Галина Серебрякова - Маркс и Энгельс

• Название: Маркс и Энгельс
• Автор: Галина Серебрякова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

Эта книга — первая научно-художественная биография Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Она рассказывает, как формировались их взгляды, как вступили они на путь борцов за освобождение трудящихся, возглавили революционную борьбу рабочего класса и вооружили его новой теорией — великим орудием преобразования мира.

В книге представлены иллюстрации.

---

Данная книга борется против философско-социального направления бауэровской «семьи» и написана в резко саркастической манере.

Энгельс и Маркс, образуя фракцию коммунизма, являются, следовательно, в известной мере крайними по своим взглядам. Книга их — это победоносный и сокрушающий поход против бауэровского пустословия, претенциозности и безвкусной фразеологии. Она, во всяком случае, произведет впечатление, особенно благодаря своему совершенно новому критическому подходу к «Парижским тайнам» Эжена Сю. Она также содержит интересные замечания о французской революции, французском материализме и социализме..

Ознакомление с этой книгой подведет Вас к богатому и благодатному источнику, имена обоих авторов ее уже стали предметом обсуждения прессы.

Вы меня очень обяжете, если выступите с обстоятельным разбором этой книги во «Всеобщей газете».

Надеюсь, что я вскоре смогу доказать Вам, как всем сердцем я ценю Ваше дружеское расположение к себе…

До личной встречи…

Преданный вам Левенталь.

Франкфурт-на-Майне, 24 февраля 1845 г.».

Меттерних перевернул последний листик письма, на нем была пометка осведомителя.

«Книга в 21 печатный лист, «Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании» Фр. Энгельса и К. Маркса — замечательное явление. На этих днях она вышла в издательстве Рюттен и Левенталь. Как именно доктор Левенталь, который вообще хорошо разбирается в социалистическом движении Франции, оценивает книгу, можно в известной мере получить представление по его письму».

Подписи не было, но Меттерних хорошо знал почерк немецкого журналиста, давно состоявшего на платной службе в австрийской полиции.

Откинувшись в кресле с высокой резной спинкой, старый канцлер перелистал книгу двух молодых коммунистов. Уже беглое ознакомление с ней дало ему возможность оценить юмор, задор и недюжинные знания авторов.

«Ученые люди, — подумал он, ожесточаясь. — И как, однако, заражены страшным ядом века! И все же это от молодости. Образумятся с годами, оценив преимущества кастовых барьеров и прелесть денег».

Маркс с семьей поселился в маленьком домике на улице Альянс, № 5/7, недалеко от ворот Сен-Лувен.

Однажды раздался энергичный стук молотком по входной двери.

— Могу ли я видеть Карла Маркса? — спросил молодой человек с улыбающимся, удивительно располагающим лицом. — Я Энгельс.

Женни Маркс живо протянула ему руку.

— Прошу вас, мы очень рады, Карл и я.

— Значит, вы жена доктора Маркса? Я так много слышал о вас лестного. К сожалению, когда я встречался с Карлом в Париже, вы были в отъезде.

— Да, я была тогда в Трире.

Молодые люди улыбнулись и сразу почувствовали взаимную симпатию.

— Карл, Карл, приехал, наконец, наш друг! Иди скорее сюда!

Карл и Фридрих горячо обнялись. После обеда Женни, разливая кофе, спросила Энгельса:

— Скажите, как могло случиться, что, не зная лично Карла, вы в ранней юности написали стихи о себе и о нем, как о двух соратниках. Они звучат как предвидение. Не правда ли?

— Да, я всегда искал такого друга, как Карл…

Фридрих приехал в Брюссель чрезвычайно увлеченный Людвигом Фейербахом и много рассказывал о нем Карлу.

— Как я тебе уже писал, — говорил Фридрих, — Фейербах ответил на наше общее письмо к нему. Я уверен, он неизбежно придет вскоре к коммунизму и станет нашим соратником.

Карл с сомнением покачал головой.

— Фейербах неоспоримо прав, когда объявляет абсолютный дух отжившим духом теологии. Верно и то, что «Сущность христианства» осветила многие головы и спасла их от путаницы и мрака. Мы от всей души приветствовали его в феврале прошлого года,

хотя не все у него приемлемо. Ты знаешь, я писал об этом в «Немецко-французском ежегоднике»… Но будет ли он борцом? Это ведь созерцательный ум, к тому же жизнь в глуши делает его все более вялым, безразличным. Увы, Фейербах не хочет понять, что человек существо общественное и всегда зависит от данной среды и условий. Он воспринимает человека исключительно биологически. В этом его великое заблуждение. Природа природой, но не уйти нам в этом иире от политики. Рядом с энтузиастами природы должны стать энтузиасты государства, хочет или не хочет этого Фейербах.

