Артамонов Иванович - КУДЕЯР

• Название: КУДЕЯР
• Автор: Артамонов Иванович
• Жанр: Историческая проза

Вошедший в книгу роман посвящён эпохе правления Иоанна IV Васильевича.

---

В кабаке на мгновение стало тихо, потом радостно загалдели:

— Скоморох явился нам на потеху!

— Наконец-то!

— Садись, добрый молодец, к нашему столу, выпьем чарочку для веселья.

Филя с достоинством сел за середний стол, усадил рядом Корнея.

— Пропою я вам, братцы, про доброго молодца, одолевшего татар:

При курганчике, при широком раздольице
Добрый молодец спочив имел,
Спочив имел день до вечеру,
Осеннюю тёмную ночушку до белой зари
Наезжали на доброго молодца три охотничка,
Три охотничка — три татарина.
Один-то говорит: «Я стрелой убью»;
А другой говорит: «Я копьём сколю»;
А третий говорит: «Я живьём возьму».
Добрый молодец от сна пробуждается,
За шёлков чумбур хватается,
На своего доброго коня скоро сажается.
Он и первого татарина сам стрелой убил,
А другого татарина копьём сколол,
А третьего татарина живьём повёл.

— Хороша песня! — закричал худой мужик, одетый в серую холщовую рубаху. Лицо у него удлинённое, выразительное, приятное. — Эй, кабатчик, поставь ребятам от меня ведёрко мёду… А теперь выпьем за доброго молодца, одолевшего татар!

Корней никогда не пил вина, поэтому не решался взять в руки чарку.

— Не подводи меня, пей, — тихо уговаривал его Филя.

От крепкого мёда перехватило дыхание, и почти тотчас же сделалось легко и покойно. Корней оглядел кабак и увидел его как бы в ином свете: в нём стояли три длинных стола с чисто выскобленными столешницами, а вокруг них сидели разные люди — иные хорошо одетые, иные в непотребном виде. Филя в кабаке, словно рыба в воде, — так и сыплет прибаутками, песни поёт, бывальщину рассказывает.

— Поехал молодой мужик в город, а жёнка пошла его провожать; прошла версту и заплакала. «Не плачь, жёнушка, я скоро приеду». — «Да разве я о том плачу? У меня ноги озябли!»

— Эй, кабатчик! Ещё ведёрко мёду! — закричал явившийся в Арземасово городище на ярмонку дюжий детина. — Уж больно складно врёт сей человек!

А у Фили новая побасёнка готова:

— Овдовел мужик, пришлось самому хлебы ставить. Вот он замесил тесто и вышел куда-то. В сумерках воротился, хотел было вздуть огонь, да услышал, что кто-то пыхтит. А это хлебы кисли. «Недавно, — думает себе, — ушёл, а кто-то уж забрался в избу!» И впотьмах наступил на кочергу. Она ударила его в лоб, он закричал: «Сделай милость, не дерись, ведь я тебе ничего плохого не сделал!» А сам ну пятиться вон из избы. На беду, нога разулась, и мужик при выходе прихлопнул опорку дверью и упал. «Батюшка, отпусти! Не держи меня, право слово — ничего тебе не сделал!..»

От выпитого вина, от тепла Корней разомлел, веки у него смежились, и он заснул. Ему помнилось, что спал он с воробьиный нос, оказалось — глубокая ночь на дворе.

— Вставай, соня, пошли добывать невесту, — кричит ему в ухо Филя, теребя за плечо.

— Какую ещё невесту? — не может взять в толк Корней.

— Али забыл, зачем мы явились сюда? Показывай, где твоя Любушка живёт.

Тут только Корней сообразил, о чём речь. Парни вышли на улицу. Звёздная ночь стыла над миром. Но вот показалась луна, звёзды померкли, и стало светло, как днём. Избы, утонувшие в сугробах по самые оконца, отбросили причудливые голубые тени. Морозный воздух выветрил из головы хмель, но по-прежнему всё вокруг казалось необычным, сказочным. Вот и памятная Корнею покосившаяся избёнка за глухим забором. Он просунул руку в потайную щель, потянул на себя засов-дверь отворилась. Условный стук в оконце, и довольно скоро на крылечко вышла девушка в накинутом на плечи полушубке.

— Любушка, как я рад видеть тебя!

— И я тебя, Корнеюшка. Ой, кто это?

— Это мой друг Филя, мы с ним приехали за тобой.

— За мной? Да куда же вы собрались меня везти?

— Видишь ли, Любушка, мы живём в лесу, в потайной избе, там нам с тобой будет хорошо.

— Разве ты убежал из родительского дома?

— Мой отец не хочет, чтобы мы были вместе, намерен женить меня на Дашке Чурилиной, а я без тебя не могу.

Из глаз девушки полились слёзы.

— Страшно мне, Корнеюшка, бежать неведомо куда. Да и тётушка, поди, не отпустит.

— У тётки своих ртов хватает.

— Чего это вы тут удумали?

