Георгий Реутов - Правда и вымысел о второй мировой войне

• Название: Правда и вымысел о второй мировой войне
• Автор: Георгий Реутов
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Политика
• Год: 1969

О подготовке второй мировой войны, легендах и фальсификациях, которые нагромождают вокруг нее английские буржуазные историки, публицисты и государственные деятели, о внешней политике Англии и международных отношениях в 1939-1945 годах рассказывает эта книга. Используя мемуары Черчилля и Идена, Монтгомери и Алана Брука, и также работы крупных английских ученых, автор показывает, что большинство легенд и версий о войне, распространяемых на Западе, противоречит истине. Настоящее издание пополнено анализом исследований, появившихся в Англии в последние годы.

---

Действительно, в 1945-1947 годах положительные оценки Крымской конференции преобладали. "В целом она была встречена с одобрением всеми, за исключением фашистских стран",- писал в 1946 году К. Инграм. Большое значение принятых в Крыму решений признавал Г. Батлер. Исмей также отмечает, что в 1945 году результаты конференции как в США, так и в Англии были встречены положительно. Черчилль признает, что крымские решения получили в парламенте, как и вообще в Англии, широкую поддержку [41].

Однако в начале 50-х годов Крымская конференция, ее решения стали подвергаться грубым нападкам. Одним из "пионеров" в этом, как и по ряду других вопросов, выступил Ч. Уилмот. "Величайшая победа Сталина", - так назвал он главу своей книги "Борьба за Европу", в которой идет речь о работе Крымской конференции. Рузвельт, отмечает Уилмот, считал себя "независимым арбитром", чья задача состояла в том, чтобы "сохранить гармонию между Черчиллем и Сталиным", а американцы в целом оказались весьма подозрительными к "послевоенным намерениям" англичан. "...Ялта, - подчеркивает У. Макнейл,- для западных держав, и в частности Рузвельта, была своеобразным Ватерлоо". С клеветой на СССР выступает во второй части своей книги об А. Бруке А. Брайант. Он заявляет, что Советское правительство в период Ялты якобы было заинтересовано не в разгроме Германии, а в установлении своего "преобладания в Европе", что оно не только стремилось "захватить восточную половину Польши и балтийские государства", но и подчинить "остальные христианские страны коммунистическому рабству". "В обмен за присоединение на договорных началах к Организации Объединенных Наций и некоторые мелкие уступки Сталин получал в Ялте почти все, что он просил у Польши (!?), а затем взял и все остальное",- заявляет Б. Кольер. "Сверхмюнхеном" называет Крымскую конференцию Дж. Фуллер. Л. Вудвард считает, что условия вступления Советского Союза в войну против Японии говорили о "возвращении к империализму" царей. С обвинениями в адрес Ф. Рузвельта в конце 50 - начале 60-х годов выступили также генерал Л. Холлис, К. Эттли и А. Иден [42].

Такие, не только резкие, но и совершенно необоснованные, заявления и оценки объясняются прежде всего тем, что те, кто их выдвигает, подходят к событиям войны, в данном случае к решениям Крымской конференции, с позиций ревизионистского толка, с заранее выработанными критериями, поставленными на службу идеям антикоммунизма. "Ялтинское соглашение,- справедливо подчеркивал в 1956 году Э. Холт,- было подвергнуто сильной критике на той основе, что оно предоставило свободу рук России в Восточной Европе и тем самым привело к усилению коммунизма на Балканах, ''железному занавесу'' и ''холодной войне''" [43].

Буржуазные критики Ялты не хотят понять, что в процессе освобождения от гитлеровского ига широкие народные массы выступили за прогрессивные, демократические преобразования. И никакие решения или действия Англии и США не могли остановить их справедливую борьбу. Что касается обвинений в адрес Ф. Рузвельта, то они, конечно, несправедливы. Президент США понимал, что какие-либо планы, нацеленные против СССР, нереальны. В сложившихся условиях сохранение единства и сотрудничества держав антигитлеровской коалиции отвечало прежде всего интересам самих западных держав.

Следует подчеркнуть, что многие представители английской буржуазной историографии критику решений Крымской конференции ведут на основе, согласно которой к моменту ее созыва поражение Германии стало "очевидным" фактом и, следовательно, у западных держав не было никакой необходимости идти на "уступки" СССР, в частности добиваться его присоединения к войне против Японии. Они сознательно игнорируют обстановку, существовавшую в начале 1945 года, те общие задачи по завершению войны, которые стояли перед участниками антигитлеровской коалиции. И не случайно даже один из творцов Мюнхена - лорд Галифакс, заподозрить которого в просоветских настроениях никак нельзя, выступил в своих воспоминаниях против оценок, которые в большинстве дает Тегерану и Ялте западная историография. Был вынужден осудить ревизионистскую критику Ялты и У. Черчилль. "Легко, после того как немцы разбиты,- писал он,- осуждать тех, кто считал необходимым поддержать военные усилия русских и сохранить гармоничный контакт с нашим "великим союзником"... Что произошло бы, если бы мы поссорились с Россией в то время, когда немцы имели две или три сотни дивизий на поле битвы? Наше высокомерие было бы наказано. Они (Черчилль имеет в виду действия Англии и США. - Г. Р.) были единственно возможными в то время". И здесь Черчилль, безусловно, не фальшивит [44].

