Аниция Манлия - Комментарий к Порфирию

• Название: Комментарий к Порфирию
• Автор: Аниция Манлия
• Жанр: Философия

---

Таково одно собственное свойство рода, отделяющее и обособляющее его от всех остальных [сказуемых]. Однако под отличительными признаками, замечает Порфирий, в данном случае следует подразумевать лишь те, которые разделяют род, а не образуют его. Ибо те, с помощью которых род образуется (informatur), сказываются, несомненно, о большем количестве [вещей], чем сам род. Так, например, "одушевленное" и "телесное" распространяются шире, нежели "животное", будучи не разделительными, а скорее составляющими (constitutivae) отличительными признаками "животного". Но то, что сказывается о нижестоящем, причем сказывается необратимо, сказывается шире по сравнению с нижестоящим.

Затем Порфирий указывает второе свойство рода, отделяющее род от подчиненных ему отличительных признаков. Дело в том, что всякий род - в возможности - содержит отличительные признаки, а отличительный признак не может охватить рода. Ведь "животное" содержит в возможности и "разумное", но ни "разумность", ни "неразумность" не могут содержать "животного". О том, что "животное" содержит отличительные признаки именно "в возможности", Порфирий говорит потому, что, как было сказано выше, род имеет в своем подчинении все отличительные признаки только в возможности, но отнюдь не в действительности. Отсюда-то и вытекает следующее собственное свойство рода, а именно: при упразднении рода исчезает отличительный признак, как при упразднении "животного" была бы упразднена и "разумность". Напротив, если ты уничтожишь "разумное", останется неразумное животное. Впрочем, на это можно возразить: "Ну, а если я упраздню одновременно оба отличительных признака, разве сможет тогда сохраниться род?" - Отвечаем: "Сможет". Ибо субстанция всякого [сказуемого] составляется не из того, о чем оно сказывается, но из того, что его создает. Отсюда следует, что при уничтожении разделительных отличий род будет существовать до тех пор, пока существуют [отличительные признаки], составляющие форму и сущность самого этого рода. В данном случае "животное" составляется отличительными признаками "одушевленности" и "способности к ощущению"; пока они существуют и остаются вместе, "животное" не может уничтожиться, даже если уничтожится то, о чем оно сказывается, то есть "разумное" и "неразумное", ибо, как мы уже сказали, всякое [сказуемое] получает свою собственную субстанцию из того, что создает его, а не из того, о чем оно сказывается. Кроме того, хотя род и содержит и возможности оба эти отличительные признака, сам по себе в своем составе он не заключает ни одного из них; но если он содержит их не в действительности, а только в возможности, значит, в действительности он может быть отделен от них, ибо содержать в возможности как раз и значит не содержать в действительности. Поскольку же род не содержит никаких отличительных признаков в действительности, постольку он в действительности от них отделен.

Следующий собственный признак рода связан с особенностью оказывания. Всякий род должен отвечать на вопрос "что это?". Например, "животное" сказывается о человеке в ответ на вопрос "что это?", Отличительный же признак [отвечает на вопрос] "каково это?", ибо всякий отличительный признак состоит в качестве. Однако это свойство рода как раз такое, о каком мы упоминали выше: это не собственный признак как таковой, но относительный собственный признак, указывающий на отличие от чего-то. Ведь отвечать на вопрос "что это?" свойственно и роду и виду. Однако поскольку в этом отношении род отличается от отличительного признака, отвечающего на вопрос "каково это?", а род - о том, "что это?" - постольку мы говорим о собственном признаке рода не в подлинном смысле слова, а по сравнению с отличительным признаком. То же самое следует иметь в виду и во всех прочих случаях; всякое [сказуемое], называемое собственным признаком рода, если оно не принадлежит ничему, кроме рода, а роду принадлежит всегда, будет собственным признаком как таковым. Но любое сказуемое, общее у рода с чем бы то ни было другим, будет называться собственным признаком только сравнительно с чем-нибудь.

Следующее расхождение между родом и отличительным признаком заключается в том, что род у вида всегда один - во всяком случае, ближайший род, ибо вышестоящих родов может быть много, как, например, для человека родами являются и "животное" и "субстанция", однако ближайшим родом для человека является все-таки только "животное". Что же до отличительных признаков, то их у одного и того же вида может быть много: например, у человека "разумное" и "смертное". Поэтому-то и определение складывается из одного рода, но нескольких отличительных признаков, как например, "человек есть животное разумное и смертное".