Дверь избы распахнулась, на крыльцо вышла нестарая ещё баба; лицо у неё морщинистое, измождённое.

— Здравствуй, тётушка Татьяна, приехали мы с Филей за Любушкой, хочу я на ней жениться да в лесу поселиться.

— Пошто так — по-воровски?

— Батюшка хочет оженить меня на Дашке Чуриливой, а я с Любушкой разлучаться не намерен.

— Не могу я отпустить Любку Бог весть куда. Хоть и бедно мы живём, да всё же крыша над головой есть, а в лесу что?

— У нас там изба есть, а коли нужда будет — ещё построим.

— Далеко ли та изба?

— Далеко, тётушка, вёрст семьдесят будет.

Татьяна с сомнением покачала головой.

— Да ты не больно-то печалься, — вмешался в разговор Филя, — снеди у нас там навалом, свадебку справим всем на диво.

Дружка идёт и князя ведёт;
Позади княгини посыпальная сестра;
Сыплет она, посыпает она
И житом и хмелем:
Пусть от жита житье доброе,
А от хмеля весела голова.

Гляньте за ворота — вороные ждут жениха с невестой.

— Отпусти меня, тётушка, с Корнеем.

— Коли просишь — отпущу, а гнать из избы неведомо куда — не по-христиански, брать грех на душу не желаю. Думай, девка, сама, как тебе быть. Коли надумаешь с Корнеем счастье искать, ступай, собери свои пожитки — не в одной же рубахе в семью идти.

Люба пошла в избу, но скоро вернулась с узлом в руках. Тётка благословила молодых:

— Будьте счастливы во веки веков, любите друг дружку до гробовой доски.

Филя повалился в сани, тронул коня.

— Холодновато мне будет одному, так вы там покрепче целуйтесь, чтобы и мне жарко стало!

Корней и Любаша плотно прижались друг к другу во вторых санях.

В лесной избушке Любу встретили приветливо, ребятам она сразу поглянулась — ясноглазая, стройная, приветливая. Едва ступила на порог, а уж за тряпицу взялась, чтоб чистоту наводить. Елфим озабоченно почесал затылок.

— Надо бы нам свадебку справить как положено. В пята верстах отсюда есть церковка, так я поговорю с попом, чтоб обвенчал молодых. А ты, Филя, сгоняй в ближний кабак за винцом, деньги у нас есть- не жалей. Поскольку родителей у новобрачных нет, я буду Корнею заместо отца, а ты, Филя, — невестиной матерью.

Филя жеманно скривил лицо и тонким бабьим голосом запричитал:

— Что ж, я согласна выдать доченьку замуж. Любушка, поцелуй свою матушку в щёчку… Экая ты непослушная у меня, а я-то тебя поила-кормила, всю жизнь лелеяла. Вот она — чёрная неблагодарность… Теперь хорошо, доченька.

Все так и покатились со смеху от Филькиного кривлянья. Каждому охота принять участие в игре, придуманной Елфимом.

— А мы с Кудеяром кем будем? — спросил Олекса.

— Кудеяру быть дружкой, а тебе, Олекса, — свахой.

Вновь дружный смех. Без дела остался лишь Ичалка.

— А Ичалке кем быть?

— Ичалке же самый завидный чин достался — быть ему постельницей!

— Верно, Елфим; здорово ты удумал!

— Свадьба у нас в воскресенье будет, послезавтра- сватовство, а в субботу — как положено — каравай испечём.

— Девишник забыл, какая же свадьба без девишника!

— Ишь, чего удумал! Да где же мы в лесу девок найдём? Или ты, Филя, сам голосить да косу расплетать невесте будешь? А может, и в баню её поведёшь? До свадьбы невеста должна сготовить жениху венчальную одежду — рубаху да порты, справишься ли, Любаша?

Девушка кивнула головой, в глазах её были слёзы.

На следующий день с раннего утра Филя с Корнеем уехали за вином и всякой снедью, необходимой для свадьбы. Ичалка в клети[113] работал топором-делал для новобрачных постель. Любушка занялась шитьём, а Елфим, Кудеяр и Олекса отправились на охоту в надежде добыть к свадьбе кабанчика, зайчатины или дичи. Вечером все собрались в добром расположении духа, шуткам-прибауткам не было конца.

Наутро — сватовство. Филя с Олексой нарядились в сарафаны, жених со своими людьми удалился из избы. Вот в дверь постучали.!

— Кто там? — тонким бабьим голосом спросил Филя.

— Явились бояре от молодого князя, — ответил вошедший первым Олекса-сваха. — Прослышали мы, будто в этом доме молодая княгиня несказанной красоты живёт, и решили попытать счастья, нельзя ли купить её для нашего сокола?

— Ишь, чего захотели! Да моя княгинюшка совсем молода и думать ей о князе по молодости лет не пристало.

— А уж князь у нас хорош! Волосы у него — словно солнечные лучи, все им дивуются; личико белее снегу, брови чёрные, как у соболя, очи ясные, как у сокола!