Глава 5. Англия и разгром фашистской Германии (1944-1945гг.)

"Итальянская стратегия" Черчилля и планы "похода на Вену" и Балканы.

Успешная высадка англо-американских войск 6 июня 1944 г. в Нормандии и наступление Красной Армии на советско-германском фронте создали предпосылки для быстрого окончания войны в Европе. Важным условием проведения их в жизнь была координация военных усилий союзников - Англии, США и СССР.

Главнокомандующий войсками США и Англии во Франции Д. Эйзенхауэр, а также командующий английской группой армий Б. Монтгомери считали, что Германия может быть разбита еще в 1944 году. Монтгомери прямо заявляет об этом в своих воспоминаниях. Однако здесь же делает оговорку: "Но считая, что союзники могут выиграть войну к концу 1944 года, я был глубоко уверен, что мы "испортим дело" и не сделаем этого" [1].

Чем объяснить такой пессимизм? О том, какие идеи вынашивались в политических и военных кругах Лондона сразу же после открытия второго фронта во Франции, дают некоторое представление мемуары У. Черчилля, а также пятый том "Большой стратегии", написанный Дж. Эрманом. В двадцатых числах июня 1944 года Черчилль и английские начальники штабов сделали новую попытку пересмотра союзной стратегии. Они собирались сорвать высадку в Южной Франции (план "Энвил"), согласованную в Тегеране, и форсировать продвижение че-рез Италию на Балканы, изображая это как "лучшую помощь" "Оверлорду". В телеграмме, отправленной 26 июня в Вашингтон, говорилось: "Мы уверены, что вооруженные силы союзников на средиземноморском театре военных действий могут лучше всего способствовать выполнению задач операции "Оверлорд"... Мы считаем, что любой отказ от действий по уничтожению армий противника в Италии, на этом решающем этапе войны... был бы неправильным". Еще через два дня Черчилль направил личное послание Рузвельту, а затем обширный меморандум, убеждая его "не разрушать одну кампанию ради другой". Хотя английское руководство намеренно опускало вопрос о политических результатах таких изменений, Рузвельт прекрасно понял, чего добивается Черчилль. "Поскольку в Тегеране было заключено соглашение о проведении плана "Энвил",- отвечал он,- я не могу без консультации со Сталиным согласиться на какой-либо другой курс действий, который отменил бы эту операцию". Президент США отклонил английское предложение форсировать наступление в Италии с целью выхода (через Люблинский проход) в Словению (Югославия) и Венгрию [2].

Надо сказать, что в послевоенные годы высказано немало сожалений по этому поводу. "Мы оба - Черчилль и я,- писал Иден о тех днях,- были недовольны отказом нашего союзника использовать победу в Италии и, таким образом, предоставить нам возможность играть более влиятельную роль в Центральной Европе". "Он (Черчилль.- Г. Р.) действовал безуспешно. Единая политика Англии и Соединенных Штатов для сопротивления советским планам так и не была выработана. И, таким образом, война, в которой мы одержали победы на полях сражений, закончилась дипломатическим поражением западных союзников от рук русских" [3],- пишет Л. Брод, извращая суть англо-американских разногласий.

Ряд историков все-таки пытаются объяснить существо этих разногласий. Так, например, Ч. Уилмот, подчеркивает два момента: 1) стремление Рузвельта сохранить "хорошие отношения" с И. В. Сталиным; 2) желание президента обеспечить быстрое продвижение во Франции накануне выборов 1944 года. Уилмот указывает еще на одну причину, которая, как нам кажется, имела не меньшее, если не большее значение: Ф. Рузвельт, замечает автор, не хотел, чтобы американские войска "служили английским политическим целям". В результате переноса центра тяжести из Италии в Южную Францию, сетует Уилмот, западные державы "безвозвратно потеряли" полтора месяца и Гитлер в самый критический момент войны получил передышку на своем южном фронте [4].

Черчилль, как это следует из его собственных слов, не смирился с таким положением вещей. В сентябре 1944 года, на второй Квебекской конференции, премьер-министр возобновил атаку. "Я сказал,- вспоминает он о своем выступлении на заседании 13 сентября,- что всегда предпочитал путем правостороннего продвижения нанести удар Германии в адриатическую подмышку. Нашей целью должна быть Вена... Другая причина - быстрое продвижение русских к Балканскому полуострову и опасность распространения там советского влияния" [5].