Н. Черушев - Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг.

• Название: Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг.
• Автор: Н. Черушев
• Жанр: Публицистика

Эта книга известного военного историка Н.С.Черушева в основном рассказывает о репрессиях против командиров Красной Армии в 1938-1941 годах. Она является логическим продолжением недавно вышедшей книги "1937-й год: Элита Красной Армии на Голгофе". Главный герой данного исследования - это командир Красной Армии, добровольно или по мобилизации вступивший в ее ряды, гордый своей принадлежностью к ее ратным подвигам и одновременно постоянно унижаемый различными чистками, проверками, неусыпным контролем со стороны политических и особых отделов. Однако изучение документов показывает, что многие из арестованных командиров, сломленные физическим насилием в тюремных застенках, продолжали оставаться патриотами, веря в правоту и справедливость советского строя, его необходимость для Родины. В книге упомянуто более трехсот лиц высшего командно-начальствующего состава РККА. Большинство из них погибли в мирное время в расцвете физических, творческих сил и организаторского таланта. По мнению автора, не случись этой трагедии, не было бы и трагических уроков 1941 года.

---

...К заявлению Локтионова я отнесся сочувственно. Через некоторое время Локтионов вторично в разговоре со мной задел этот же вопрос. Начал критиковать руководство ВВС РККА.

Я считал себя тоже обиженным, так как мои просьбы перевести в тяжелую авиацию не удовлетворялись, был недоволен руководством ВВС и согласился выполнять предложение Локтионова. Указания, полученные от Локтионова, я начал выполнять и включился в проводимую им вредительскую работу.

...После ряда бесед, в которых выявилось мое оппозиционное отношение к руководству партии и правительству, Локтионов информировал меня о наличии в РККА антисоветского заговора, который намечает в ближайшее время осуществить военный переворот в стране и вооруженной силой изменить существующий в СССР политический строй...»

Вое здесь вроде бы логично —■ и недовольство Локтионова своим переводом из Смоленска в Харьков в 1935 году (именно тогда сформировался выделившийся из состава УВО Харьковский военный округ), и критика недостатков в руководстве ВВС РККА, которые действительно имели место. По большому же счету комкору Локтионову на свое служебное положение грех было жаловаться: он, по сравнению с другими командирами — комбригами времен Гражданской войны, сравнительно быстро продвигался по служебной лестнице. Не задержавшись в комбригах, вскоре получил под свое начало дивизию, а затем и корпус. При переводе в авиацию Локтионов, после непродолжительной переподготовки, был назначен начальником ВВС крупнейшего в РККА Белорусского военного округа. Тогда как другие командиры его ранга, переведенные в авиацию, получили только авиабригады. Харьковский же округ был не последним в РККА как по численности войск, так и по занимав-мой им территории. К тому же и званием на этом округе Локтионова не обидели — из всех начальников ВВС округов «комкора» в 1935 году получили только он да еще А.Я. Лапин (ОКДВА) и Ф.А. Ингаунис (КВО). А звание командарма 2-го ранга в авиации имел только один человек — Яков Иванович Алкснис, начальник всех Военно-Воздушных Сил Красной Армии. Так что обида Локтионова на свое служебное положение не имеет к тому никаких серьезных оснований и, как видим, не выдерживает серьезной критики.

Летом 1937 года Локтионова назначают командующим войсками САВО, которым он руководит всего несколько месяцев, а в конце того же года его ставят, после ареста Алксниса, во главе ВВС РККА. Не задержалось и очередное звание командарма 2-го ранга. Таким образом, доверие к нему со стороны руководства ВКП(б) и правительства было полным и безоговорочным. Видимо, тогда, в

1937 году, показаниям на него, полученным от арестованных командиров и политработников, не придали особого значения, положив их в архив. Как оказалось, положили их «до востребования», до поры до времени. А ведь известно, что заряженное ружье все равно когда-нибудь да выстрелит. И оно «стрельнуло» в 1941 году. Пригодились все-таки следователям из контрразведки эти бесценные для них материалы.

Локтионов вскоре после назначения на высшую в ВВС должность избирается членом ЦК ВКП(б), а также вводится в состав Главного Военного совета при народном комиссаре обороны. А цена показаний арестованных на того или иного военного (партийного) деятеля и реакция на них в НКВД все время колебались, они были разными в зависимости от отношения Сталина к этому человеку, от места этого лица в планах вождя. Они, эти параметры, в конце концов зависели от ситуации в стране и в мире. В 1937—

1940 гг. Локтионов Сталину был нужен, а в 1941 году, видимо, такая нужда в нем отпала. Почему? Ответ на этот вопрос нам и предстоит найти. Самого же Локтионова, разумеется, с показаниями на него в полном объеме не знакомили, хотя об отдельных из них он знал еще до своего ареста и давал по ним необходимые объяснения в соответствующих органах ВКП(б), НКО и НКВД.

О чем еще, помимо признаний Самойлова, показывали недавние сослуживцы Локтионова? Например, бригадный комиссар Киверцев заявил на допросе, что ему уже в 1931 году было известно о принадлежности Локтионова к контрреволюционной организации в Красной Армии. «...В апреле или мае 1931 года, будучи в Витебске на корпусной военной игре, я и комдив Клочко были приглашены Локтионовым вечером в гости. Локтионов нам рассказал, что он вступил в контрреволюционную организацию, будучи командиром в Белорусской дивизии в Минске еще в 1927—1928 гг.

