Михаил Корчмарев - Третье поколение

• Название: Третье поколение
• Автор: Михаил Корчмарев
• Издательство: Издательство детской и юношеское литературы «Амур»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990

Сборник научно-фантастических произведений писателей Дальнего Востока.

---

— А вы что, до сих пор утверждаете, что мы едины? Куда вы нас вели… не лично вы, а ваш предшественник, — туда и завели.

— Нет, нет, — решительно возразил Самый Главный. — Ставилась иная задача. И цели намечались верные!

— Не всё правильно намечено, не всё намеченное выполнено, — покачал головой странный субъект. — А главное, туман. Цель не видна. Только дураки могут кое-как существовать, не видя цели. А что могут дураки? Что им можно поручить? Даже первым двум поколениям, не говоря о третьем.

— Третье поколение?..

— Я вам говорил, вспомните. Могу повторить. Ваш предшественник почти достиг своей цели. Он умел отбирать и выращивать. Только не дожил до третьего поколения, до чистой породы. Не увидел итог своих трудов.

— Так, так, отбор, — заметил Самый Главный. — А каковы тогда принципы отбора?

— Если их можно назвать принципами, го они таковы. Что можно требовать от дурака? Чтобы не задавал вопросов. Чтобы не сопротивлялся и принимал со смирением все удары судьбы: накормили — так накормили, не накормили — так не накормили, самого съели — значит, так должно и быть…

Я вздрогнул. Неужели впрямь живоедство? А странный субъект продолжал:

— Чтобы он бестрепетно шел туда, куда посылают. Чтобы всему верил. Чтобы не хотел поумнеть. Чтобы вообще ничего не хотел, не требовал, даже не просил. Чтобы обходился малым. Дурак обязан свято усвоить: то, что нужно, падает в рот само, а что не падает, то — излишество, презренная роскошь и пережиток прошлого, если вообще не козни врагов. Ну, при всём при том дурак обязан трудиться. Он должен быть очень трудолюбивым, хотя, может, и не очень искусным… Вот, пожалуй всё. Кто не подходил под эти мерки, того выпалывали.

— Что-то я не помню ни одной… как вы говорите… прополки, — заметил Самый Главный.

— Ну, первую вы могли и не застать, — согласился странный субъект. — Или не помните. Молодость старается забывать плохое. Но вы должны помнить тех людей. И то время, когда слова ещё не утратили первоначальный смысл, люди не умели говорить одно, делать другое, думать третье, а бананы не выращивались за Полярным кругом…

— Бананы не могут расти за Полярным кругом, это противоречит законам природы, — напомнил Самый Главный.

— А я не говорю, что они росли, они выращивались. Впрочем, когда отменяются законы природы и вводятся новые, более понятные для дураков, могло быть всякое… Ну, так вот. Единственные, кто мог серьезно помешать развитию насаждаемой породы дураков, — так называемые умные. Они требуют для своего развития плодородной тёплой земли, а дурак на такой почве моментально гниёт. Правда, и умные могли довольствоваться малым. О, я хорошо помню! Они могли строить на голом месте, да так, что постройки были намного долговечнее создателей. Воевать голыми руками против бесчисленных врагов, не только погибая смертью героев, но и одерживая героические победы. Рядом с такими людьми хлюпики становились храбрее, слабые — сильнее. Но умные очень уязвимы. Они могут только жить, а не существовать. Они могут терпеть лишения, но для этого они должны видеть цель. Высокую цель, ради которой надо идти на жертвы. А цель начинала теряться за туманом. Грани стирались, контуры расплывались… Потом — мерзлота. Я знаю, что это такое. На ней почти невозможно выжить. Это чудо, что остались в живых хотя бы немногие.

Он в волнении вскочил, подошёл к окну. Затянулся дымом. Дым не хотел выходить из теплого кабинета в холодную тьму.

— Такой же мороз был там, — вздохнул странный субъект. — Мороз… Темнота… Далёкие, нереальные звезды сквозь полярное сияние… Нам не страшно было умереть. Мы боялись другого: что эта ночь протянется слишком долго и мы не дождёмся рассвета. У нас было так мало сил… Но я отвлёкся. На чем мы остановились?

— На том, что дураки не переносили тёплой почвы, — напомнил Самый Главный.

