, что голос его долетел до Фив и был услышан Амоном. Яркое солнце озаряло путь его невесты, хеттской царевны, лишь потому, что бог Сетх ни в чем не мог ему отказать. И если его экспедиция нашла в пустыне Икаита воду, то это тоже лишь потому, что отец его Хапи любит Рамсеса II больше, чем других царей, которые были до него.

Вера в то, что боги покровительствуют отдельным людям, порождала иногда безумные идеи. Фараон Аменхотеп III, например, пожелал при жизни узреть богов.[561] Принц Хорнахт, сын Осоркона II и царицы Каромамы, потребовал, чтобы божественный коршун помогал ему, когда он будет среди антилоп и небесных птиц,[562] очевидно, для того, чтобы узнать их язык, доступный лишь немногий избранным, и выслушивать с их помощью повеления богов. И многие египтяне верили, что такие избранные могут повелевать природой, что им покорны земля и небо, день и ночь, горы и воды, пространство и время.[563]

Впрочем, это было временное безумие. Рамсес III в Большом папирусе Харриса просил богов Египта, великих и малых, о самых простых и разумных вещах: для себя – счастливую вечность, для сына – чтобы он стал могучим и почитаемым царем, правил долго и чтобы Нил одарял его щедрыми разливами. Он полагал, что заслужил это, ибо боги поставили Рамсеса на место его отца, как они поставили Хора на место Осириса. Он не угнетал людей. Он не крал. Он исполнял волю богов.

Желания простых людей, богатых или бедных, куда скромнее. Бездетные родители просят Имхотепа даровать им ребенка. Бата, которого преследует обезумевший от ярости брат, вспоминает, что Хорахти умеет отличать ложь от истины, и полагается на него. Все верили, что боги пекутся о бедняках. Когда все оборачивалось против них, бог оставался их опорой, неподкупным судьей: он не заставлял свидетелей менять показания. На суде бедняк, у которого нет ни серебра, ни золота для писцов, ни одежд для их слуг, вдруг видит, что сам Амон принял облик везира, чтобы правда восторжествовала и слабый одержал верх над сильным.[564] Писец надеется, что бог Тот поможет ему стать более искусным: «Приди ко мне, Тот, священный ибис, бог любящий Шмун, главный писец Эннеады богов. Приди ко мне, направь меня, сделай меня умелым в твоем искусстве, ибо твое искусство – самое прекрасное. Ведомо каждому: кто владеет им в совершенстве, становится вельможей».[565]

Эта пылкая и в то же время рассудительная набожность часто ставит нас в тупик. Тяга богов к роскоши свойственна всем странам во все времена. Однако богатства египетских храмов в период Нового царства поистине невообразимы. С момента прихода к власти фараона Яхмоса в них скапливаются все излишки, все, что удается сэкономить. Главной заботой фараонов становится постройка новых и восстановление старых святилищ. Они расширяют и украшают древние храмы, заново возводят их стены, заменяя кирпичные на каменные, ставят новые ворота, строят священные ладьи, умножают статуи, меняют отечественное дерево на экзотическое, покрывают золотыми пластинками пирамидионы обелисков и стены великих гробниц, устанавливают во всех их покоях мебель, инкрустированную золотом и драгоценными камнями. Разумеется, во времена Эхнатона и, может быть, в малоизвестные годы, предшествовавшие царствованию Сетхнахта, кое-что было разрушено и утрачено: происходила как бы репетиция того, с чем пришлось столкнуться последним Рамсесам. Однако изобильные и славные годы правления других фараонов с успехом возмещали этот ущерб.