Кристофер Мур - Агнец

• Название: Агнец
• Автор: Кристофер Мур
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-86471-342-2

У большинства людей есть друзья детства. Иисус Христос некогда тоже был человеком, и друг детства у него имелся — по прозванью Шмяк. Что очень кстати, ибо детство и юность Сына Божьего окутаны мраком. Точнее, были окутаны — до того момента, как силы небесные решили вернуть Шмяка на землю, дабы он написал правдивую историю первых тридцати трех лет жизни своего божественного друга.

С младенчества Джошуа (более известный как Иисус) знал, что избран и что папа у него не из рядовых. Не знал юный Мессия другого — почему избран именно он и зачем избран. Решив прояснить это, Джошуа и Шмяк отправляются в края, где все вопросы получают ответы и поныне, — на восток. Во время странствий каждый занимается тем. что ему ближе: Сын Божий постигает глубины Духа, а добрый малый Шмяк — извивы плоти. Но оба приходят к одинаковому выводу — толика любви людям не помешает.

«Агнец» — роман воспитания, умная сатира, но прежде всего это сказка с неизвестным сюжетом и известным концом. Желающие найти в книге кощунство, разумеется, найдут его, остальные же насладятся фантазией и юмором Кристофера Мура, а быть может, и попытаются возлюбить ближнего своего.

---

— Да. Потому и спросил. Знаешь, сегодня девчонки жарили бекон, и я вспомнил о доме.

— Это еще почему? Я не помню, чтобы дома у нас кто-то жарил бекон.

— Я знаю, но если бы мы тут его попробовали, дома бы никто не узнал.

Я встал с постели и перешел на его половину комнаты. В окно лился свет луны, падал на Джошево лицо, и оно раздражающе сияло — Джош так иногда умел.

— Джошуа, ты — Сын Божий. Ты Мессия. А это подразумевает… ох, я даже не знаю… что ты — еврей. Ты не можешь есть бекон.

— Господу все равно, едим мы бекон или нет. Я это чувствую.

— Вот оно что. А к блуду он относится как прежде?

— Угум.

— К мастурбации? — Угум.

— К убийству? Воровству? Лжесвидетельству? Желанию соседской жены и так далее? Насчет этого он точку зрения не менял?

— Не-а.

— Только бекон, значит. Интересно. Можно подумать, про бекон что-то есть в пророчествах Исайи.

— М-да, поневоле задумаешься.

— Джош, ты, конечно, не обижайся, но чтобы установить Царство Божие, этого мало. Мы не можем вернуться домой и сказать: «Здрасьте, я Мессия, Господь угостил вас вот этим беконом».

— Я знаю. Нам еще многому предстоит научиться. Но завтраки станут разнообразнее, это точно.

— Давай баиньки, Джошуа.

Дни шли. С Джошем мы виделись редко — только за едой и перед сном. У меня почти все время уходило на занятия и помощь девчонкам по хозяйству, у Джошуа — на Валтасара. Это и стало в конечном итоге проблемой.

— Так не годится, Шмяк, — сказала Радость по-китайски. Я довольно-таки навострился говорить на ее языке, и на латыни или греческом ей разговаривать уже не приходилось. — Валтасар слишком спелся с Джошем. Редко посылает за нами, и мы больше не спим в его постели.

— Но ты же не намекаешь, что Джошуа и Валтасар. .. э-э… играют в пастыря, нет? Потому что это неправда. Джошу нельзя. — Ангел, разумеется, говорил, что Джошуа не дано познать женщину, а про жутковатого африканского колдуна как-то умолчал.

— Ой, да мне пофиг — пускай мужеложат друг друга, пока глаза на лоб не полезут, — ответила Радость. — Валтасару не полагается влюбляться. Почему, ты думаешь, нас тут восемь?

— Я думал, из бюджетных соображений.

— Ты разве не заметил, что ни одна не проводит с Валтасаром две ночи подряд, и мы не разговариваем с ним больше, чем требуют наши задания и занятия?

Вообще-то заметил, но мне и в голову не приходило, что это необычно. До раздела о взаимоотношениях чародея и наложниц в учебнике мы еще не добрались.

— И что?

— И то, что мне кажется, он влюбился в Джошуа. А это нехорошо.

— Тут я с тобой согласен. Когда в последний раз в него кое-кто влюбился, мне было очень скверно. Но здесь что за важность?

— Этого я тебе сказать не могу. Но в «доме рока» уже поднялась какая-то суета. И ты должен мне помочь. Если я права, нам следует остановить Валтасара. Понаблюдаем за ними, когда будем настраивать поток Ци в библиотеке.

— Нет, Радость. Только не библиотечное Ци. В библиотеке барахло жутко тяжелое. Терпеть не могу библиотечное Ци.

Чи, или Ци, — дыхание дракона, вечная энергия, текущая сквозь все вещи. Если поток сбалансирован, а так и должно быть, половину в нем составляет инь, половину — ян, половину — свет, половину — тьма, пополам мужского и женского. Ци в библиотеке переко-содрючивалось постоянно, а в комнатах, где лежали только подушки или стояла легкая мебель, оно казалось в полном балансе и порядке. Сам не знаю почему, но я подозревал: это как-то связано с желанием Радости заставить меня таскать тяжести.

На следующее утро мы с Радостью отправились в библиотеку шпионить за Джошем и Валтасаром, попутно направляя в другое русло поток библиотечного Ци. Радость несла хитроумный медный инструмент, который называла часами Ци: предполагалось, что он умеет засекать течение Ци. Волхв заметно раздосадовался, когда мы вошли в комнату.