— Честно сказать, дураки сильно страдали и на мерзлоте, — покачал головой странный субъект. — Но им хотя бы создавались условия. Кто-то говорил: тепличные. Ну, во-первых, не тепло, а именно холод и твёрдая почва были нужны дуракам, чтобы сохранить их от разложения. А во-вторых, на теплицы и прочие умные штуки, при тогдашней хронической бедности, не хватало средств. Скажем так: создавались условия, благоприятнейшие из возможных. И главное тут — именно прополка. Чтобы кому-то дать, надо у кого-то взять. Или отнять, это гораздо быстрее. А что возьмёшь с дурака? С него и в лучшие времена взять нечего… Отнимали у умных. Лишали их всяческих средств к существованию — и кормили дурака, не способного прокормиться самостоятельно. Да вы и сами, наверно, знаете, как он беспомощен, когда запаздывают очередные указания из Центра… Тем не менее, дурак плодился. Росло второе поколение. Рядом, с великими трудностями, пробивалось второе поколение уцелевших умных. Машину снова пустили в ход. Опять брали и отнимали у умных, подкармливали дураков. Делалось это уже по разработанной методе: без прежнего кровавого хамства. Был человек — и исчез за табличкой «Посторонним входить не разрешено», вот и всё… Появились не только дураки-исполнители, но и дураки лидеры. Это — большой успех вашего предшественника: появились дураки-лидеры. Вдумайтесь, как это важно! Оставался последний шаг. Тогда бы ключ к новой породе был в руках у вашего предшественника. Но он не дождался…

В голосе странного субъекта мелькнуло злорадство. Да он его и не скрывал:

— Хорошо, что не дождался! Он был бы страшно огорчён, видя, как вместо третьего, чистого поколения дураков появляется что-то странное, пёстрое, неоднородное. Он не успел постигнуть законы, которые отменил, поэтому он не смог бы понять: иначе и быть не могло. Тем более — понять, отчего так получилось. Я, правду говоря, тоже не совсем понимаю. Возможно, включился в действие один из отменённых законов природы, который мы не успели постигнуть прежде, чем он был отменён. Возможно, всё объясняется проще: сорняки, уцелевшие в междурядьях, своей зловредной пыльцой изменили наследственность создаваемой породы дураков. Но, в любом случае, третье поколение — не дураки. Это что-то иное.

— Погодите, но так ли было на самом деле? — решительно, хотя достаточно тактично, перебил Самый Главный. — Я не помню никакой прополки!

— А исчезновений тоже не помните?

— Ну, это совсем другое дело… К тому же, я был молод, неискушён и верил всему, что мне говорили. Все тогда верили…

— А могли и проверить, — жёстко заметил странный субъект. — Выходит, дуракам-то легче? Быть умным и сейчас небезопасно. Их до сих пор бьют, хотя дураки так расплодились, что своей могучей порослью способны заглушить последние ростки ума и благородства… Но это уже иные дураки. Говоря так, я возвращаю вас к прерванной беседе.

— Ах-да, конечно, я вас отвлёк… Ну, и в чём же их особенность?

— В том, что они не похожи на дураков. Это, вне сомнения, не умные. Трудиться без команды и понуждения не способны. Ограничены в потребностях вне зависимости от того, видят перед собой цель или нет. Их потребности хоть и обширны количественно, но качественно убоги. Наконец, сама способность существовать без цели, подобно дуракам. Но, в отличие от последних, зги представители третьего поколения хорошо знают, что им надо! Едят они, как настоящие дураки, но утруждать себя не спешат. Не хотят трудиться и приносить пользу. Умеют, я должен подчеркнуть данное обстоятельство. По крайней мере, пользу себе самим. По крайней мере, за счет окружающих: не созидая, а отнимая. Как животные. Но — не хотят. До последнего момента ждут, пока придёт кто-то и бросит им в рот готовенькое. Только потом, изголодавшись, начинают беспощадную охоту… А инстинкт самосохранения развит у них исключительно. Себя в обиду не дадут. Вот такой портрет. Хотя, я понимаю, далеко не полный. В нём отсутствуют многие детали, которые пока не проявились. Но они проявятся. О, новая порода ещё покажет себя!

Он говорил. Самый Главный напряжённо слушал. Кажется, понимал. Я понимал плохо: меня клонило в дрёму, как на лекциях по философии. Начинали сниться сны. После напряжённого дня меня, как здесь говорят, разморило. Мне виделась равнинная ленивая река. По ней, верхом на своем убогом магазине, плыл ответственный за торговые дела. Рядом кружился в ленивом водовороте завод, на котором сидел, бормоча заученные фразы, обвешанный плакатами ответственный за дела заводские. Поодаль островком колыхалось поле: там, вовсю манипулируя рычагами, ездил на машине с зубастым приспособлением ответственный за аграрные дела. Он направлял свою машину прямо на толпу аборигенов, впереди которой стоял сердитый школьник, целясь в надвигающуюся железную тушу оранжевым плодом. «Сумасшедший! — подумал я. — Уходи скорее!» Островок исчез. Над ленивыми волнами пронеслись какие-то серые тени на мягких перепончатых крыльях. Они, вцепившись лапами, волокли с собой какую-то другую машину: с жерновами и зубьями, куда более острыми, чем на приспособлении для вспашки земли. А по берегам кустились пышные зелёные заросли. Там цвёл дурак. Его семена-пушинки разлетались вокруг, и каждое превращалось то в аборигена со спортивной выправкой и набитой сумкой через плечо, то в улыбающегося аборигена с папочкой «Представитель изготовителя», то в компанию несовершенновзрослых…