Джеффри Линдсей - Деликатесы Декстера

• Название: Деликатесы Декстера
• Автор: Джеффри Линдсей
• Издательство: Астрель, Харвест
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-39343-3, 978-985-18-0658-0

Новые приключения неотразимого Декстера Моргана — «джентльмена-маньяка», который охотится исключительно на серийных убийц!

Недолго ему приходится радоваться семейной жизни и новорожденной дочке: долг зовет! Долг крови…

Молоденькая девушка похищена странной шайкой то ли готов, то ли вампиров, то ли попросту каннибалов, — и Декстеру предстоит приложить все свои таланты для поисков.

Но чем ближе он подбирается к преступникам, тем с более пристальным интересом они следят за ним. Прямо-таки с голодным интересом. Неужели Декстеру предстоит стать для них очередным обедом?..

---

— Я же говорила, — заявила она мне, — я не хочу домой.

Глава 27

Внутри холодильника было холодно. Кто-то может подумать, что это очевидно, но от очевидности теплее не становится, и я начал дрожать, как только прошел шок, вызванный предательством Саманты. Итак, было холодно, маленькая комнатка оказалась уставлена банками с кровью, и выйти из нее, как выяснилось, невозможно, даже если вновь прибегнуть к помощи монтировки. Я попытался разбить стеклянное оконце в двери холодильника в дюйм толщиной, усиленное металлической проволокой, — так низко я пал под влиянием паники. Но даже если бы мне удалось его разбить, в получившееся отверстие я смог бы просунуть разве что одну ногу.

Естественно, я попытался дозвониться до Деборы по сотовому, и не менее естественно, что в герметичный металлический ящик с толстыми стенами сигнал не проходил. Я понял, насколько они толстые, когда, прекратив свой бесплодный труд над окошком, согнул монтировку, пытаясь открыть дверь. Некоторое время я занимался простукиванием стен, но и это принесло столько же пользы, как если бы я решил что-нибудь спеть. Монтировка согнулась еще сильнее, ряды банок с кровью, казалось, стали угрожающе надвигаться на меня, и у меня сбилось дыхание, а Саманта просто сидела, с улыбкой наблюдая за мной.

И раз уж речь зашла о Саманте — почему она сидит здесь с этой самодовольной улыбкой Моны Лизы на лице? Не может же она не знать, что в не столь далеком будущем ей придется оказаться закуской? И несмотря на это, когда я прискакал за ней на белом коне, сверкая доспехами, она закрыла дверь и оставила нас обоих в ловушке. Это наркотики, которыми ее определенно здесь накормили? Или она просто утратила связь с реальностью и могла надеяться, что С ней не случится того, что произошло с ее лучшей подругой Тайлер Спанос?

Постепенно, по мере того как меня покидало желание барабанить по стенам, сменявшееся необходимостью основательно подрожать, Саманта начала занимать меня все больше и больше. Она не обращала ни малейшего внимания на мои жалкие и довольно комичные попытки вырваться из огромного стального ящика при помощи куска дрянного железа — жестянки, если сравнивать его с материалом, из которого сделаны стены. Нет, она просто сидела и улыбалась, полуприкрыв глаза, даже когда я сдался и сел рядом с ней, позволив холоду добраться до моих костей.

Эта улыбка начинала меня раздражать. Пожалуй, такое выражение лица можно увидеть у агента по недвижимости, принявшего чересчур много снотворного, чтобы расслабиться после удачной сделки: оно выражало полнейшее удовлетворение собой, всеми своими поступками и миром, который, по ее мнению, был создан именно для нее. Я начал жалеть, что ее не съели первой.

В общем, я сидел рядом с ней, дрожал и пытался отвлечься от жутковатых мыслей о Саманте. Она и без того вела себя достаточно плохо, а кроме того, ей, видимо, и в голову не приходило поделиться со мной одеялом. Я попытался не думать о ней — это очень непросто, когда ты заперт в маленькой каморке с тем, о ком пытаешься забыть, — но я действительно старался.

Я посмотрел на банки с кровью. Они все еще вызывали у меня легкую тошноту, но по крайней мере отвлекали от мыслей о предательстве Саманты. Так много этой жуткой липкой дряни… Я отвел глаза и наконец нашел взглядом участок гладкого металла, не заслоненный кровью и Самантой, на который можно было спокойно смотреть.

Интересно, что Дебора собирается делать? Конечно, очень эгоистично с моей стороны, я понимаю, но моя судьба начинала все больше меня беспокоить. Полагаю, я уже изрядно задержался, и она, скрипя зубами, сидит в машине, барабанит пальцами по рулю, смотрит на часы и думает, не слишком ли рано принимать какие-либо меры, и если не рано, то какие именно меры следует принять. Эта мысль слегка приподняла мое настроение, и дело не в том, что она обязательно что-то сделает, а в том, что и ей сейчас приходится нервничать. Поделом. Пусть она скрипит зубами до тех пор, пока ей не понадобится помощь дантиста. Возможно, она сходит к доктору Лоноффу.

