Вадим Бурлак - Русская Америка

• Название: Русская Америка
• Автор: Вадим Бурлак
• Издательство: Вече
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3687-1

Для чего нужно было создавать русские колонии в Новом Свете? Почему потом их уступили Соединенным Штатам Америки, к тому же на невыгодных для России условиях? Как сложилась судьба русских на Аляске после знаменитой сделки 1867 года? Автор книги, известный путешественник, писатель и журналист, В. Н. Бурлак делает попытку раскрыть истинный смысл Русской Америки для нашего Отечества. Но нет ответов на многие ее загадки. Не все ее документы найдены. Интерес к ним не ослабевает. Поиски продолжаются… Ибо недолгая история Русской Америки — неотъемлемая часть великой истории России.

---

Безалаберность и разгильдяйство многих служителей Российско-американской компании поразили привыкших к флотской дисциплине Давыдова и Хвостова. Но офицеры были готовы ко всевозможным трудностям и испытаниям.

Размолвки и ссоры

Дружба Хвостова и Давыдова все же иногда омрачалась разладами. Чем дальше от Санкт-Петербурга, тем чаще случались между ними ссоры. Спустя четыре десятилетия Соколов отмечал в записках: «Наши офицеры осматривали остров, наблюдали диких (местных жителей), охотились — особенно Давыдов…

Дружба их между собою, уже не раз была прерываема ссорами и довольно горячими: властолюбивый и крутой нрав Хвостова, раздражал его мягкосердаго и честолюбивого друга…»

Соколов приводил пример: «…подъезжая к Охотску, Давыдов как-то заупрямился при переправе через реку, и Хвостов погрозил переправить его силою; в море Хвостов, разгорячась однажды, хотел даже ударить приятеля — „поступок бешеный, говорит он в письме Давыдову, подлый, непростительный, но без намерения“…

Однакож они мирились. Извиняясь в своей горячности, называя себя сумасшедшим в иные минуты… (Хвостов) однажды ранил кортиком одного из собеседников и, раздраженный его спокойствием, воткнул кортик себе в ногу чуть не насквозь.

Хвостов со слезами вымаливал прощения — иногда сам не зная зачем, по его словам, и они по-прежнему оставались друзьями».

Личные дневники порой раскрывают автора с совершенно неожиданной стороны. Побывавший в морских сражениях, столичный кутила, человек буйного нрава, Николай Хвостов после очередной размолвки с другом на острове Кадьяк написал трогательные строки: «Теперь сижу один. Скучно. Гаврилы нет. Бог знает, где он и что с ним делается. Может быть, его нет на свете.

Все эти дни стояли крепкие ветры, и ежели он порисковал (поехав в байдаре на охоту), то легко может быть все дурное. Что тогда будет со мной? Он до сих пор был мне единственное утешение. Ежели он весел, я спокоен; ежели нет, то я мучусь, и мне кажется, что всякий его взгляд в чем-нибудь меня укоряет. Я тотчас думаю: не сделал ли чего-нибудь, не оскорбил ли его?..

Иду к нему, прошу прощения, он прощает, потом уже представляю по мере ума моего и большой опытностью; он не сердится, забывает, и в это время мы бываем веселее обыкновенного: шутим, говорим, один другого утешаем, и мне кажется, мы как будто нарочно сердимся один на другого, чтобы после помириться…»

Неизвестно, почему Хвостов не отправился с другом на охоту. Пока Гавриил Давыдов с туземцами в проливе Шелехова или в Аляскинском заливе добывал морского зверя, Николай гулял и буйствовал на острове Кадьяк.

Случалось, в разгар очередной попойки он вдруг спохватывался, замечая, что рядом нет друга. Хвостов начинал требовать от собутыльников сообщить, где находится Давыдов. Порой, с саблей в руке, он врывался в дома русских и туземцев с криками: «Куда, ироды, Гаврюху подевали?! Да я вас, басурмане и варнаки, всех порублю!..»

Кое-как удавалось усмирить буяна. Нередко этим занимался сам Александр Баранов. На другой день, после очередной выходки, раскаявшийся Хвостов приносил ему извинения. Затем лейтенант обходил тех, кому вчера грозил расправой, и просил прощения. Но проходило время, и Хвостов снова и снова кидался с саблей на поиски друга.

Необычные самоцветы

Однажды сильный шторм прервал охоту Давыдова. Волны унесли его байдару к материковому берегу. Гавриилу Ивановичу и его спутникам — алеутам — пришлось пережидать ненастье и бурю в незнакомой бухте.

Там он и повстречал индейцев, которые давно вели торговлю с русскими. Один из них сообщил, что у него есть важное дело к «бледнолицему начальнику».

Давыдов назвал свое звание и должность.