Помолчав, Энгельс ответил:

— Фейербах подверг жестокой проверке гегелевскую философию природы и религии, ты вскрываешь и исследуешь философию права и государства.

— Чего же ты хочешь? Чтобы я досказал то, 0 чем умалчивает этот смелый и могучий мыслитель? — иронически спросил Маркс.

— Да, тебе это по плечу, — ответил Фридрих. — Но потому, что у Фейербаха согласно его же словам есть движение, порыв, кровь, я все же верю, что он станет рано или поздно в наши ряды. Пока же в своем письме он говорит, что еще не покончил с религией, а без этого не может прийти к коммунизму. И все же по натуре он коммунист. Будем надеяться, что летом он, несмотря на свое отвращение к городу и столичной сутолоке, приедет из своей баварской Аркадии к нам в Брюссель, и мы поможем ему преодолеть сомнения.

…Людвиг Фейербах много лет подряд жил в Брукберге, в красивейшем уголке Баварии. Угрюмый, замкнутый, он любил сельское уединение, созерцание природы, одинокие прогулки по безлюдным долинам и холмам. Природа, утверждал он, обогащает ум и душу, открывает тайны жизни и подсказывает ответы на кажущиеся неразрешимыми вопросы. «Город — это тюрьма для мыслителя», — любил повторять Фейербах слова Галилея и спорил с теми, кто звал его к людям. Он объявлял, что в одиночестве и тишине черпает силы для борьбы. Но борцом он не был и уклонялся от действия. Пассивный характер Фейербаха отражался и на его книгах. Он любил размышлять, но не призывал к борьбе и протесту.

В мае 1845 года вышла книга Энгельса «Положение рабочего класса в Англии».

Карл весь отдался чтению книги друга. Все в книге значительно, ново, неоспоримо. Страшные картины непосильного труда и нужды людей, вся жизнь которых вращение по кругам Дантова ада, — это внешнее, говорил молодой ученый. Это следствие. Энгельс с проницательностью мудреца постиг глубинную сущность бедствия — капиталистический способ производства. Он открыл закон не только возвышения, но и неизбежного падения буржуазии. Нищете сегодняшнего дня он научно противопоставил неизбежное грядущее возвышение тружеников. Он бросал грозное обвинение буржуазии, рассказывал, как крупная промышленность угнетает огромную массу своих рабов — пролетариев, и далее доказывал, что по суровым законам исторической диалектики рабочие неизбежно поднимутся и ниспровергнут ту силу, которая их порабощает. Слияние рабочего движения с социализмом — вот дорога к господству пролетариата.

Той же весной Маркс сформулировал свои тезисы о Фейербахе. Они сложились в часы глубокого раздумья, когда он медленно прохаживался по комнате, сосредоточенно глядя перед собой, или сидел за рабочим столом, выкуривая одну сигару за другой.

Быть может, Маркс и нашел гениальный зародыш нового мировоззрения именно в часы этих ночных раздумий.

Он записал краткие итоги творческого анализа и размышлений в первую попавшуюся ему под руку тетрадь, в которой Женни отмечала расходы по хозяйству и количество белья, отдаваемого в стирку.

«Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его», — написал Маркс.

Это был 11-й тезис о Фейербахе. Карл подчеркнул слова «объясняли» и «изменить» чертой, похожей на летящую стрелу.

Чрезвычайно сложный, трудночитаемый почерк Маркса отражал уверенность и волю. Кажется, что не по хрупкой бумаге, а по мрамору резцом выведена его удивительная вязь. Лаконичный слог напоминает изречения древних мудрецов, что высекались на камне для последующих поколений.

Летом 1845 года Энгельс уговорил Маркса отправиться в Англию месяца на полтора, чтобы ознакомиться с самой мощной капиталистической державой Европы.

В первый же день пребывания в Лондоне Энгельс и Маркс отправились посмотреть парламент.

— Сколько крови пролили англичане, чтобы добиться парламентаризма, считая, что в этом гарантия справедливости, благоденствия, счастья народа, — сказал Карл, рассматривая Вестминстерское аббатство.

Здесь рядом с суровой усыпальницей королей и героев, как многовековой храм, высится серый, мрачный парламент.

Маркс и Энгельс медленно входят внутрь.

Зал заседаний парламента вмещает не более половины всех депутатов. В большие парламентские дни, когда випы (загонщики) в поисках голосующих без устали снуют, сзывая и свозя депутатов, немало парламентариев толпится в проходах и дверях или занимает места на галереях, предназначенных для посторонних и прессы.