— Сейчас это делать обязательно? Радость поклонилась.

— Очень сожалею, хозяин, но у нас авария. — Затем повернулась ко мне и залаяла команды — ни дать ни взять римский центурион:

— Тот стол — вон туда: ты что, не видишь? Он стоит прямо на яйцах тигра. Вон те кресла развернуть лицом к двери, они давят на пупок дракона. Повезло еще, что никто ногу тут не сломал.

— Ага, повезло, — согласился я, пыхтя от натуги и пытаясь сдвинуть огромный резной стол. Она что, не могла парочку других девчонок на помощь позвать? Я изучал фэн-шуй уже больше трех лет, но до сих пор не мог засечь ни кусочка этого Ци, ни втекающего, ни вытекающего. Джош смирился с этой неуловимой энергией, списав ее на чисто восточную манеру выражать присутствие Бога вокруг и во всех вещах. Может, конечно, такая мысль и способствовала какому-то его духовному пониманию, но когда дело доходило до перестановки тяжеленной мебели, помощи от нее было примерно как от дрессированных овец.

— Вам помочь? — поинтересовался Джошуа.

— Нет! — заорал, вскакивая, Валтасар. — Продолжим у меня в покоях. — И старый чародей развернулся, зыркая на нас с Радостью. — А нас не следует беспокоить ни при каких обстоятельствах.

Он схватил Джоша за плечо и выволок за дверь.

— Пошпионили, — сказал я.

Радость сверилась с часами Ци и похлопала по шкафчику с письменными принадлежностями.

— Совершенно определенно, вот это оседлало бычьи рога, поэтому его нужно сдвинуть, — объявила она.

— Они ушли, — сказал я. — Спектаклей больше не надо.

— А кто говорит о спектаклях? Этот шкафчик направляет всю инь в коридор, а ян кружит на месте, как хищная птица.

— Радость, хватит. Я знаю, что ты все это сочиняешь на ходу.

Рука с медным инструментом упала.

— Ничего не сочиняю.

— Сочиняешь. — И тут мне пришло в голову сыграть немного на доверии — просто поглядеть, что получится. — Вчера я проверял ян в этой комнате. И он — в идеальном равновесии.

Радость рухнула на четвереньки, заползла под огромного резного дракона, свернулась там в комок и разрыдалась.

— Я для такого не гожусь. Валтасар требует, чтобы мы все это знали, а я никогда ничего не понимала. Если нужна Элегантная Пытка Тысячей Приятных Касаний, то это я могу, если надо кого отравить, кастрировать или взорвать, — всегда пожалуйста, но этот фэн-шуй — просто, просто…

— Дурь? — подсказал я.

— Нет, я хотела сказать трудный. А теперь еще и Валтасар обозлился, и мы никогда не узнаем, что у них с Джошуа. А мы должны узнать.

— Я могу выяснить, — сказал я, полируя ногти о тунику. — Но я должен знать, зачем я это выясняю.

— А как ты выяснишь?

— Я владею способами более изощренными и тонкими, чем вся ваша китайская алхимия и направления потоков.

— И кто из нас теперь сочиняет?

Признаться, большая часть доверия ко мне растаяла, едва я зациклился на уловке «тайные иудейские знания в обмен на сексуальные услуги» — залип до того, что действительно приписывал себе получение скрижалей с Десятью заповедями и постройку ковчега Завета. (А что? Я не виноват. Это Джошуа в детстве никогда не позволял мне играть Моисея.)

— Если я это выясню, ты скажешь мне, что происходит?

Главная наложница прикусила элегантно накрашенный коготок и задумалась.

— А ты обещаешь, что не расскажешь никому? Даже своему другу Джошуа?

— Обещаю.

— Тогда сделай, что сможешь. Но не забывай уроков «Искусства войны».

Я поразмыслил над словами Сунь-цзы, которым меня научила Радость: «Будь коварен до бесформенности. Будь загадочен до беззвучности. Только так получится управлять судьбой своего противника». А посему, тщательно взвесив стратегию, проиграв в голове различные сценарии и отвергнув их, разработав план, казавшийся практически со всех сторон защищенным от дурака, и убедившись, что расчет времени идеален, я приступил к действиям. В ту же ночь, лежа в постели и слыша, как Джош лежит в своей, я призвал на помощь все силы коварства и загадочности.

— Эй, Джош? — спросил я. — Валтасар тебя пежит? — Нет!

— А наоборот?

— Абсолютно нет!

— А у тебя нет ощущения, что он хотел бы? На секунду Джош примолк.

— В последнее время он очень внимателен. И постоянно хихикает, что бы я ни сказал. А что?

— Просто Радость говорит, что если он в тебя влюбится, это нехорошо.

— Конечно, нехорошо, если он рассчитывает на какой-то содомский грех, я тебе прямо скажу. Тогда у нас точно будет сильно разочарованный волхв.

— Нет, все гораздо хуже. Что именно хуже, она не говорит, но это очень, очень плохо.

— Шмяк, я отдаю себе отчет, что ты, наверное, так не считаешь, но с моей точки зрения, пежить Сына Божьего — очень, очень плохо.

— Верно подмечено. Только мне кажется, она имеет в виду то, что как-то связано с железной дверью. Пока я не выясню, ты должен удерживать Валтасара — чтобы он в тебя не влюбился.

— Вот же мирра гнойная, — сказал Джошуа. — Сволочь, сначала выбрал дар что подешевле, а теперь хочет меня отпежить. Твердила мне мамочка: мирра через неделю прокисает.