Индеец кивнул в ответ и передал ему небольшой кожаный мешок. Затем пояснил: «Несколько месяцев назад повстречал в лесу умирающего русского, совсем дикого беловолосого». Этот человек не сообщил своего имени, поскольку оно «опоганено» и у соотечественников вызовет гнев. Попросил «беловолосый» передать русским начальникам, что отыскал он в горах несметные запасы драгоценных камней.

Давыдов извлек из мешка две тонкие дощечки и целую жменю странных самоцветов. По их твердости он определил: это алмазы. Но вот цвет камней смутил его. Они были черными.

Давыдов знал о существовании прозрачных алмазов, голубого, красного, желтого, зеленого оттенков, но о черных — не слыхал. На двух дощечках неизвестный указывал местонахождение богатых россыпей необычных драгоценных камней. Кто был этот русский, за какие грехи стал одиноким скитальцем и чем «опоганено» его имя, — Давыдов так и не узнал.

Вернувшись на Кадьяк, первым делом он показал кожаный мешочек другу. Хвостов тут же предупредил Гавриила никому не рассказывать о черных алмазах. К тому времени лейтенант крепко поссорился с Барановым, а больше в колонии он никому не доверял.

Друзья посовещались и решили о драгоценных камнях и карте доложить лишь в Санкт-Петербург, одному из приближенных к императору. Связи при дворе у них были. С того времени кожаный мешочек до возвращения в столицу Давыдов хранил при себе.

Недолгий отпуск в столице

В июне 1803 года по приказу Баранова друзья отбыли в Охотск. Они доставили из Русской Америки большую партию пушнины. Плавание прошло успешно. Осенью того же года Хвостов и Давыдов, получив соответствующий приказ, выехали в Санкт-Петербург.

Дорога в столицу заняла у них пять месяцев. На берегах Невы друзья насладились вниманием и интересом к их рассказам о Русской Америке — ив светских салонах, и в Адмиралтействе, и в кругу товарищей и родных.

Правительство, многие приближенные императора Александра I и руководство Российско-американской компании тепло встретило Хвостова и Давыдова. Вскоре им предложили вернуться на Тихий океан. Чтобы материально заинтересовать офицеров, Николая Александровича и Гавриила Николаевича сделали акционерами Российско-американской компании и вдвое увеличили жалованье.

Хвостову и Давыдову поручили, под руководством правителя русской колонии в Новом Свете, «улучшить тамошнее мореплавание, обустраивать укрепления, производить картографические работы и добрыми советами удерживать промышленных в повиновении у своих начальников».

Во время пребывания в Санкт-Петербурге друзья показали содержимое заветного мешочка одному своему знакомому. Тот сразу вынес суждение: черных алмазов не бывает в природе, и вообще драгоценные камни не могут рождаться в студеных землях Аляски. Их родина — только Африка и Индия.

В начале XIX века среди специалистов существовало мнение, будто самоцветы встречаются лишь в жарком климате.

Но что за камни были найдены на Аляске? Приятель не смог вразумительно ответить. Давыдов и Хвостов после его заключения не стали докладывать командованию о необычных американских самоцветах. Мешочек они оставили на хранение родственникам Хвостова.

В мае 1804 года друзья снова отправились в Америку.

Новое поручение

Николай Резанов назначил Хвостова капитаном корабля «Юнона», а Давыдова — капитаном тендера «Авось».

О положении дел в Русской Америке в первые годы XIX века и о том, как продолжалась служба закадычных друзей в Новом Свете, Алексей Соколов писал: «…наши колонии претерпели бедствия: шедший в Кадьяк бриг Елисавета разбился; Якутатское селение было истреблено Колошами; из двух промысловых партий множество людей погибло в море.

Ко всему этому, присоединились еще местные неприятности: часто возникавшие ссоры Хвостова и Давыдова, иногда ссоры их с Барановым и его помощником Кусковым, наконец ссоры Хвостова с самим Резановым, продолжительные и жаркие…

Резанов впоследствии рассказывал, что Хвостов приколотил Кускова и угрожал стрелять ядрами по селению Российско-американской компании на Ситхе, в которой находился Баранов; Хвостов обвинял Резанова в коварстве и дерзостях. Добрый Давыдов, забывая личные неприятности, вызывался „на коленях“ просить примирения».

Николай Резанов считал необходимым развивать торговые связи с Японией и, несмотря на ссоры с Хвостовым, отвел именно ему важную роль в осуществлении этого замысла. В июле 1806 года он приказал капитану «Юноны» совершить секретную экспедицию к Сахалину и к Южно-Курильским островам, где господствовали японцы.

Сохранилось письмо, написанное в те дни Резановым Хвостову: «Начав вам, от лица всех акционеров, истинною благодарностию, за скорое вооружение вам вверенного судна и изготовление его к походу, должен сказать вам, что сперва постройка тендера, а потом медленность в вооружении его, так много отняли времени, что я, оставляя его, делаю во всем плане моему перемену».