...В начале 1933 года я был назначен помполитом 4-го стрелкового корпуса, командиром которого продолжал состоять Локтионов. Прибыв в Витебск, я был информирован Локтионовым о контрреволюционной группе, имеющейся в штабе корпуса: Локтионов указал, что начальник штаба корпуса Соколов-Страхов являлся участником организации и был завербован еще во время его работы в штабе РККА...»

Комкор Грибов, долгие годы командовавший в БВО 5-м стрелковым корпусом, также хорошо знал Локтионова. На допросе 17 марта 1938 года он показал, что в 1928 году, в связи с активизацией антисоветской работы со стороны группы «Рыкова, Бухарина и Томского указанные мною выше группировки начали вести в армии более организованную и активную контрреволюционную работу. Егоров, будучи еще командующим Белорусским военным округом, образовал в 1929 году антисоветскую группу, в состав которой вошли:...Локтионов и я— Грибов...»2

Приведя в постановлении на арест Локтионова показания А.Ю. Киверцева, следственные работники НКГБ Кобулов, Влодзимирский и Родос почему-то «забыли» указать при этом, что тот еще в процессе следствия в 1938 году от всех своих показаний об антисоветской деятельности решительно отказался как от ложных и данных им по принуждению. Что же касается показаний комдива Н.Я. Котова о критике Локтионовым армейских порядков, то на конкретный вопрос следователя: «Являлся ли Локтионов участником контрреволюционного военного заговора?», тот ответил фактически отрицательно: «Дать прямой ответ на этот вопрос у меня нет оснований»3.

Анализ дела по обвинению комкора С.Е. Грибова показывает, что в ходе следствия он был допрошен только один раз в 1938 году (реально допросов, безусловно, было больше, но их протоколов в деле не имеется). Заведомо ложные показания от Грибова были получены не только на Локтионова, но и на ряд других лиц, некоторые из которых вообще не привлекались к ответственности и впоследствии стали выдающимися военачальниками СССР (Маршалы Советского Союза И.С. Конев, В.Д. Соколовский).

Итак, мертвый хватает живого! В 1941 году сработала мина замедленного действия, заложенная еще в 1937—1938 годах (показания Самойлова, Киверцева, Грибова и др.). Мучители Локтионова капитан (затем майор) Родос — помощник начальника следственной части Наркомата госбезопасности, и лейтенант Райцес — старший следователь той же части, «накопали» их в старых следственных делах. А чего они добивались от новичков — арестантов набора 1941 года: Ванникова, Шевченко и других? Обратившись к материалам их следственных дел, можно легко убедиться, что «почерк» у следователей 1941 года остался таким же, что и у их коллег в 1937—1938 гг. А выбивали у них Родос с Влодзимирским всего-навсего самую «малость» — самооговора, признания своих вредительских действий по снижению боевой мощи Красной Армии. О методах ведения следствия Родосом в предвоенные годы подробно рассказала врач — начальник санчасти Лефортовской тюрьмы

А.А. Розенблюм. Страшно читать эти строки, просто не верится, что так изуверски мог истязать несчастных и бесправных людей считающий себя нормальным человек, имеющий детей и воспитывающий их в духе доброты, честности, порядочности и уважения к закону.

Начальник научно-испытательного полигона ВВС Г.М. Шевченко на допросе 2—3 июня 1941 года привел несколько примеров «вредительской» работы Локтионова: «...Локтионов совместно с Ванниковым и Сакриером способствовали запуску в серийное производство пулемета «Ультрашкас» с заведомо заниженными Сакриером боевыми качествами...» В свою очередь Сакриер показал, что Локтионов способствовал его вредительской работе по срыву вооружения ВВС Красной Армии. При этом оба они (Шевченко и Сакриер) ссылаются на слова Ванникова. Бывший нарком вооружения на допросе 12—13 июня 1941года, назвав в числе других вредителей и Локтионова, при этом, однако, заявил, что прямой связи он с Локтионовым не имел: «...Знаю, что в 1938 году он был озлоблен против руководителей партии за указания по поводу серьезных промахов и недостатков в работе Главного Управления ВВС Красной армии, начальником которого он в то время являлся...»4

Все вышесказанное нашло соответствующее отражение в обвинительном заключении, составленном в октябре 1941 года. Таким образом, через четыре месяца после ареста следствие уже подвело Локтионова к суду. Учитывая крайне тяжелые условия начавшейся войны, крупные неудачи Красной Армии на фронтах, которые обязательно надо было на кого-то «списать», а также всеобщую атмосферу шпиономании в стране, в этом документе появилось несколько положений и на этот счет. В подобных условиях не обвинить Локтионова в шпионаже в пользу Германии было бы для следователей непростительной ошибкой. Поэтому и появляется вот такой вывод: «Локтионов был осведомлен, что заговорщическая организация по заданиям германской разведки проводит вражескую работу, подготавливая поражение СССР».