Еще в одном отношении не совпадают род и отличительный признак, а именно: род занимает место как бы подлежащего, в то время как отличительный признак [играет роль] формы. Таким образом, первый оказывается чем-то вроде материи, принимающей образ, а второй - формы, которая, накладываясь сверху, сообщает виду субстанцию и смысл. Все эти многочисленные различия между родом и отличительным признаком Порфирий счел нужным указать потому, что из всех [сказуемых] отличительный признак более всего похож на род, так как после рода он самый универсальный и широкий. И несмотря на то, что можно было бы найти еще много как общих, так и разных черт между родом и отличительным признаком, Порфирий объявляет, что достаточно и этих. Ибо для разделения довольно привести лишь несколько отличий и не обязательно собирать все, какие только можно отыскать.

"Общее между родом и видом то, что они сказываются о многом, как мы уже говорили. При этом следует брать вид только как вид, а не как также и род, в том случае, если одно и то же является родом и видом. Общее между ними также и то, что они предшествуют тому, о чем сказываются, и что тот и другой представляют собой нечто целое".

Порфирий насчитывает три общих черты у рода и вида. Первая состоит в том, что они сказываются о многом; однако род, как было отмечено, сказывается о видах, а вид - только об индивидах. В данном случае речь идет о таком виде, который является только видом, то есть не является также и родом, - о последнем виде, как, например, "человек". В самом деле, если бы мы взяли такой вид, который может быть также и родом, и сказали бы, что у него и у рода общее - сказываться о многом, это было бы все равно, что сказать, будто род имеет общую черту с самим собой, так как сказывается о многом. Таков вид, который является не только видом, но также и родом.

Другая общая черта - и тот и другой первичнее того, о чем сказывается. В самом деле, все, что сказывается о многом в прямом смысле (recto ordine), как мы замечали ранее, предшествует тому, о чем сказывается. Кроме того, общее у них то, что и род и вид представляют собой целое для тех, которые заключены и содержатся в их пределах. Ибо род есть целое всех видов, а вид - целое всех индивидов. Ведь и род и вид равно являются объединяющими для многих, а то, что объединяет многих, справедливо называется целым по отношению к тем, кого возводит в единство.

"Различаются же они тем, что род объемлет виды, а виды объемлются родом, но не объемлют родов. Ибо род сказывается о большем числе [предметов], чем вид. Далее, роды должны предшествовать [видам] и лежать в их основании: будучи оформлены видообразующими отличительными признаками, они создают виды. Поэтому роды по природе первичнее и, уничтожаясь, влекут за собой уничтожение видов, но сами при уничтожении вида не уничтожаются; ибо если существует вид, то существует и род, но если существует род, то вид не обязательно будет существовать. Кроме того, роды однозначно (univoce) сказываются о видах, виды же о родах не сказываются. Далее, роды превосходят виды тем, что содержат их; виды же превосходят роды, так как обладают собственными отличительными признаками. Далее, ни вид не может стать когда-либо высшим родом, ни род последним видом".

Изложив общие черты рода и вида, Порфирий переходит к их различиям. Различаются они тем, говорит он, что род содержит виды как "животное" содержит "человека"; вид же не содержит родов, ибо "человек" не сказывается о "животном". Таким образом, вид содержится в роде, но родов не содержит. Ибо всякое более широкое сказуемое содержит меньшее. А раз род - более широкое сказуемое, чем вид, необходимо, чтобы вид содержался в роде, сам же он никоим образом не может включить род в пределы своего оказывания. Вот почему всякий раз, как род воспринимает отличительный признак, он создает вид: род - широчайшее из сказуемых - стискивается [рамками] отличительных признаков и, сужаясь, создает вид. Ибо отличительный признак, соединяясь с родом, всегда производит вид, заставляя универсальное и широчайшее сказуемое сжаться в тесных границах вида. Так, "животное", сказуемое, распространяющееся само по себе чрезвычайно широко, уменьшается до одного-единственного вида - "человека" - как только к нему присоединятся отличительные признаки "разумное" и "смертное". Следовательно, вид всегда меньше рода и поэтому содержится в нем, но его не содержит; и если погибнет род, то исчезнет и вид: ведь после гибели целого не уцелеет часть. А если исчезнет вид, то род останется. Например, если упразднишь "животное", не будет и "человека"; если же уничтожишь "человека", "животное" останется.