Милий Езерский - Марий и Сулла

• Название: Марий и Сулла
• Автор: Милий Езерский
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993

Хронологически — продолжение книги М. Езерского «Гракхи».

Книга первая.

Гай Марий (младший) — плебей, ставший сильным римским полководцем и консулом, представлявшим себя продолжателем дела Гракхов. Потомок ветеранов, вместе со Сципионом Эмилианом Младшим уничтоживших Карфаген и получивших земли в совместной борьбе с Гракхами. Люций Корнелий Сулла - заносчивый патриций, способный полководец, впоследствии - диктатор, лютый враг Мария. 

Книга вторая.

Продолжение кровавого противостояния дряхлеющего полководца-плебея Мария, мнимого продолжателя борьбы Гракхов за народ, и восходящего к вершине своих сил полководца-патриция Суллы.

Книга третья.

Диктатура Суллы… Проскрипционные списки… И до желудей дошло.

Здесь все три книги (части) романа одним файлом.

---

Несколько дней я бродил по городу, прислушиваясь к речам народа: всюду брань и проклятья; матери пугают его именем плачущих детей. Незавидная слава!

Популяры требовали лишить императора почетного погребения и предать земле в Путеолах, но Помпей и сулланцы настояли на торжественных похоронах.

На колеснице, окруженной знамёнами, запряженной шестеркой черных лошадей, покоилось набальзамированное и умащенное благовониями тело, покрытое пурпурной с золотом императорской мантией. Похоронный поезд следовал через Кумы, Минтурны, Формии, Велитры, Арицию. Впереди и позади колесницы шли двести сенаторов, много всадников, представители италийских городов, ликторы, римские легионы со своими орлами, тысячи корнелиев, музыканты, матроны в трауре и народ. А дальше следовали Фавст и Фавста, дети Суллы от Цецилии Метеллы, Валерия, племянники, родственники, вольноотпущенники, плакальщицы и опять музыканты. Тысячи ветеранов сбегались отовсюду, чтобы проводить императора до могилы, отдать ему последний долг. Я видел седых, бородатых легионариев, которые плакали, корнелиев и вольноотпущенников со скорбью на лицах.

Воины и граждане несли золотые венки — дары от городов, легионов и друзей. Затем шел жрец, чтобы заколоть у костра любимых животных покойника, а рабы вели боевого коня, лошадей, мулов и собак. Шествие замыкалось легионами, сражавшимися под начальством Суллы.

Глядя на патрицианок, несших на носилках ладан и корицу, благовония в алебастровых сосудах, самые дорогие духи, приятный запах которых распространялся по улицам, видя сенат в полном составе, весталок, магистратов, золотые знамена, сверкающее оружие и трубачей в красных одеждах, слыша звуки длинных серебряных труб, я думал: «Кого хоронят? Тирана. И почему же никто не крикнет ему проклятья?»

Сначала я недоумевал, а потом понял: страх перед корнелиями и ветеранами запечатал всем уста.

Колесница остановилась на форуме, против ростр. Один из уважаемых всеми римлян произнес надгробное слово, потому что Фавст был еще молод для этого. Сенаторы подняли тело и понесли на руках до Марсова поля, где погребались только цари. Ты удивлен, дорогой Марк Туллий, не правда ли? Боги, говорят, справедливы и воздают мужам по заслугам. А ведь Сулла был безбожник: он не верил в богов, смеялся над ними и в то же время был суеверен. Как совместить это? И как совместить, что боги возвеличили безбожника, послали ему спокойную кончину и позволили приравнять его к царям? Признаюсь, я растерян, — голова идет кругом. Но одно для меня ясно: Сулла был царем. Диктатор, автократор! О боги, чего же больше?

На Марсовом поле был сооружен огромный костер, возле которого поставили носилки с трупом. Валерия подошла к покойнику и, положив ему в рот мелкую монету, поцеловала в губы и сказала: «Прощай! Мы все последуем за тобою в порядке, предписанном природою». Музыканты заиграли похоронный гимн, жрецы закололи животных и, смешав кровь с молоком, медом и вином, разлили вокруг костра. Потом приблизились женщины, принесшие благовония (Марк Красс утверждает, будто из дорогого ладана и корицы была сделана большая статуя Суллы и поставлена на костер), и началось возлияние ароматных масел. А толпа стала бросать венки, — ими был завален не только костер, но и место вокруг него.

Гладиаторы школы Суллы вступили в бой и пали мертвыми вокруг костра.