Единственно из беспокойства и невозможности чем-то заняться, а не потому, что я еще на что-то надеялся, я достал сотовый и попытался опять дозвониться до Деборы. Сигнал не проходил.

— Он не будет здесь работать, — медленно произнесла Саманта не в меру довольным голосом.

— Я в курсе, — ответил я.

— Тогда перестань.

Я новичок в вопросах человеческих эмоций, но даже мне было ясно: чувство, которое вызывала у меня она, называется раздражением на грани отвращения.

— Это именно то, что сделала ты, — поинтересовался я, — сдалась?

Она покачала головой и издала что-то похожее на тихий смешок.

— Ну уж нет, — сказала она, — только не я.

— Тогда, ради Бога, объясни, что все это значит. Почему ты заперла меня здесь, а сейчас просто сидишь и ухмыляешься?

Она повернулась и, кажется, только теперь по-настоящему обратила на меня внимание.

— Как тебя зовут? — спросила она.

У меня не имелось причин не отвечать ей. Строго говоря, причин не влепить ей пощечину у меня тоже не оказалось, но с этим можно было подождать.

— Декстер, — ответил я, — Декстер Морган.

— Ого, — удивилась она, издав еще один неприятный смешок, — странное имечко.

— Да, — согласился я, — совершенно бредовое.

— В любом случае, Декстер, есть у тебя что-нибудь такое, чего тебе по-настоящему хочется?

— Мне бы хотелось выбраться отсюда.

Она покачала головой:

— Нет, что-то такое… Совершенно, я не знаю, запретное. Понимаешь? Что-то действительно плохое. Но тебе этого все равно хочется. Тебе даже поговорить об этом не с кем, но иногда ты не можешь думать ни о чем другом.

Я подумал о Темном Пассажире, и он слегка зашевелился, как будто напоминая, что ничего подобного не случилось бы, если бы я прислушался к нему.

— Нет, ничего подобного, — ответил я.

Она посмотрела на мета долгим взглядом, приоткрыв рот, но не переставая улыбаться.

— Ну ладно, — проговорила она, будто зная, что я лгу, но это не имело значения. — А у меня есть. Я имею в виду, мне действительно кое-чего хочется.

— Мечты — это замечательно, — сказал я, — но не проще ли будет их осуществить, если мы выберемся отсюда?

Она покачала головой:

— Эмм… нет. В том-то и дело, именно поэтому я должна оставаться здесь. Или, понимаешь, меня никогда не…

Она как-то странно прикусила губу и опять покачала головой.

— Что? — переспросил я. Ее попытки прикинуться скромницей вызывали у меня острое желание пересчитать ей зубы. — Тебя никогда не… что?

— Мне трудно об этом говорить. Даже сейчас. — Она нахмурилась, и я счел это очень приятной переменой. — У тебя нет какого-нибудь секрета, который… с которым ты ничего не можешь поделать, но тебе стыдно за него?

— Естественно, — ответил я, — я как-то посмотрел целый сезон «Американского идола».

— Ну, такое есть у всех, — отмахнулась она с таким выражением лица, будто проглотила лимон. — Все делают что-нибудь подобное. Я говорю о другом… Понимаешь, люди хотят вписаться в общество, быть как все. А если внутри тебя есть то, что делает тебя… Ты знаешь, это неправильно, это странно, так ты никогда не станешь как все, но ничего не можешь с этим поделать — тебе действительно этого хочется. Это причиняет боль. И, может быть, заставляет усерднее пытаться слиться с толпой. В моем возрасте это особенно важно.

Я посмотрел на нее с некоторым удивлением. Я успел забыть, что ей восемнадцать и, по слухам, она была способным ребенком. Вероятно, действие наркотиков ослабло и она радовалась возможности с кем-то поговорить впервые за долгое время. Какова бы ни оказалась причина, но она наконец продемонстрировала наличие некоего внутреннего мира. Одной пыткой стало меньше.

— Не думаю, — ответил я, — что это остается важным всю жизнь.

— Но это намного больнее, — сказала она. — Когда ты молод и весь мир вокруг тебя — вечеринка, на которую тебя пригласили.

Она отвела взгляд, уставившись не на банки с кровью, а на голую стальную стену.

— Ясно, — сказал я, — понимаю, о чем ты.

Она взглянула на меня, призывая продолжать.

— В твоем возрасте я тоже был другим. Мне пришлось потратить много сил, чтобы научиться притворяться таким, как все.

— Ты это говоришь, чтобы я тебе доверилась.

— Нет, — возразил я, — это правда. Мне пришлось учиться вести себя как крутые ребята, притворяться, будто я и сам крутой, и даже смеяться я тоже учился.

— Что? — переспросила она с очередным неприятным смешком. — Ты не умеешь смеяться?

— Теперь умею.

— Давай проверим.

Я придал своему лицу лучшее из имевшихся у меня счастливых выражений и очень правдоподобно усмехнулся.

— Неплохо! — одобрила Саманта.

— Годы практики, — скромно ответил я. — Сначала это выглядело довольно жутко.