Похороны совершались в сумрачный день, накрапывал дождик. Помпей взял факел из рук гробовщика иподжег костер. Когда подул ветер, вспыхнуло огромное пламя и охватило труп; благовония зашипели, распространяя запах. Костер догорал. Вскоре пошел сильный ливень и разогнал народ. Но друзья и близкие остались. Пепел и кости были с воплями собраны в бронзовую урну с золотыми и серебряными инкрустациями и временно перенесены в храм Геркулеса-Победителя, пока не выстроят на Марсовом поле пышный мавзолей; товорят, Лукулл начнет строить эту гробницу на месте костра, иуже тысячи государственных рабов прибыли на Марсово поле, чтобы работать день и ночь.

Чуть не забыл сообщить тебе, дорогой Марк Туллий, о странном случае, взволновавшем город: Юлия, вдова Мария Старшего, узнав о смерти Суллы, приняла яд, но — слава небожителям! — не успела отравиться: рабы заметили судороги и отнесли ее в греку-врачу, который насильно влил ей в рот рвотное и очистил желудок. Говорят, она кричала: «Я не хочу, я не могу пережить императора!» Не знаю, сплетни это или правда. Лукулл что-то знает, но молчит. Он навещал Юлию, долго беседовал с ней и возвратился довольный. Думаю, что она была влюблена в Суллу, но безнадежно. Не слышал ли ты чего-нибудь об этом?

Не сердись, что я составил такую большую эпистолу. Читая ее, наверно, думаешь: «Вот бездельник! Не дает мне заниматься философией и риторикой!» Но я писал — клянусь богами! — лишь потому, чтобы доставить тебе удовольствие. Прощай».

XVII

«Марк Туллий Цицерон — поэту Архию.

Эпистола твоя меня обрадовала. Слава богам! Тиран римского народа освободил вас от своего присутствия; счастливый лишил вас счастья созерцать его счастье; Эпафроднт не будет больше развращать римлянок. И жадный бесстыдный Хризогон не будет скупать за бесценок дорогих имений и лжесвидетельствовать, как это было в деле Росция. Но увы! Боюсь, что радость моя преждевременна: Италия переполнена, как сточная труба нечистотами, его приверженцами: они всюду — в сенате, в городах, деревнях, виллах. Ветераны и корнелии, как соглядатаи, втерлись во все слои римской жизни. Честолюбивый Помпей и алчный Красс попытаются поделить наследство, оставленное палачом. Пусть перегрызутся, лишь бы не пострадала республика!

Знаешь, дорогой Архий, что Сулла, пытаясь отбросить республику к дедовским временам (это не удалось ему даже наполовину), губил ее. Пусть же сохранят боги нашу родину в целости и спокойствии!

Ты знаешь, что Суллу я ненавидел: разве я не бежал в Афины, спасаясь от его гнева? Тит Помпоний, друг наш, наследник всадника Муция Помпона, заразился у него эпикуреизмом и проводит время в обществе богоравных гетер. Он пользуется у них успехом, только на меня, тощего, как жердь, страдающего постоянно желудком, они не обращают внимания. О, я, несчастнейший из смертных, лишенный обаятельных ласк продажных дев!.. Но всякому — свое.

Кое-какие слухи о любви Юлии носились по Риму еще при жизни Мария, но они передавались шепотом, потому что бешеный нрав Мария был всем известен. Любовь Юлии — величайший позор, оскорбление тени третьего основателя Рима.

Жизнью в Афинах я доволен и благодарю богов за их милость. Приехав сюда, я сначала слушал аскалонца Антиоха и был поражен прелестью его речи: богатство сравнений и фигур сводило меня с ума. Он разошелся во взглядах со школой Карнеада, потому что, став стоиком, поверил в истину чувственного познания. Больше сочувствуя Новой Академии, я стал изучать философию на случай, если бы мне не удалось больше посещать форум.

Каждый день я занимаюсь гимнастикой, чтобы укрепить тело; обрабатываю голос; переписываюсь с римскими друзьями. По совету Антиоха я стал упражняться в красноречии под руководством известного сирийца Деметрия и посещать знаменитых философов.

Друзья зовут меня в Рим. Не знаю, решусь ли ехать туда, где бродит тень кровавого Суллы. Но пусть это решат за меня боги, — вопрошу дельфийского оракула. Прощай». 

Примечания

1

«Вот он!»

2

Здравствуй, наш господин!

3

Хорошо, хорошо. Ты уже потерял, Тит, целый час; жду тебя долго, чтобы накормить девушку.

4

Не гневайся на меня, господин!

5

Глава сената.

6

Дражайший.

7

Иду в Сатурналиях!

8

Либра, или римский фунт, равнялась 369 граммам.

9

Соблазнитель девушек.

10

Название человека из низов, ставшего знатным.

11

Клянусь Геркулесом!

12

Мольба к богам для спасения от угрожающего несчастья.

13

Не приступать ли? (Не совершить ли?)

14

Делай свое.

15

Август.

16

Деревенский плебс.

17

Городской плебс.

18

Постановление сената.

19

Вот она!

20

Семпрониевы законы (название законов Гракхов).